Константин Соловьёв - "Мерценарий"
На нижней полке лежала чья-то посеревшая бесформенная печень, а на верхней лежал сам Зигана. Он занимал совсем немного места, куда меньше, чем в день их первой встречи. Маадэр понял, почему врач назвал того амебой. Он и превратился в подобие амебы – бесформенная груда кожи, чья руки превратились в подобие безвольно свисающих щупальцев, а голова слилась воедино с телом. Плохая смерть. Тяжелая смерть. Как и любая смерть от нано-пули. Когда хотят подарить милосердное забвение, используют старый добрый свинец. Нано-пули – выбор садистов.
- Какая гадость.
«Да, при жизни он выглядел немного лучше».
- Надеюсь, прозектор еще не успел изъять мозг…
«Сейчас проверим. Надави пальцем на его голову».
- У него нет головы, Вурм!
«Надави на то место, где должен быть мозг».
- О дьявол…
«Сильнее. Ты должен коснуться пальцем его нервной ткани. Только тогда я смогу проникнуть внутрь его отмирающих синапсов и попытаться считать хоть что-то».
Маадэр сжал зубы и надавил сильнее. У него возникло отвратительное ощущение, словно он пытается пробить пальцем пружинящую, наполненную плотной жидкостью, подушку.
- Есть.
«Чувствую его, - немедленно доложил Вурм, - Состояние неважное. Некроз уже давно пирует его внутренностями, головной мозг пострадал весьма серьезно».
- Не знаю, что ты видишь там, но, думаю, что-то более интересное, чем трущобы Девятого.
«Сложно объяснить. Это руины, Маадэр. Руины человеческого сознания. Тронутые плесенью и гнилью. Распадающиеся нейронные связи, гибнущие синапсы, превратившаяся в бесформенные обрывки нейронная сеть. Жалкое и вместе с тем величественное зрелище. Поэзия плоти. Нет, ты не поймешь».
- Вытаскивай оттуда все, что можешь! – приказал Маадэр, стараясь не шевелить пальцем и не обращать внимания на собственные ощущения, - Особенно последние дни. Лица, цифры, даты… Рви с мясом! У нас в запасе шестьдесят часов. Если господин Зигана не расскажет нам ничего нового, мы с тобой окажемся в очень глупом положении…
Вурм не ответил, вероятно, сосредоточился на работе. Маадэр попытался представить, каково это – пробираться по закоулкам мертвого мозга. Почему-то воображение рисовало подобие разрушенного дворца. Коридоры, когда-то отделанные изящными изразцами, превратились в узкие проходы, заваленные обломками мрамора. Прекрасные гобелены превратились в свисающее со стен гнилье…
Мысленный окрик Вурма прогнал это видение.
«Кое-что есть. Нашел неповрежденные синапсы, но их очень мало. Кристаллизация здорово испортила то, с чем не справился некроз».
- Что ты нашел? – жадно спросил Маадэр.
«Все вперемешку. Воспоминания о молодости… Подсознательные страхи… Знаешь, а твоей приятель Зигана был, оказывается, весьма оригинален. Я про его сексуальные пристрастия».
- Плевать мне на них. Ищи все, что связано с его работодателем или партнерами. Любые упоминания био-софта. Имена, номера войсеров…
«Мозг человека – это не записная книжка, Маадэр, - сердито одернул его Вурм, - Твой собственный представляет собой хаотическую смесь из противоестественных склонностей, отвратительных привычек и вороха душевных расстройств, найти в нем что-то ценное мне не удалось за многие годы…»
- Не ворчи, старик. Продолжай искать.
«Четче всего обычно сохраняются последние секунды восприятия. Предсмертные воспоминания».
- Раз уж ты копаешься там, поищи лицо его убийцы. Было бы весьма кстати.
Маадэр потянулся было к карману плаща, чтоб закурить, но вынужден был остановиться. Не так-то просто подкурить сигарету, когда одна твоя рука засунута в груду бесформенной плоти.
«Есть, - внезапно произнес Вурм, - Есть лицо, как ты и хотел. Но не спеши радоваться. Изображение сильно размыто. То ли глаз не успел сфокусироваться, то ли синапсы пострадали сильнее, чем мне казалось. Смотри сам».
В следующую секунду Маадэр оказался на пустыре. И хоть он знал, что сейчас стоит в коридоре морга, иллюзия перемещения была слишком сильна – он рефлекторно попытался восстановить равновесие. Изображение не отозвалось на его движение, оставшись статичным – и Маадэр понял, что смотрит на мир чужими глазами. Мертвыми глазами Зигана, если быть точным. Глазами человека, которого отделяли от смерти всего две или три секунды.
Теперь он смотрел на пустырь с непривычной высоты – до того, как превратиться в человекоподобную кляксу Зигана был ощутимо ниже ростом. Изображение было смазанным, нечетким, как на неудачной фотографии с нарушенным фокусом. Видны были силуэты, контуры, формы, но вот детали оказались сильно размазаны.
Убийца Зигана попал в посмертный кадр. Он стоял у самой стены склада – зыбкий человеческий контур, наполненный темно-серыми оттенками. Недлинный плащ, вытянутая по направлению к смотрящему рука – вот и все детали, которые Маадэр смог разобрать. Разглядеть лицо было невозможно, оно представляло собой смазанную кляксу, в которой невозможно было разобрать отдельных черт. С тем же успехом можно было пытаться опознать человека по детскому рисунку.
«Не могу разглядеть. Можешь сделать картинку четче?»
«Идиот, - сердито отозвался Вурм, - Я управляю твоими зрительными нервами, а не его».
«Значит, у нас ничего нет, - подвел итог Маадэр, с облегчением вытаскивая палец из того, что было черепом Зигана, - Картинка бесполезна».
Вместо пустыря с замершей человеческой фигурой Маадэр с облегчением вновь увидел безлюдный коридор морга. Сейчас залитые синеватым безжизненным светом помещения казались едва ли не домашними. Как, оказывается, неприятно смотреть сквозь глаза мертвеца…
«Не спеши, - в голосе Вурма послышалось сдерживаемое торжество, - Кое-что я все же нащупал. Подкорка. Старые воспоминания. Я знаю, на какую корпорацию он работал».
- Вурм!
«Не кричи вслух, идиот».
«Прости. Ах ты ловкий мерзавец!.. Что ты вытянул?»
«РосХим». Так называется корпорация, в которой он работал. Детали слишком туманны, чтоб я мог их вытащить, были только обрывки. Дорогая мебель. Шикарное здание со стеклянными стенами. Дорогой воздушный фильтр. Чистая вода. Незнакомые лица. Кажется, он любил свою работу. Но начальником он не был. Я чувствую его неуверенность… И страх. Он боялся. За себя. Он знал, что работает на людей, которые не станут чрезмерно дорожить его жизнью».
- Больше ему бояться нечего, - нетерпеливо заметил Маадэр, - Что еще ты можешь сказать про компанию? Чем они занимаются?
«Не то, о чем имеет смысл спрашивать мертвеца. Лаборатория. У них была большая лаборатория в центре Восьмого. Зигана там не бывал, даже внутреннему персоналу запрещено заходить в производственные помещения. Он не был ни ученым, ни лаборантом. Скорее, клерк, исполнитель среднего звена. Корпоративная дрозофила с ограниченным сроком жизни. Начальник какого-нибудь промежуточного департамента или невзрачного отдела».
![Роберт Сальваторе - Серебряные стрелы [Серебряные потоки]](/uploads/posts/books/66682/66682.jpg)
