Инна Кублицкая - На тихом перекрестке
— Это для нас удобнее? — усомнился пожилой.
— Это безопаснее для города, — пояснила дама.
Неприметный позволил себе улыбнуться. Пожилой открыл рот, собираясь что-то сказать, но его перебил селекторный вызов:
— Говорит второй пост. Тихоня только что прошел мимо.
— Как прошел? Как вы его пропустили?! — опешил пожилой, но добила его не предназначенная для начальственных ушей реплика:
— Обыкновенно прошел, ногами…
Неизвестно, что мог ответить на это пожилой, но подскочившая к селектору дама хлопнула ладонью по кнопке и вызвала третий пост:
— Непременно задержите Тихоню!
— Невозможно, меланхолично ответил третий пост — Он прошел пять секунд назад. Я должен написать рапорт?
— Разумеется, — сказала дама и отключила селектор. Медленно, очень медленно она обернулась к неприметному и посмотрела на него. Неприметный поймал ее взгляд, вскочил и выбежал.
— Я считаю, — молвила дама, опустившись в кресло, — что ошибки не было.
— Этот парень себе многое позволяет, — сердито проговорил пожилой. — Наглый, самоуверенный не по чинам.
— Значит, надо его повысить, — пожала плечами дама. — Я полагаю, он этого вполне заслуживает.
— Повысить?! — возмутился пожилой. — Я его разжалую, если он упустит Тихоню!
— А если не позже чем через час привезет его обратно?
— Почему вы так заботитесь о его карьере? Он вам нравится?
— Став чином старше, он не так много будет отираться у меня на глазах, — пояснила дама. — Он мне не нравится даже больше, чем вам. Но повышения вполне достоин. Не представляю как, но Тихоню он задержит.
Тихоня тем временем шел по обочине шоссе, особо не торопился — просто шаг у него был широкий, а дорога впереди длинная.
Прошуршал автомобиль, обогнал, остановился.
— А, — приветливо сказал Тихоня, увидев неприметного, — тоже в город? Подвезешь?
— Я за тобой. Куда это ты собрался? Тебе что-то не понравилось?
— Мне разонравились мои ботинки, — сказал Тихоня и глянул на свои ноги, обутые в почти новые туфли. — Подбрось меня к ближайшему универмагу, на машине мы быстрее обернемся.
Он обошел машину и сел на переднее сиденье. Неприметный помедлил, не торопясь занимать водительское место.
— Ну что же ты? — удивился Тихоня.
— Погоди, — отмахнулся неприметный, — дай мне подумать.
Он подумал, потом сел в машину и сказал:
— Шеф в панике. Решил, что ты совсем уходишь.
— Да нет, — усмехнулся Тихоня. — Зачем уходить? У вас так занятно… А она что думает?
— Зачем ей думать? Ты лучше ответь, давно ли тебе не нравятся твои ботинки?
— Я просто проснулся сегодня среди ночи и решил, что надо купить новую обувь.
— Где-то в полчетвертого? — спросил незаметный, заранее предчувствуя ответ.
— Пожалуй, — согласился Тихоня. — Как раз светать начало.
— Тогда покупать новые ботинки нет смысла, — сказал неприметный. — Как раз в полчетвертого я прицепил на твой каблук «микрошу».
Тихоня бросил взгляд на свой правый ботинок и согласился:
— В таком случае действительно не стоит. Но все-таки не верится, что ты при микрофоне даешь нелестные характеристики своим начальникам.
— Там не микрофон, — объяснил неприметный. — Просто пищалка, чтобы постоянно можно было определить место.
— Ну знаешь, — удивился Тихоня. — Что-то это чересчур. Я же у вас под неусыпным наблюдением. Или это на случай, что убегу?
— Просто после твоей вчерашней выходки…
— Разве я что-то вчера натворил?
Неприметный не сразу нашелся что ответить.
— Ты что, чудеса творишь, даже не замечая? — спросил, наконец, он.
— Я не чудотворец, — сказал Тихоня. — Чего не умею, того не умею.
— Хорошо, вернемся, покажу тебе кое-что, — пообещал неприметный.
— Почему же мы стоим на месте?
— Потому что я хочу с тобой поговорить.
— Говори, — сказал Тихоня, но усмехнулся так лукаво, как будто знал наперед, о чем с ним хочет поговорить неприметный.
— Ты сумасшедший? — был задан ему вопрос. — Зачем ты разрешаешь наблюдать себя так близко? Ты не боишься? Ведь ты представляешь собой известную опасность для государства. Человек, которого не могут удержать никакие часовые… Человек, который умеет читать в мозгах высокопоставленных чиновников секреты…
— Да не умею я читать мысли, — возразил Тихоня. — Да и подумай хорошенько, много ли секретов в голове твоего шефа?
— Содержимого его черепа вряд ли хватит, чтобы заполнить грецкий орех, — это всем известно, тем он и ценен, — сердито сказал неприметный. — Не понимаю, чем думали его начальники, когда поручали ему твое дело.
— Очевидно, полагали, что она сумеет его направить.
Неприметный промолчал.
— Странную игру ты затеял, — сказал он наконец. — Ну что ж, не мне тебя судить. — Он развернул машину и поехал обратно.
Ехать было недолго — недалеко успел уйти Тихоня. Они проехали мимо почтительно притихших охранников, мимо дома, из окна которого строго глядела на них элегантная дама, остановились у флигеля.
— Пойдем, — сказал неприметный. — Я обещал показать тебе кое-что интересное.
Этим интересным оказалась видеокассета, на которой была заснята беседа пожилого с Тихоней.
— Что же тут особенного? — спросил Тихоня.
— Ты смотри, смотри, — сказал неприметный.
Тихоне на экране наскучило общество шефа, он встал и пошел к двери, оглянулся и вышел. Шеф же продолжал беседу с оставшимся сидеть полупрозрачным фантомом.
Нельзя сказать, что у Тихони челюсть отвисла при виде такой картины, но удивлен он был изрядно. Ошалевшими глазами он глянул на неприметного, перевел дух и сказал удивленно:
— Такого я за собой не замечал. Я-то решил, что твой шеф такой говорун, что ему никаких слушателей не надо.
— А может быть, и сейчас со мной разговаривает фантом, а сам ты продолжаешь идти по дороге?
Тихоня, не отводя глаз от своего двойника, покачал головой:
— Фантом больше чем на «ага» и «угу» не способен, мне кажется. Интересно, из какой он субстанции, что его сумел засечь объектив? Ты не пробовал взять анализ?
— Издеваешься?
Но Тихоня не издевался.
— Нет, ты посмотри, какое чудо! — восхищался он, забыв, что сам же был его создателем. — Он как живой! Смотри, заложил ногу за ногу, улыбнулся, поддакнул… Вы меня морочите! Это какой-то фокус…
— Если бы, — хмуро сказал неприметный. Воодушевление Тихони его раздражало. К сожалению, он знал, что сейчас за ними следят несколько объективов и каждый жест, каждое слово будут занесены в досье. Если б не это, он бы сказал: «Неужели ты не можешь держаться в тени? Неужели ты не замечаешь, что ты не такой, как все?» Но он знал, что ответом на эти слова была бы безмятежная невинная усмешка Тихони, не видящего в своих действиях ничего особенного. Вот и сейчас он уже забыл свое удивление и как ребенок радовался своим чудесным способностям. «Дебил, — думал неприметный, — инфантильный дурак. Да что же ты с собой делаешь? Да понимаешь ли ты, к какой пропасти идешь?»
