Саймон Грин - Темное сердце Лондона
— У тебя всегда были странные вкусы, — заметил я. — Переходи к делу.
Мне показалось, что насекомые потихоньку приближаются.
— Ты никогда не умел учиться, — разглагольствовал Коллекционер. — Насекомые откладывают свои яйца в живые тела. Причем предпочитают тела не насекомых. Яйца растут и развиваются внутри этих тел, превращаются в личинок и прогрызают себе путь на свободу. Носителю, конечно, неприятно, но… Насекомые не знают совести и сострадания. Однако в этом будущем остались только шестиногие твари. Поэтому им ничего другого не оставалось, кроме как откладывать яйца в беднягу, который стоит с тобой рядом. Уже восемьдесят два года в бессмертном теле Эдди Бритвы выводятся все новые и новые поколения насекомых. Внутрь откладываются яйца, личинки прогрызают себе путь наружу. Весьма неприятно для Эдди, его съедают заживо снова и снова, хотя… он мне никогда не нравился.
Я не смотрел на Эдди. Ему ни к чему было видеть тот ужас, который я испытывал сейчас. Тем более если все это и впрямь случилось по моей вине. Теперь я понял, почему насекомые поместили его в кокон. Они не хотели, чтобы Эдди покончил с собой.
В этот миг я чувствовал такую ярость, что, будь я побольше ростом, передавил бы всех шестиногих!
— Ну а теперь здесь появились еще ты и твоя дама, — продолжал объяснять Коллекционер. — Вы — новые тела для продолжения рода. Вы не продержитесь так долго, как продержался Эдди, но уверен, насекомые постараются использовать вас на полную катушку, пока вы живы. Я мог бы помочь вам бежать, но, если честно, ты тоже никогда мне не нравился, Джон.
Эдди Бритва вдруг закричал, его спина выгнулась, все тело забилось в судорогах. Я схватил его за плечи, но конвульсии были такими сильными, что удержать его я не смог. Он повалился на землю и стиснул зубы, чтобы снова не закричать, но из глаз его невольно полились слезы. Я опустился на колени рядом. Теперь я знал, что происходит, и даже не шелохнулся, когда сотни маленьких насекомых размером с большой палец начали выползать из бьющегося тела. У черных мягких хлюпающих существ были острые, как бритва, зубы, они деловито прогрызали себе путь наружу, выползая даже из глаз. Пальто впитывало кровь.
Джоанна рухнула на одно колено — ее стошнило, но она все равно не выпустила зажигалку.
Я хватал личинок обеими руками и давил; их внутренности текли по моим рукам, но тварей было слишком много.
— Что я могу сделать? — в отчаянии спросил я Эдди, но он меня не слышал.
— Ты можешь сделать только одно, — рассудил Коллекционер. — Убей его. Избавь от вечных мук, если, конечно, сумеешь. Все-таки это не кто иной, как Эдди Бритва, и он не может умереть. Посмотри на него внимательно, Джон. Едва кончится бензин в зажигалке, они набросятся на вас, и с вами будет происходить то же самое, пока вы живы…
Я не стал отвечать на эти злорадные реплики, а сконцентрировал свой дар. Если существует хоть что-то, способное убить Эдди Бритву и принести ему покой, я это найду. Ответ пришел быстро. Единственное, что может убить Эдди, — его собственная бритва. Но это оружие никто никогда не видел. Я знал, что Эдди вряд ли прячет его в кармане, иначе он давно бы уже воспользовался им сам. Насекомые тоже не могли уничтожить этот предмет. Эдди и бритва связаны вечным соглашением, которое может разорвать только Господь. Я искал изо всех сил — и наконец все же нашел оружие там, куда его сунули насекомые, чтобы Эдди не смог его достать. Они запрятали бритву глубоко в его теле, во внутренностях.
Я действовал чисто инстинктивно, мое сознание в этом не участвовало. Я просунул руку в одну из ран, проделанных личинками, расширил ее и засунул руку поглубже, не обращая внимания на крики несчастного. Я навалился на бьющегося Эдди, прижимая его к земле.
Джоанну по-прежнему рвало, но она не могла отвести от нас глаз. Моя рука была в крови по локоть, когда я наконец нащупал перламутровую рукоятку старомодной опасной бритвы. Эдди вопил как безумный, пока я вытаскивал ее. Кровь лилась и с моей руки, и с добычи, Эдди дрожал, но перестал кричать, теперь он только негромко стонал. Когда я раскрыл бритву и приставил к его горлу, в глазах его я увидел благодарность.
— Прощай, Эдди, — шепнул я. — Мне очень жаль. Поверь, я не допущу, чтобы будущее стало таким.
— Как трогательно, — съязвил Коллекционер. — Но ты явно плохо подумал.
Не нужно было смотреть на него, чтобы понять, насколько он доволен собой.
— Если ты убьешь их единственного носителя кладки, а сам со своей подружкой покинешь это время, ты обречешь все виды насекомых на вымирание. Неужели ты и вправду готов стереть с лица земли последнюю сохранившуюся жизнь?
— Конечно, дьявол тебя побери!
Эдди Бритва даже не шелохнулся, когда я полоснул по его горлу бритвой, нажав так сильно, что лезвие задело шейные позвонки. Я просто должен был действовать наверняка. Кровь забила фонтаном, пропитывая его плащ и мой, смешиваясь с пылью, превращая ее в красную грязь.
И когда мертвый Эдди мирно вытянулся рядом со мной, я обнял его и заплакал. Несмотря на все несходство в характерах, он был моим другом. Едва жизнь покинула Эдди, бритва исчезла из моей руки. Тогда я опустил мертвое тело и неловко поднялся на ноги.
Коллекционер глупо пялился на меня.
— Ненавижу ползучих гадов, — пояснил я.
Насекомые заверещали, пурпурную ночь наполнил почти человеческий вопль. Они не сразу поняли, что произошло, но теперь вопль все ширился и ширился, к нему присоединялись все новые особи, и вскоре весь город исходил единым криком.
Я улыбнулся зловещей улыбкой, заставив Коллекционера вздрогнуть. Насекомые в задних рядах начали напирать на передних, бурлящая масса подступила к освещенному кругу. Я только что расправился со всеми их будущими поколениями… если только они не смогут воспользоваться нашими с Джоанной телами.
Я еще раз прикинул расстояние до границы. Пятнадцать минут, если мчаться бегом, а если мы побежим изо всех сил, возможно, и десять. Бензина в зажигалке должно хватить.
Коллекционер завопил: прямо у него под ногами появились дыры, и вылезавшие оттуда насекомые не боялись света. Наконец-то они добрались и до него. Нога Коллекционера провалилась в одну из дыр, он взвыл от ужаса и боли, когда невидимые под землей челюсти вонзились в его плоть. Вокруг нас с Джоанной тоже появились отверстия, но я уже поднял ее на ноги, и мы бросились бежать, оставив труп Эдди позади.
Его тело не нуждалось в нашей заботе, оно уже начало разлагаться — прошедшие годы брали свое.
Мы пронеслись мимо Коллекционера, который вопил и рылся в карманах, пытаясь что-то отыскать. Наконец вытащил блестящую коробочку и высыпал содержимое в дыру. Теперь вопли раздались из-под земли, и Коллекционеру удалось вытащить ногу. Нога была сильно искалечена, среди разорванных мышц белела кость. Коллекционер жалобно подвывал, разбрасывая вокруг содержимое коробочки, потому что рядом с ним появлялись все новые дыры. Окружавший его свет начал мигать — и, коротко выругавшись, как обиженный ребенок, он исчез, совершив прыжок во времени. Свет погас, насекомые ринулись за мной и Джоанной.
