Владимир Пекальчук - Три дня в Шадизаре
Минутой позже послышалась возня и рассерженный крик командира:
— С чем вы там возитесь?!
— Тут же полно сокровищ! Зачем нам сдался этот раб?!
— Сокровищ?! — фыркнул тот, — ты это называешь сокровищами? Медную чашу? Да тут давно всё разграблено и разворовано! Осталось лишь то, чем побрезговали воры, да то, что один из них обронил! И не зевать! Видите, тут и там скелеты валяются? Хотите к ним присоединиться? Раб где‑то тут, и он даже без оружия опасен!
Даркл зевнул: наёмники — они и есть наёмники. Дисциплины у них нет, а жадности хоть отбавляй. Каждый из них будет больше интересоваться поиском сокровищ, а не беглого раба, и это замедлит поиски ещё больше. А когда поисковая группа отойдёт подальше, можно биться об заклад, что и те двое у входа втихаря ринутся шарить по закоулкам в поисках золотишка. И тогда, если Даркл не пропустит этот момент, он сможет проскользнуть мимо них, останется только справиться с охранником у лошадей.
Чутко прислушиваясь к голосам, он смежил веки, одновременно прокручивая в сознании самые различные воспоминания в поисках чего‑то, что могло бы пригодиться в этом незавидном положении.
Когда Дарклу было почти двадцать, все его соплеменники погибли от насланной неизвестным колдуном чумы. Спасся лишь он, да и то случайно. Полгода скитался он степями и равнинами, держа путь сначала на юг, а потом на восток. Однажды, направляясь в Тарант, он стал свидетелем нападения троих грабителей на юношу, одетого в чёрную рясу, какую обычно носят ученики магов. Жертва не отличалась ни силой, ни другими бойцовскими качествами. Даркла никто из них не видел, чем он поспешил воспользоваться. Пока северянин заходил бандитам с тыла, юный маг вскинул руку и один из нападающих скорчился в приступе сильнейшей боли. Однако сил у юноши только на это и хватило, магия, конечно, сила, но не в столь неравных боях. В следующий миг он получил удар дубиной по голове и упал. Бандит замахнулся снова, но Даркл уже стоял у него за спиной. Отобрать дубину оказалось несложно.
В деревне Даркла жил когда‑то старый–старый кхитаец, который поселился в племени с согласия старейшин ещё до рождения самого Даркла. Говорили, будто судьба крайне жестоко обошлась с этим добрейшим человеком. У него не было ни семьи, ни наследника — они давно трагически погибли.
Одинокий старик сильно тяготился тем, что некому было передать свои знания. Когда Дарклу было шесть, он начал приходить в хибару старика и подолгу слушал истории об удивительных странах, зверях, чудесах и богах. Старик, приобретя такого слушателя, казалось, сбросил лет двадцать и принялся обучать Даркла всему, что знал. А знал и умел он ох немало! Каждый раз, раздвинув границы кругозора своего ученика, старый кхитаец наглядно показывал, что горизонт знаний никогда не приблизится — как далеко бы ты не глядел, сколько бы ты не знал, то, что за горизонтом, бесконечно, а значит, учиться можно всегда. Ибо горизонт — недостижим.
Старик искусно лечил раны, мастерски готовил чудодейственные мази и зелья, великолепно владел любым оружием, во всяком случае, в деревне не нашлось ничего, чем бы он владел хоть чуть–чуть неуверенно. Старый кхитаец также продемонстрировал однажды, поспорив с самым драчливым воином в племени, невероятную способность отражать голыми руками удары холодного оружия, и легко отобрал у забияки меч. С того времени Даркл не отлучался от старого учителя до самой его смерти. Несчастный кхитаец умер в мире, среди людей, чью любовь и уважение заслужил своей мудростью, смирением и умением исцелять тяжелейшие раны и болезни. Умер с умиротворённой улыбкой на лице: он таки нашёл достойного преемника, которого обучил основам своего искусства. Это произошло за год до чумы.
…Отобрав у врага дубину, Даркл быстро и безжалостно разделался с бандитами и добил того, которому юный маг продемонстрировал своё умение.
Примерно месяц он путешествовал на юг со своим новым другом. Ученик чародея, которого звали Ксардас, оказался на редкость добродушным парнем и охотно обучал своего товарища простейшим трюкам, например, научил распознавать невидимые глазу обычного человека колдовские руны по определённым признакам.
— Как же всё сложно, — проворчал Даркл, — насколько проще было бы жить на свете, если бы чернокнижия вообще не существовало…
- … Равно как и оружия, — хмыкнул Ксардас, — но увы, такова человеческая природа. К тому же то, что ты назвал чернокнижием, суть добрый десяток различных магических наук. К магии не применимы понятия добра и зла: это всего лишь орудия, как и дубина в твоей руке. Магия служит своему адепту, и то, с какой целью будет применена, зависит только от целей использующего её.
— Чернокнижие на то и чернокнижие, что используется только во зло!
— Ладно, попытаюсь развеять твои предрассудки. Что из чернокнижия ты считаешь хуже всего прочего?
— Некромантия, — чуть подумав, ответил Даркл.
— Хорошая попытка: некромантия по своей сути наука тёмная. Но, как и все остальные, служит лишь целям человека. Если бы ты был искусным некромантом, то мог бы, например, позвать своего учителя, чтобы спросить мудрого совета в тяжёлое время. Или взять стража гробниц…
В этот момент Даркл сбросил с себя дремоту и тщательно вспомнил всю беседу до конца, одновременно вслушиваясь в звуки шагов и голоса преследователей.
- …предположим, какой‑то член какого‑то знатного рода обесчестил своё имя и потерял право на погребение в родовой усыпальнице. С ним при жизни заключают соглашение — он будет похоронен в склепе, но в роли стража. То есть дух возвращается в его останки всякий раз, когда кто‑то чужой входит внутрь. Потревоженный дух, вернувшийся с Серых Равнин, как ты понимаешь, обычно бывает зол. Очень зол.
— А как тогда в этой гробнице кого‑то ещё похоронить, если там страж? — заинтересовался Даркл.
— Просто. Заклятие налагается так, что дух возвращается только в случае проникновения вора или, скажем, осквернителя. Проблема в том, что очень часто из‑за некомпетентности заклинателя вор не определяется до того, пока что‑то не стырит, хотя самые искусные маги налагают заклинание, срабатывающее на намерения, а не на свершившееся действие. Вторая проблема — пока дух вернётся и наберёт достаточно сил для того, чтобы поднять из саркофага свои бренные останки, проходит время. Многие могилы были разграблены даже при наличии стража. Но обычно самого факта его присутствия достаточно, чтобы отпугнуть грабителя, поэтому часто стража хоронят поблизости от входа…
Даркл мгновенно сбросил с себя остатки дрёмы. Вспомнился неестественно петляющий след босых ног. Так мог петлять человек, спасающийся бегством, потерявший голову от ужаса. Вспомнился и след подкованных сапог, расчётливо идущий по кратчайшему пути. Даркл напряг зрительную память: да, на скелете были остатки плетёных сандалий!
