Джозеф Финдер - Дьявольская сила
Костюм на нем сидел мешковато, галстук сбился набок, но, хотя одет он был небрежно, сама одежда стоила больших денег: черный двубортный шерстяной костюм сшит явно у модного портного, рубашка в полоску изготовлена на заказ фирмой «Сэйвил Роу». Хоть прежде я и не встречал этого человека, тем не менее сразу догадался, что это сам Александр Траслоу, один из старейших и известных руководителей ЦРУ.
Как и Хэл Синклер, он являлся столпом истеблишмента и имел репутацию порядочного и высоконравственного человека. Во время скандального уотергейтского дела в 1973–1974 годах ему довелось несколько недель пробыть на посту исполняющего обязанности директора Центрального разведывательного управления. Никсон невзлюбил его главным образом из-за того, что Траслоу, как тогда поговаривали, отказался подыграть президентскому окружению, не позволил использовать ЦРУ для прикрытия грязных делишек. Короче, его быстренько заменили более покладистым «своим» человеком.
Несмотря на свой несколько неопрятный вид, Алекс Траслоу выглядел довольно элегантно, никогда не повышал голоса и считался хорошо воспитанным стопроцентным янки, происходившим из старинного англосаксонского протестантского рода вроде Сайруса Вэнса или Эллиота Ричардсона, от которых за целую милю разило благопристойностью и порядочностью. После того как Никсон снял его с поста руководителя ЦРУ, он ушел в отставку, но никогда не жаловался на президента и не строил против него козней, считая, что джентльмену не подобает рыться в чужом грязном белье. Черт побери, на его месте я хотя бы провел пресс-конференцию, но Алекс не пошел даже на это.
Немного осмотревшись и прочитав циклы лекций в разных аудиториях, Алекс Траслоу учредил в Бостоне собственную международную консалтинговую компанию, которую в обиходе называли Корпорацией. Она консультировала фирмы и юридические конторы, разбросанные по всему миру, как нужно действовать на вечно меняющемся, непостижимом мировом рынке. Неудивительно также, что, используя безупречную репутацию своего шефа в разведывательном сообществе, Корпорация тесно сотрудничала с ЦРУ.
Александр Траслоу слыл в кругу коллег-разведчиков выдающимся мастером своего дела. После смерти Хэла Синклера его фамилия фигурировала в коротеньком списке кандидатов на пост директора ЦРУ. По этическим нормам, бытующим в ЦРУ, его следовало бы назначить директором сразу — столь популярна была его кандидатура как среди молодых сотрудников, так и старых «зубров». Правда, раздавались и голоса сомневающихся, в связи с работой Траслоу в «частном секторе». Наконец, были и такие, кто высказывал здравые суждения насчет «новой метлы». Но так или иначе там, на кладбище, я мысленно заключил сам с собой пари, считая, что здороваюсь с будущим директором Центрального разведывательного управления.
— Примите мои глубокие соболезнования, — сказал он Молли, и на глазах его навернулись слезы. — Ваш отец был замечательным человеком. Нам будет так недоставать его.
Молли лишь кивнула головой. Знала ли она его? Я не имел понятия.
— Бен Эллисон, если не ошибаюсь? — спросил он, пожимая мне руку.
— Рад видеть вас, мистер Траслоу, — ответил я.
— Зовите меня просто Алексом. Удивляюсь, как это мы не встречались в Бостоне, — продолжал он. — Вам, должно быть, известно, что я приятель Билла Стирнса?
Уильям Кэслин Стирнс III был совладельцем конторы «Патнэм энд Стирнс», где я работал, и издавна сотрудничал с ЦРУ. Вот в каком окружении довелось мне вращаться после ухода из разведки.
— Он говорил о вас, — вспомнил я.
Ничего не значащая беседа продолжалась, пока мы шли к стоянке автомашин, а затем Траслоу взял, что называется, быка за рога.
— Знаете ли, — заявил он, — я как-то сказал Биллу, что весьма заинтересован в том, чтобы заполучить вас на работу в мою компанию в качестве юриста.
Я лишь вежливо рассмеялся, заметив:
— Извините, но с тех пор, как я ушел из ЦРУ, я не имел никаких дел ни с Управлением, ни с другими подобными учреждениями. Не думаю, что я нужный вам человек.
— Да нет же, ваше прошлое не имеет ничего общего с новым делом, — настаивал Алекс. — Будете заниматься сугубо деловыми вопросами. Мне сказали, что вы самый лучший юрист в Бостоне по вопросам права интеллектуальной собственности.
— Вас неправильно информировали, — возразил я с вежливой улыбкой на лице. — Юристов получше меня — пруд пруди.
— Вы очень скромны, — мягко настаивал он. — Давайте встретимся и позавтракаем где-нибудь. — Он улыбнулся уголками губ. — Как, Бен, договорились?
— Извините меня, Алекс. Я, конечно, польщен, но, боюсь, интереса к этому делу не испытываю. Очень сожалею, но никак не могу.
Траслоу пристально посмотрел на меня своими печальными карими глазами, напоминающими глаза бассет-хаунда. Затем передернул в недоумении плечами и опять пожал мне руку.
— Нет, это я сожалею, Бен, — ответил он, печально улыбнувшись, и нырнул на заднее сиденье черного «линкольна».
Думаю, мне следовало бы знать, что на этом дело не закончится. Но я как-то не задумывался над тем странным способом, каким он хотел завербовать меня, а когда догадался, зачем и почему, было уже слишком поздно.
Часть первая
Корпорация The Independent «Индепендент»
В мрачные месяцы биржевого краха, ввергнувшего Германию в самый глубокий с 20-х годов экономический и политический кризис, многие здесь стали считать, что их страна, бывшая одно время ведущей в Европе, находится на краю гибели.
Во время вчерашней массовой демонстрации в Лейпциге свыше ста тысяч участников протестовали против экономических лишений, падения жизненного уровня и потери работы тысячами и тысячами людей по всей стране. Даже раздавались призывы к установлению в стране диктатуры, которая вновь привела бы Германию к ее прежнему величию.
В Берлине вспыхнули голодные бунты, участились случаи террора со стороны неонацистов и правых экстремистов, а также резко возросла уличная преступность, особенно в землях бывшей Западной Германии. В стране заканчиваются выборы нового канцлера, проходящие в ожесточенной борьбе. Всего десять дней назад был убит лидер христианско-демократической партии.
Правительство Германии продолжает объяснять кризис 1994 года всемирным спадом производства, а также непрочностью недавно возникшей общенациональной фондовой биржи «Дойче берзе».
