Рэй Брэдбери - Шестьдесят шесть
— Странная, — сказал я.
— Ну вот, — произнес он, — это все. Я все рассказал. Вы меня арестуете?
Я посмотрел ему в лицо, потом на дорогу и подумал о трупах, которые все еще лежат в кабинете коронера в Топеке.
— Я подумаю, — сказал я.
— Что это значит? — спросил он. — Я же все рассказал. Я виновен. Я убил их.
Я молчал. Ветер все поднимался, взметая облака пыли.
— Нет, — наконец произнес я. — Странно, но мне не кажемся, что вы виновны. Не знаю почему, но я так не считаю.
— Ладно, уже поздно, — сказал он. — Хотите проверить мое удостоверение личности?
— Если вы хотите мне его показать, — согласился я.
Он вытащил из кармана потертый бумажник и протянул мне. В нем не было водительского удостоверения, только старая карточка с фамилией, которую я не совсем разобрал, но она показалась мне знакомой, что-то из газет, печатавшихся задолго до моего рождения. По моей спине пробежала нешуточная дрожь, и я спросил:
— И куда вы теперь, после этого, направляетесь?
— Не знаю, — сказал он. — Но теперь я чувствую себя намного лучше, чем в начале пути. А что там впереди?
— То же, что и всегда, — ответил я. — Калифорния, открытки, апельсины, лимоны, может быть, государственные резиденции, мотели-бунгало. — Я вернул ему карточку и бумажник. — Впереди, в десяти милях отсюда, есть полицейский участок. Если к тому времени, когда вы до него доберетесь, у вас еще будет желание сдаться властям, сделайте это там, а меня увольте.
— Почему? — спросил он, глядя на меня своими спокойными, серыми, немигающими глазами.
— Я знаю только, что иногда некоторые люди не достойны носить одежду, которую они носят, и иметь лица, которые они имеют. Некоторые люди, — помолчав, добавил я, — встают у вас на пути.
— Но я действительно медленно ехал, — произнес он.
— А они не посторонились.
— Верно, — сказал он. — Я просто переехал их и все, и мне стало от этого легче. Ладно, кажется, мне пора ехать дальше.
Я посторонился и пропустил машину. Она поехала по дороге, я видел склонившегося над рулем водителя, его руки на баранке и пыль, клубящуюся вслед за автомобилем, который удалялся в сумерках.
Минут пять я стоял и глядел ему вслед, пока он не скрылся из виду. К этому времени поднялся ветер, и глаза забились пылью. Я не знал, где я, не знал, плачу ли я. Я вернулся к своему мотоциклу, сел, нажал на газ, развернулся и помчался в другую сторону.
