Йен Бек - Парк прошлого
Такое ощущение, что однажды я попросту проснулась взрослой пятнадцатилетней девушкой.
Один день помню с особенной ясностью. Я стояла у окна у нас на чердаке и замечала все вокруг, как будто бы впервые распахнула глаза. Помню, я смотрела, как мимо дома плыл огромный пассажирский дирижабль, а Джек сказал мне:
— Летят. Видишь? — И махнул рукой на силуэт в сером небе.
Я кивнула и повторила вслед за ним:
— Летят.
Отчего все это отпечаталось так четко в памяти, я не имею никакого представления… Может быть, потому, что в тот день у нас в комнате побывал еще один человек, хотя, как правило, гостей мы никогда не принимаем.
Помню, посетитель, хорошо одетый мужчина (я его называла «нашим элегантным гостем»), взял меня за плечо, развернул от окна и посмотрел прямо в лицо, а потом произнес:
— Ох, какие глаза, Джек! Она будет разбивать сердца.
И Джек согласно вздохнул.
Дни и ночи я сижу спокойно, неизменно, тихо, в комнатах у нас на чердаке. По-моему, это ужасно странно, что мне никогда не разрешается выходить на улицу одной. На улицу мне можно только с бедным боязливым Джеком.
— Город большой и опасный, — твердит Джек.
— Опасный даже для меня? — как-то раз переспросила я.
— Да, опасный, а для девушки вроде тебя — вдвойне опасный! — Он страдальчески скривился и добавил: — Ты себе и не представляешь… Иные только и думают, как бы обидеть.
Я приняла это объяснение, но внутри отчего-то уверена, что буду в безопасности, буду неуязвима, даже если выйду из дома одна. Ох, как же мне этого ужасно хочется!
Джек всегда держит меня поблизости. Время идет, часы на камине тикают, а Джек боится за меня все сильнее и сильнее. Теперь наши редкие выходы из дома случаются только по вечерам.
А по-моему, прохожие на темных, оживленных улицах едва нас замечают. Мы идем вместе с Джеком в тумане, который словно нарочно сгущается вокруг нас. Джек уже настолько плохо видит, что мне всегда приходится поддерживать его под локоть. Странной парочкой мы, должно быть, кажемся случайным прохожим: спотыкающийся, пухленький коротышка Джек и сама я, высокая, «стройная, как тростиночка», по его словам.
Мне всегда все интересно. Так хочется вырваться! Я неугомонная, всегда мечтаю обогнать, сорваться с поводка в тумане, совершить побег. Хочу просто разогнаться, скакать и прыгать!
Во время наших прогулок Джек все время озирается, изо всех сил всматривается в холодный сумрак, вечно, дрожит от страха, постоянно в волнении и никогда не позволяет себе расслабиться. Иногда он останавливается поболтать со знакомыми; время от времени мы с ним встречаем женщину, которая, наверное, живет в соседнем лабиринте улиц. Я зову ее дама с кошкой.
— Прохладно сегодня, Джек.
— Да-да, в самом деле, моя дорогая.
— Значит, с девочкой гуляете?
— Да, она любезно соглашается пройтись со мною, бедным, дряхлым псом.
— Ну вот, вы старый пес, Джек, а я выгуливаю кошку — не подходим мы друг другу, а?
Джек от подобных замечаний нервно хихикает, но я-то знаю, что ему лишь хочется вжать голову поглубже в воротник да продолжить путь.
Позже.
Все изменилось. Попробую объяснить, как смогу.
Джек ушел рано утром, и вернулся дрожащий, взволнованный, озабоченный. Усадил меня перед собой, прищурился изо всех сил сквозь толстые стекла очков.
— Мне нужно тебе кое-что рассказать, Ева, — неуверенно пробормотал он. — Ты, может быть, задумывалась, отчего я так о тебе забочусь? Дело в том, что нас преследуют. Уже давно… Ева, я тебе нарочно ничего не говорил, только чтобы защитить тебя! Я так аккуратно, так старательно тебя всегда прятал… но все равно, этот плохой… нет, ужасный человек почуял твой след! Теперь нам нужно очень быстро уезжать, как только соберемся… Куда-нибудь подальше!
Он встал и принялся взволнованно мельтешить по комнате. Я вообще ничего не понимала. Загадка какая-то.
— Откуда же такой опасный человек узнал про нас? — спросила я.
— Он знает! — Джек закивал. — Ведь говорю же, он тебя почуял!
От столь частого повторения этого «почуял тебя» я насторожилась. Ведь это значит не «нас», а только меня одну, лично… кто-то охотится лично за мной. Мне вдруг стало совершенно ясно.
Я — глубокая тайна.
Меня спрятали.
Меня следует постоянно охранять. Я — сказочная принцесса, вроде Рапунцель, которую заперли от всего мира в высокой башне!
Вот только… Я поймала собственное отражение в зеркале над камином и конечно же поняла, что никакая я не сказочная принцесса. У меня нет каскада золотых волос, которые можно было бы опустить из окна до самой мостовой… Нет, я — это всего лишь я. Из зеркала на меня посмотрела только я. Я, такая тусклая в простом коричневом платье, живу себе в наших захудалых комнатах в мансардном этаже, под защитой бедного, почти слепого Джека.
— Откуда? — спросила я. — Откуда я вообще кому-нибудь известна, не говоря уже о том, чтобы за мной охотиться?
Джек покачал головой.
— Есть вещи, к которым ты пока еще не готова.
Прошло несколько дней; нас снова навестил таинственный друг Джека, элегантный гость. В этот раз они сидели вдвоем и настойчиво что-то обсуждали, а я вела себя очень тихо, а потом, по просьбе гостя, заварила вкусный чай ассам. Наблюдала за ними, но молча. Они говорили приглушенными, низкими голосами, но элегантный гость был явно столь же возбужден, как и Джек. Именно в тот момент я вдруг открыла в себе нечто странное. Если очень внимательно следить за людьми во время их разговора, у меня получалось читать по губам! Я различала и понимала все слова, будто читая их в книге.
ДЖЕК: Я слишком привык, не смогу! И назад не могу, вы же понимаете? У вас же тоже есть ребенок!
ЭЛЕГАНТНЫЙ ГОСТЬ: Конечно, понимаю, разумеется, но разве можно этих двух сравнить? Либо так, либо он за ней когда-то явится, а вы окажетесь на пути, тут вам и конец.
После неловкого чаепития, во время которого наш посетитель лишь рассматривал меня и качал головой, он наконец собрался уходить. Влез в свое пальто и снова обменялся с Джеком торопливыми словами в тесной прихожей, ведущей на лестницу, но теперь беседующие стояли ко мне спиной, и я больше ничего из их разговора не узнала.
Джеку я о своей неожиданно открывшейся способности читать по губам не рассказала.
Вскорости посетитель ушел, и Джек снова повернулся ко мне. Мой опекун выглядел изнеможенным, подавленным, сокрушенным теми новостями, что принес ему элегантный гость.
Я подошла к окну и стала смотреть вниз, на оживленную улицу. Люди спешили во всех направлениях. В конце концов я отвернулась от окна и взглянула на Джека — он сидел спиной ко мне, испуганный и сгорбленный, в нашей тусклой комнате. Джек неловко поерзал на стуле и сощурился в мою сторону, против яркого света из окна.
