Александр Лонс - Арт-Кафе
Я показала профессору свою карточку частного сыщика. Профессор внимательно ее осмотрел, чуть слышно хмыкнул, но никак не прокомментировал своих впечатлений.
— Итак, чем могу?.. — по-старомодному, несколько церемонно спросил Шварц, возвращая мне удостоверение.
— Дело в том, Леонид Исаакович, что меня интересует одна икона…
— Она у вас с собой? — оживился профессор.
— Нет, к сожалению. Я ее только ищу, но представляю, как она должна выглядеть. Это — «Христос Пантократор». Возможно, византийского изготовления и вроде бы пятнадцатый век, но тут я могу ошибаться.
— А ваши поиски вызваны личными обстоятельствами, или служебной надобностью?
— Исключительно служебной. Я — наемный пролетарий, мне надо выполнять свою работу, поэтому я надеялась на вашу помощь.
— Пролетарии всех стран, соединяйтесь… Ну, как же, как же… Вы кто по специальности?
— Магистр философии.
— Понятно. В вас чувствуется некий философский склад ума. Хорошо, у меня есть немного времени и я вас внимательно выслушаю. Только с одним условием.
— Да? — насторожилась я. — При необходимости мы вполне можем заключить письменный контракт.
— Не беспокойтесь, денежная плата мне не нужна. Зато понадобится вся та информация, которую не теряю надежды у вас получить. А если у вас появятся какие-либо материальные находки, счел бы за честь с ними ознакомиться.
— Договорились. Сообщу обо всем, о чем пожелаете, если только это не будет противоречить закону и не повредит интересам клиента.
Профессор молча кивнул, и я конспективно рассказала о своей задаче, сообщив то, что было уже известно и то, что пыталась понять и найти.
— Интересно… — задумчиво произнес Шварц, когда я завершила изложение своей истории. — И крайне, крайне забавно…
— Что именно забавно? — не удержалась от вопроса. — Что вы имеете в виду?
— Совсем недавно почти с такой же просьбой ко мне приходил еще один человек. Обликом он напоминал Павла Третьякова — основателя знаменитой галереи…
— Бородатый такой, да? Высокий? В дорогом элегантном костюме? С тихим вкрадчивым голосом и манерами светского обольстителя?
— Не знаю уж, как там насчет обольстителя, меня он не обольщал, а все остальное совпадает.
— О, так это же священник какой-то там протестантской церкви!
— Да? Занятно, мне он представился как хранитель небольшого частного музея в Америке. Впрочем, одно другому… Хе-хе… Еще удивился, что ничего о таком музее не слышал, но потом подумал: музеев много, за всеми не уследишь.
— Так вы ему помогли? — мне очень не хотелось верить, что сейчас ошибусь в этом человеке. Шварц был мне симпатичен.
— Нет. Оказалось, что этот почтенный господин совершенно не разбирается ни в искусстве, ни в музейном деле. Не сечет фишку, как теперь изволят изъясняться мои студенты. Мне тогда это показалось крайне подозрительным, и я уклонился от дальнейшего общения с ним. Он искал икону «Христос Пантократор», судя по всему ту же самую, что и вы.
— Но я с вами абсолютно откровенна. Я тоже ни в чем не разбираюсь и мне действительно нужно найти эту икону. Вернее узнать, где она сейчас находится.
— А зачем, осмелюсь спросить?
— Я скажу, но это служебная тайна, и, разглашая ее вам, я совершаю преступление против своей конторы и своего клиента.
— Я разве похож на болтуна? — слегка обиделся профессор.
— Вы — нет, поэтому и расскажу. Тот господин в модном костюме — на самом деле священнослужитель Единой Христианской Апостольской Церкви и одновременно наш клиент. Ну, так мне его представили. Икону мы ищем для него, вернее — для его церкви. В иконе, якобы, спрятан некий важный для той церкви документ. Вроде бы он подтверждает легитимность и древность этой церкви. Это он нам так нам объяснил.
— Любопытно. Вы не очень торопитесь? — я отрицательно покачала головой. — Вот и хорошо. У меня есть несколько минут, и я расскажу вам, о чем собственно идет речь. Икона эта, Христос Пантократор, получила на Руси именование «Спаса Вседержителя». Прообразом ему послужила знаменитая икона из Екатерининского монастыря на Синае — одна из древнейших и известнейших икон Христа. Согласно канону в левой руке Христа — закрытое Евангелие, три пальца правой сложены таким образом, что два других — указательный и средний — направлены вверх. Наибольшее количество икон, фресок и мозаик этого типа создано именно в рамках данного канона и во многом подобно синайскому «Пантократору». Можно привести множество примеров: «Спас Вседержитель» первой половины тринадцатого века из Успенского собора в Ярославле, «Спас Елизаровский» середины четырнадцатого века из собора Трех Святителей Спасо-Елизаровского монастыря под Псковом, оплечный «Спас Златые Власы» начала тринадцатого века из Успенского собора Московского Кремля, «Спас Вседержитель» из Музея Андрея Рублева и многие другие. Поэтому вполне допустимо, что личная икона патриарха Иеремии вполне могла принадлежать к этому канону. Что касается книжки, которую вы упомянули, я, как это не странно звучит, ее читал. Принес кто-то из студентов. Надо сказать довольно любопытное получилось чтение…
Профессор говорил так, будто выступал с лекцией перед своими студентами. Вот что значит профессионал! Я — натура хоть и не очень впечатлительная, но все равно — слушала, разинув рот, куда, видимо, и ворвался ветер дальних странствий, напрочь снеся мою бедную крышу. Перебивать совершенно не хотелось, и речь профессора воспроизвести, увы, уже не способна, а ведь давно не школьница и даже не студентка уже.
— …Не стану повторять, — продолжал профессор Шварц, — что знание истории собственной страны должно помогать отличать ложь от истины. Это банально. Однако наперекор филистерским суждениям дилетантов, историю нельзя понять, ограничившись лишь чтением одной книжки. Пусть даже интересной и красиво изданной. Разных людей, с разумным видом, но совсем неразумно рассуждающих на тему истории можно встретить где угодно — от общественного транспорта до, извините, общественного сортира. Это притом, что кухонные разговоры о доказательстве теоремы Ферма слышны сильно реже, хотя история, как наука, работает с не менее строгими законами, чем та же математика. При теперешнем положении вещей я, к величайшему моему сожалению, не смогу принять личное участие в ваших поисках. И дело не только в сильном сомнении в честности помыслов вашего клиента. Но я глубоко убежден, что гипотетический артефакт, если он существует, представляет огромную научную и культурную ценность, являясь национальным достоянием. Естественно, если он будет обнаружен, то он должен пройти научную экспертизу. Поэтому договоримся так: если вы рассчитываете на содействие с моей стороны, то обо всех находках сначала сообщаете мне. Поймите меня правильно.
