Дмитрий Самохин - У черного дуба с красной листвой
Вернувшись к барной стойке, Красавчег стукнул рюмкой и попросил счет. Я попытался дотянуться до бумажника, но Ник настоял на том, что за все заплатит сам.
– Куда мы теперь? – спросил он.
– Надо бы проверить место преступления. Может, остались какие-то следы. Завтра у нас будет новый ишибаши, но за старого надо отплатить, а то и новый долго не проживет, подбрось и выбрось, – предложил я.
– Верно говоришь, – согласился Ник.
– Где Дэнни голову оторвали?
– В районе Вилки. Тут недалеко.
– Я знаю. Пешком пройдемся.
Мы покинули «Зажигалку». Зеленый добавил градуса и уже пытал взявшимися из воздуха тугими лианами нашего добряка библиотекаря Цера Хаоса.
* * *– А ты Усатого хорошо знал? – неожиданно спросил меня Ник.
Мы находились в двух шагах от Вилки. Так назывался район, где Петровский проспект (одно только название, жалкая грязная улочка) раздваивался и обтекал двухэтажное здание. На первом этаже находился супермаркет «Вилка», где даже ночью, несмотря на запрет властей, можно было купить любое спиртное, второй этаж занимал известный всем бордель «По-пластунски», замаскированный под оружейный магазин. Официально бордельная деятельность была запрещена в стране. Общие законы Большой земли распространялись и на Большой Исток. Поэтому приходилось маскироваться, чтобы проверяющие комиссии, не знакомые с нашей топонимикой, ничего не заподозрили. А так мы всегда живем по своим внутренним законам.
– По работе часто приходилось общаться. Он приходил ко мне, – задумчиво произнес я, вспоминая Дэнни.
Усатого привел три года назад Бедуин, когда прежний ишибаши умер от старости. Ему было сорок четыре года. Что поделать, ишибаши в Большом Истоке долго не живут. Дэнни тогда был совсем молодым пареньком, и тридцати еще не было. Усов он тогда не носил. На свободе он бродяжничал и подрабатывал разнорабочим, где что прикажут. Мы предложили ему отличный контракт. Если прослужит десять лет на районе и не умрет от старости, то выйдет на свободу богатым человеком. Впрочем, кое о чем мы умолчали. Мало кому довелось дожить до конца контракта…
Усатый был веселым, беззаботным парнем. Любил жизнь отчаянно. Часто зависал в «Зажигалке», был душой любой компании. И его все любили. Кто же мог убить его? Еще и таким зверским способом. Тут подумать надо.
– Вот здесь ему и оторвали голову, – Ник показал в сторону фонарного столба.
– Когда это случилось?
– Ночью. Часа в три. Карма сейчас занимается телом. Отчет будет готов к пятнице.
Карма это наш судмедэксперт, чудная и суровая женщина.
– Что ишибаши мог делать в три часа ночи под этим фонарем? – задался я законным вопросом.
– Может, за опохмелом ходил? – предположил Красавчег.
– Или к девицам заглядывал, – выдал я свою версию. – Но сначала заглянем в «Вилку», может они что и знают.
Мы заглянули, впрочем, это нам ничего не дало. В «Вилке» никто не видел Дэнни. Он к ним накануне не заглядывал. Стало быть, вариант только один – идти в заведение «По-пластунски». Вероятно, им что-то известно.
Давно я не заглядывал к веселым девчонкам, с тех пор, как принял сан. Да и с моими способностями не по борделям разгуливать… Я каждого человека вижу как на ладони. Какое тут удовольствие может быть, если я буду знать, о чем размышляет партнер во время процесса.
Поднявшись на второй этаж, мы вошли в оружейный магазин. Не обращая внимания на колюще-режущие и огнестрельные игрушки, прошли во внутреннее помещение. Продавец Коля нас, казалось, и не заметил. Узкий коридор, и мы оказались у стойки администратора. Полуголая девица мирно дремала в кресле и не обратила на наше появление внимания, пока Ник не плюхнулся в кресло рядом и не состроил одну из своих обаятельных рож.
– Что вам надо, господа? – спросила тут же проснувшаяся девица, обращаясь к Нику. Потом она заметила меня и разом поскучнела. Преподобный Крейн редкий гость в заведениях подобного типа.
– Убили Усатого Дэнни. Вот хотели бы узнать, не был ли он у вас вчера? – спросил, отвлекая девушку на себя, Красавчег.
– Да, он был у нас.
– С кем отдыхал?
– С Натой Рыжей. Он у нее все последнее время зависает, – с готовностью доложила девушка.
– И что, он у вас частый гость? – спросил я.
Девушка отчего-то смутилась, но все же ответила:
– Да уж… Постоянный. Почти всех перепробовал. Только он подолгу зависает то с одной, то с другой, а в последнее время – с Натой.
Я знаю всех жителей Большого Истока. За долгие годы служения через Храм прошли многие, но сотрудницы увеселительного заведения редко заглядывали ко мне. Предпочитали заботу о душе отложить на потом. Но Нату Рыжую я знал. Вполне приличная девушка, ничем особо не отличающаяся, кроме того, что характер у нее взрывной. Уж если припекло, может воспламенить даже молоко. Но девушка добрая, голову Усатому оторвать не могла. Хотя разгадка этого преступления лежит именно в этом заведении, чувствовал я.
– Мы можем поговорить с Натой?
– Подождите, я спрошу Мамашу Змею.
Конечно, такие дела самостоятельно не решаются. Девушка вскочила с кресла и, подрагивая грудями, упорхнула за портьеру.
Ждать пришлось недолго. Вскоре появилась Мамаша Змея. Дородная женщина в возрасте, раскрашенная, словно балаганный индеец, разодетая в искусственные меха. На груди массивные стеклянные бусы.
– Чем могу вам помочь, преподобный Крейн?
– Я хотел бы поговорить с Натой Рыжей.
– Отчего же не поговорить. Поговорить – это завсегда пожалуйста! – засуетилась Мамаша. – Следуйте за мной.
Она привела нас в маленькую комнатку с диванчиком, стеклянным столиком, на котором лежал незаконченный пасьянс, и двумя креслами.
– Подождите здесь, – попросила Мамаша, потом заметила пасьянс и зашипела как змея. – Вот Касси зараза, опять свое гадание оставила! Будет срать и не убирать, запрещу ей подрабатывать!
Я скривился. По выражению моего лица Мамаша догадалась, что мне неприятно все это выслушивать, поспешно извинилась и покинула комнату.
Она больше не возвращалась. Ната Рыжая пришла сама. Девице хватило ума нарядиться в более строгую одежду, чем обычно, видно, предупредили, что ее ждет священник.
– Добрый вечер, преподобный, – поздоровалась она.
– И тебе добрый, – кивнул я ей в ответ. Ник осклабился, превращаясь в красавчика. Ната его узнала, видно, приходилось раньше зависать с Красавчегом.
– Что потребовалось преподобному и шерифу от меня? – спросила девушка.
– Ты слышала, что Дэнни Усатому голову оторвали? – спросил я.
