Олег Дивов - Великий Дракон
— Негодник! Всех обошел, а к Делле — последней?!
Макс виновато развел руками, глазами показал на букет, мол, для нее.
— Да что ей твои цветы? — возмутилась старая леди. — Золотом ее осыпать должен, а ты цветочками ограничился! И не ври, что и так все отдал ей, а сам каждый грош считаешь!
— Бабушка, — Макс картинно опешил, — это само собой, но не при всех же!..
Я закатила глаза, пряча смех. Анна следила за мной и за ним с подозрением. Интересно, разве Август не сказал ей ничего про Макса?
— Делла, покажи ему сына! — потребовала бабушка громогласно. — Из своих рук! Не вздумай давать подержать, пока не вымолит прощение!
Я повернулась, пряча лицо за макушкой Огги. Он как раз проснулся и завозился, хлопая младенческими еще сизыми глазами с длиннющими ресницами. Макс застыл как изваяние. Я не смогла сдержать горделивую улыбку — на, гляди, это мое произведение.
Макс прикрыл глаза, тихо улыбнулся и рухнул передо мной на колени.
Да. Макс остался Максом. И ни черта с ним не поделаешь.
Сколько раз я это видела, столько же раз ловила себя на мысли, что лучше бы высокородный паршивец играл, притворялся, изображал раскаяние. А Макс каялся искренне, абсолютно. Он совершил подлость, ему понадобилось какое-то время, чтобы осознать всю глубину своего падения, теперь Макса поедом ела совесть, и он просил у меня прошения. Будучи прощен, Макс продержится неделю, или даже месяц, или, если крепко возьмет себя в руки, целый год. А потом опять нашкодит, и коли все останутся живы, считай — легко отделались. Полковник Люкассен, ха-ха. Князь Сонно, будь он неладен, в химически чистом виде, наследственность у него такая. До обеда их светлость на работе, ведет себя прилично, а потом стакан портвейна хлопнет — и прошу любить и жаловать, потомственный авантюрист. Без приключений как без пряников.
И вот что с ним делать, с этим красивым гадом, который до сих пор меня любит?
Я посмотрела на старую леди. Та пожала плечиками:
— Что ты на меня глядишь? Сама думай, простишь его или нет.
— Даже боюсь, леди Дженнифер. Прощу, а он решит, что ему опять все можно.
— А ты не бойся, он и так решит.
Я засмеялась. Да, сегодня определенно мой день. Поудобней перехватила Огги, освободила одну руку, потрепала Макса по макушке. По теплой кудрявой макушке.
— Вставай, горе.
Макс красиво поднялся. Подошел вплотную, заглянул в лицо сыну.
— Делла, послушай… Копия ты!
— А говорят, на тебя больше похож.
— Поразительно… да нет же, нос явно твой, у меня длиннее…
— У всех детей носик маленький. У тебя ж дочь есть!
— Ай, — Макс отмахнулся. — Я ее два раза видел всего. Я на базе не бываю. Несколько месяцев просто жил на корабле. У нас там… сложно. Помню, что она была красная и сморщенная.
— Если новорожденная — тоже нормально.
Макс, естественно, потянул руку к ребенку.
Я шлепнула его по кисти. Он отдернул лапу:
— Извини, просто не мог удержаться.
— Делла, ну ладно, оправдаем его частично и условно, — снова подала голос бабушка. — Дай подержать. Глядишь, осознает, что стал отцом, и за ум возьмется. Макс! И не вздумай нос драть! Тебя не простили, тебе только аванс на будущее выдали!
Я кивнула. Старая леди, когда мы обсуждали план на вечер, сказала: «Делла, не беспокойся, я все возьму на себя. Макс мне правнук, и, конечно, он паршивец, но не могу же я совсем не любить его?»
— Вон кресло. Садись.
Я мигнула няне, она тут же постелила Максу на колени чистую пеленку. Я осторожно вложила ребенка в руки Макса.
— Делла, — слегка ехидно позвал Алистер, — а по индейским законам ты только что изменила мужу. Ты позволила другому мужчине коснуться ребенка, который по их поверьям еще часть тебя. Причем интимная часть.
— С каких это пор индианке нельзя дать подержать ребенка слуге? — бросила я через плечо. — Алистер, не учи меня индейским законам, я скоро по ним экспертом стану.
— А Макс уже твой слуга?
— Именно! — весело отозвался Макс. — И документальное подтверждение есть. В бортовом журнале «Кондора», который я поднял с Саттанга. Ну и индейских — пачка. Договор о найме, упоминание в перечне приданого невесты и так далее. Я ее имущество.
Он внимательно изучал ребенка. Внимательно и восторженно. Огги полежал, потом тихонько хныкнул. Макс тут же встрепенулся. Я забрала сына.
— Что это он? Недоволен?
— Огги всегда недоволен. Весь в тебя. От горшка два вершка, а туда же — князь! Сейчас он еще в хорошем настроении, просто ему пора есть, вот он и напоминает.
Огги выслушал мой спич, разинул беззубый рот и завопил. Я понесла его в детскую.
Стоило выйти из гостиной, как меня тут же нагнала Анна.
— Леди Берг…
Похоже, господин Тан сдержал слово и сделал внушение повнушительней, чем мог себе позволить Август. По крайней мере, Анна резко заняла подобострастную позицию.
— Простите… наверное, я бестактна… просто я ничего не понимаю и очень, очень боюсь ошибиться…
— А что такое?
— Полковник Люкассен — он кто?
— Полковник — мой бывший муж и отец моего ребенка. А кроме того, если вы еще не догадались, он старший из правнуков леди Дженнифер. Ну и троюродный брат Августа.
— О-о… Как все загадочно. Просто я ни разу не слышала о вашем муже. Как будто он изгой.
Я резко остановилась и повернулась к Анне.
— Что вам нужно?
Она попятилась. Выглядело это довольно забавно, особенно если учесть, что она была очень высокой.
— Леди Берг, я думала, вы меня простили…
— И вы тут же кинулись дружить-дружить? Как мило! Анна, вы не видите, что у меня на руках ребенок? Не слышите, что он плачет? Вы другого места и времени для болтовни подобрать не сумели?
— Но…
Мартышка настырная.
— Передавайте мои наилучшие пожелания господину Тану.
* * *Крепко прижав к себе расстроенного Огги, я вышла в сад и по садовой дорожке почти перебежала к Детскому Дому. Справа возвышался корпус, где мы с Августом обычно жили, приезжая в Пиблс; после родов меня отселили, мотивируя тем, что к Августу иной раз и ночью люди приезжают, бывает шумно. Я согласилась, тем более что Детский Дом был самым новым зданием в комплексе.
Санта встретила меня на пороге:
— За вами кто-то бежит.
— Объясни этой дуре, что сюда посторонним вход воспрещен.
— Я скажу Керу.
Полчаса обязательных хлопот, затем Огги вручили кормилице, и он затих, занявшись самым серьезным делом — едой.
— Макс приехал, — сказала я Санте.
Она неодобрительно покачала белой аккуратной головой:
— Так и не угомонился.
