Сакс Ромер - Остров доктора Фу Манчи
Он указал на герб, увитый чеканкой.
— К пистолету прикреплен брусочек серебра, похожий на пенал для карандашей. К нему-то и было приковано мое внимание. Долго я бился над ним и, лишь расшифровав монограмму на пистолете, смог понять, в чем истинное назначение этого предмета. Серебряная штуковина почти наверняка была первой конической пулей в истории стрелкового оружия.
Сэр Лайонел воодушевился. Его зычный голос наполнял комнату; Бартон уже не просто смотрел на нас, а пожирал глазами, то и дело подчеркивая какой-либо пункт своей речи жестами.
— Это было революционное открытие. Я убедился, что монограмма, или герб, означала какую-то дату, записанную римскими цифрами. Оказалось, что дата соответствует 1811 году. Вкупе с монограммой и серебряной пулей этого было достаточно, чтобы понять, что когда-то пистолет принадлежал Кристофу, этому знаменитому негру, построившему Цитадель — вероятно, самую величественную крепость в мире, — изгнавшему полчища Наполеона и превратившему жалких рабов Центральной Африки в полноправных граждан. Да, господа, Анри Кристоф, ставший в 1811 году первым коронованным королем Гаити!
Бартон умел увлечь слушателей, его никто не прерывал.
— Короля Кристофа, этого благородного негра, предали, когда он был в расцвете сил, и всем известно, что он пустил серебряную пулю себе в лоб.
Джон Хэнесси оглядел присутствующих, согласно кивая головой.
— Первая коническая пуля в истории была выпущена в мозг короля Кристофа его собственной рукой. Он был гениальным человеком: возможно, эта пуля была его изобретением, и отлил ее по заказу какой-нибудь искусный мастеровой, специально привезенный на Гаити. Дойдя до этого пункта в своем исследовании, я задался вопросом. Каким же?
— Понятия не имею, — глухо ответил Джон Хэнесси.
— А вот каким! Почему столько людей, включая меня, идут на большой риск и расходы, чтобы заполучить пистолет и пулю, которой король Кристоф, возможно, убил себя? И я ответил: несметные сокровища, драгоценности, золотые и серебряные слитки, оцениваемые в сумму от пяти до семи миллионов фунтов стерлингов, спрятанные при жизни этим негритянским королем, так и не были найдены.
Теперь и я слушал так же внимательно, как остальные. Эта странная история не была мне в новинку, но я осознал всю важность стального ящика, который сэр Лайонел так ревниво оберегал. Однако я не был готов к тому, что за этим последовало.
Бартон продолжал:
— Меня немало заинтересовал обрывок жилки, которым прежде пуля была прикреплена к пистолету. Жила — необычный материал, что и навело меня на мысль о скрипаче или хирурге.
— Я не верю, сэр, — вмешался Джон Хэнесси, — что в 1811 году в ходу были жилы вместо бечевок.
— А мне все равно, сэр! Какой-то более поздний владелец, возможно, привязал пулю к пистолету. Но я получил ключ к разгадке. Видите ли, я знал, что у короля Кристофа при дворе жил медик Данкен Стюарт, шотландский эскулап.
— Боже милостивый! — пробормотал Смит. — Вы, безусловно, знаете свое дело, Бартон.
— Я знал, что доктор Стюарт был, вероятно, последним человеком, видевшим черного короля живым. Позже тело было брошено в яму во дворе великой крепости Кристофа — Цитадели — на гребне горы. Но… — он говорил медленно, подчеркивая каждое слово ударом кулака по столу, — прежде чем это случилось, доктор Стюарт извлек пулю и забрал пистолет, который, как я подозреваю, был его подарком черному королю.
Мы должны допустить, что доктор Стюарт не знал тайну и сохранил эти реликвии по чисто сентиментальным причинам. Обнаружить, что эта историческая пуля была полой внутри, предстояло мне!
Я подверг ее тщательнейшему осмотру. Это была одна из наиболее красиво сделанных вещиц, которые я когда-либо держал в руках, плюс работа искусного оружейника. В основании ее было что-то вроде булавки. После того как я ее вытащил, стало возможным разобрать оболочку, ибо это была оболочка. Я извлек оттуда трубочку из какой-то прочной растительной ткани, размером со спичку.
Найланд Смит во все глаза смотрел на сэра Лайонела, который вытащил из железного ящика крошечный кусочек папируса, прикрытый стеклом. Выражение загорелого добродушного лица Бартона сделалось демоническим.
— Я был бы рад, мистер Хэнесси, — сказал он, — если бы вы осмотрели это, а потом пустили по кругу.
Он протянул клочок Джону Хэнесси.
— Я с первого взгляда понял, что у Кристофа была карта грота с сокровищами и в миг смерти он спрятал ее в собственном мозгу.
В благоговейном молчании Хэнесси передал карту капитану третьего ранга Инглсу.
— Ее можно разглядеть только с помощью сильной лупы: тут изображена огромная пещера, в которой красным крестиком помечен тайник. Дальнейшие исследования, о которых вы кое-что знаете, Смит, показали, что эта пещера, имеющая подводное сообщение с морем, вполне может вместить военную эскадру.
— Сейчас, сэр Лайонел, вы наверняка скажете, что вам известно местонахождение этой пещеры, — предположил капитан Инглс.
— Командор Инглс, я знаю дорогу туда не хуже, чем путь от моего недавно проданного дома в городе до клуба! И вот что, Смит: отрывок рукописи Да-Куньи еще год назад был скопирован в Британском музее лично доктором Фу Манчи. Еще год назад! У меня есть тому доказательства. Но на этот раз я его побил. Уилтон с Друри-лейн, лучший в Европе фальсификатор рукописей, сделал мне дубликат карты Кристофа, который был точен во всем, за исключением места захоронения сокровищ и координат входов в пещеру с суши и моря. Доктор Фу Манчи похитил карту Уилтона, оригинал же — вот он!
Найланд Смит теребил мочку уха.
— Вот она, ваша тайная база подводных лодок, господа. Считаю себя вправе…
— Кто там?! — вскричал капитан третьего ранга Инглс и оглянулся. Прежде он увлеченно изучал карту, но теперь со стуком положил лупу на стол.
— Я ничего не слышал, — сказал Найланд Смит.
— Я тоже. Но тем не менее что-то прикоснулось ко мне!
Бартон захихикал.
— Возможно, всему виной мой рассказ.
— Я утверждаю, что кто-то склонился над моим плечом, пока я рассматривал карту.
Мы неподвижно сидели, прислушиваясь. Капитан третьего ранга Инглс был не из тех, кого легко испугать, однако он выглядел весьма встревоженным.
Несмолкаемый городской шум доносился снизу, ослепительный солнечный свет заливал окна, но меня (причем мозг мой лихорадочно работал) охватило жуткое чувство — будто в нашем совещании участвует какое-то сверхъестественное существо.
— Кто открыл эту дверь? — вдруг резко спросил Смит.
Те, кто сидел спиной к двери, мгновенно повернулись. Мы все посмотрели в ту сторону.
