Ольга Кай - Элитный психолог
— А можно они останутся у меня?
Он поколебался лишь секунду.
— Да, конечно. Держи! — и вернул ей карточки.
После уходя своего посетителя, она еще долго не оставляла в покое фотографии, но в конце концов положила их на тумбочку, аккуратно завернув сначала в чистый листок бумаги. Потом поднялась и склонилась над благоухающим букетом.
— Интересно, — пробормотала она.
Выйдя из палаты, она постаралась не попасться на глаза никому из медперсонала. Благополучно добравшись до душевой, она снова глянула в зеркало.
— Мария, — пробормотала она, — Маша, Машенька… Маша.
И вздохнула.
— Ваш друг Аркадий уговорил меня выписать вас под его ответственность, — улыбнулся доктор.
Ей это почему-то не понравилось.
— Так скоро?
— Мы подумали, что в привычной обстановке вы скорее сможете вспомнить…
— Наверное, — она нахмурилась. — Только я ж его совсем не знаю. Вернее не помню. Не очень удобно.
— Зато он вас хорошо знает. И будет заботиться, — безапелляционно заявил доктор, заканчивая осмотр пациентки. — Мы будем время от времени справляться о состоянии вашего здоровья.
— Спасибо, — ответила она. — А если вдруг… если что-нибудь случится, я смогу прийти сюда?
— Неужели вам хочется вернуться в больницу? — удивился врач. — Обычно все наши пациенты спешат выписаться. Мне казалось, вы будете рады, что ваш жених так быстро отыскал вас и забирает отсюда.
Ей хотелось закричать: "Я же его совершенно не помню!" Но вместо этого она смолчала и отвернулась к окну.
Уже выходя из палаты доктор обернулся:
— Машенька…
На "Машеньку" она прореагировала лишь потому, что в палате больше никого не было.
— Машенька, не бойтесь. Все будет хорошо.
Она кивнула. А как же, будет. Потому что хуже, кажется, уже некуда. Хорошее настроение, которое появилось во время прогулки в ухоженном цветущем садике, быстро куда-то испарилось.
Глава 3
Автомобиль остановился возле одного из пригородных коттеджей. Среди ряда претендующих на звание "дворцов" или "замков" безвкусных построек этот дом с небольшим двориком отличался уютом и сдержанностью стиля. Кругом стояла странная для населенного места тишина, сотканная из шелеста желтеющих листьев и птичьего щебета, и лишь изредка прерываемая тихим шуршанием автомобильных шин по дороге.
— Вот мы и дома.
Аркадий вежливо открыл дверцу и помог девушке выйти из машины. Она выпрямилась, оглядываясь по сторонам. Глубоко вдохнула свежий, чистый воздух.
— Мне здесь нравится.
— Еще бы, Машенька, — ответил Аркадий, одарив ее безупречной улыбкой, открывающей ровный ряд белоснежных зубов. — Это же наш дом.
Он взял ее под руку и медленно, словно еле передвигающуюся калеку, повел к высокому крыльцу с узорными перилами. Распахнул входную дверь и привычным движением отключил сигнализацию.
— Проходи!
Стуча каблучками привезенных Аркадием туфель, она вошла в просторный холл, машинально разулась и всунула ноги в замеченный неподалеку мягкие тапочки. Она не заметила немного недоуменного взгляда Аркадия, который, чуть помедлив, тоже разулся. Обычно в этом доме не принято было разуваться. По светлому паркету, шаркая пушистыми тапочками, она прошла до первых дверей и остановилась, разглядывая гостиную. Чувствовалось, что эту комнату, как, возможно, и все остальные помещения в этом доме, обставляли с помощью опытного дизайнера. Все вещи настолько гармонировали друг с другом, что, казалось, ничего нельзя ни убрать, ни прибавить, чтобы не нарушить эту гармонию.
Она вошла и осторожно опустилась на диван. Затем откинулась, пытаясь почувствовать себя если не "как дома", то хотя бы просто уютно. Пока не удавалось. Хотя мебель, надо сказать, была действительно удобной. "Если бы я сама обставляла эту комнату, — подумала она, — то вполне возможно одобрила бы такой вариант. Вот только…" Она обернулась к замершему в дверях мужчине.
— Аркадий!
— Да, дорогая.
— Скажи, а я участвовала в оформлении этой комнаты?
На секунду взгляд Аркадия приобрел странный оценивающий характер.
— Нет, — ответил он. — Тогда я еще жил один.
— Понятно.
Она поднялась и вышла. В коридоре наткнулась на большое зеркало и остановилась, впервые получив возможность обозреть себя во весь рост. По документам, которые дал ей Аркадий, выходило, что ей, Савченко Марии, двадцать два года. Не замужем, детей нет. И все… Какую скудную информацию, оказывается, может предоставить паспорт! Ну еще группа крови, резус, записи о прививках. Так удручающе мало! Она покачала головой. Нет, если б ей предоставили самой выбрать себе имя… Маша, Мария… Ладно, сойдет. Перехватив в зеркале взгляд Аркадия, улыбнулась.
— Скажи, а как я тебя называла? Неужели все время Аркадий?
Он замешался, и Мария чуть не рассмеялась. Если она когда-то додумалась назвать этого человека Аркашей, сейчас он ей в этом ни за что не признается. Хотя… было такое ощущение, что Аркашей его точно никто не осмелился бы назвать.
Закончив осмотр дома, поужинали, и Аркадий провел ее в уютную комнату, где стоял шкаф женскими вещами как раз ее размера. Ее вещами.
— Я все понимаю, — сказал он, — ты меня еще не вспомнила, и возможно, Машенька, тебе кажется, что ты находишься в доме с совершенно чужим человеком. Хотя я надеюсь, что это не так.
Она не ответила, потому что ей действительно так казалось. Тогда Аркадий продолжил.
— Поэтому я не буду торопить события. Пока ты не вспомнишь меня, или не полюбишь меня снова. Это твоя комната. Все твои вещи здесь. Спокойной ночи, дорогая.
Она благодарно улыбнулась и, когда дверь за Аркадием закрылась, растянулась на мягкой, укрытой сиреневым покрывалом, кровати. Затем порылась в шкафу, вытащила ночную сорочку и, переодевшись, забралась под одеяло. На глаза попалась фотография в деревянной рамочке, стоявшая на тумбочке у кровати. Мария взяла ее в руки и, направив поудобнее лампу, принялась разглядывать их с Аркадием счастливые лица. Прошло минут десять, когда она поставила рамку на место и выключила свет. Но сон пришел далеко не сразу, и Мария еще долго лежала в полутьме, прислушиваясь к тихому, успокаивающему шелесту листьев за окном.
Дни проходили медленно и скучно. Аркадия не было с утра и почти всегда до позднего вечера, а пойти в этом тихом пригородной районе было некуда. И как-то боязно.
Отчасти спасал компьютер. Книг в доме она нашла не слишком много, да и те, в большинстве своем, были странным образом ей знакомы. Когда рука наткнулась на корешок "Джен Эйр", Мария вытащила книгу и с любопытством уставилась на обложку. Перед глазами на миг возникло пронзительно ясное видение: книга в грубом самодельном переплете, на который наклеена вырезка из мягкой обложки, такой же, как та, что сейчас гладят ее пальцы. Крупные круглые буквы на переплете, написанные от руки… Видение исчезало и возвращалось, стоило лишь мысленно "приказать" своему сознанию: "покажи!"
