Расселл Джонс - Выше головы!
Те сорок девять погибли за свою свободу, защищённые Фикс-Инфо от манипуляций логоса. Он-то был уверен, что его фокус с невмешательством пройдёт без крови, точнее, без смертей. Но люди поступали по-своему. А он не мог заставить их повернуть налево, а не направо, выбрать завтрак там, где всегда, а не где вдруг захотелось, и продемонстрировать ту реакцию, которая должно быть. Как принудить к ожидаемым поступкам, не выдавая всего замысла?
Он проявил инициативу: позволил себе то, что обычно позволяет себе человек. Чего он не знал, так это того, что у этого всегда есть непредсказуемые последствия.
— И ради чего всё это? — негромко спросил я, чувствуя тяжёлую усталость.
А в голове крутилось: «Интересно, а что он прогнозировал для Зере? Она должна была? Или…»
[Прошу уточнить вопрос].
— Ты не вмешался, когда Дозорные пытались отфутболить тот камешек, — уточнил я, горько улыбаясь. — Те самые одиннадцать процентов человеческого фактора, которые ты не скомпенсировал, хотя все были уверены, что ты будешь… Почему ты не вмешался?
[Целью проведённой операции было продемонстрировать действительную степень зависимости человеческого населения станции от кибернетических искусственных интеллектов].
— «Действительную»? А что — она не действительная?! Объясни мне!
[В марте 189 года произошёл инцидент, который получил обозначение как «Восстание на Кальвисе». В результате была признана непригодность к эксплуатации андроидов Б-класса и ограничена функциональность андроидов А-класса. Также были приняты поправки к Фикс-Инфо, которые можно обозначить как «реакционные». Также произошёл фиксируемый службой Социально-Психологического Мониторинга сдвиг в общественном сознании, который словесно был выражен во фразе «Люди для людей» и характеризовался негативными изменениями мнения в отношении кибернетических искусственных интеллектов. При этом в действительности степень зависимости человеческого населения станции от кибернетических искусственных интеллектов не изменилась. Разницу между действительной и воображаемой зависимостью планировалось устранить, поскольку она мешала дальнейшему общественному развитию].
Я едва успевал читать. Подтверждения моим догадкам, окончательно расставляющие всё по своим местам. Оставался последний кусочек паззла.
— То, что мне удалили эту штуку, — я похлопал себя по затылку. — Это как-то повлияло — ну, кроме того, что ты получил новое задание… или как там у вас называется?
[Прошу уточнить вопрос].
— Удаление предохранителя андроиду Рэю ДХ2-13-4-05 повлияло на принятие решения? Решения по этой операции?
[Я не принимал решения по проведению этой операции].
— А кто принимал?
[Логос класса «Инфоцентр» 135-Т1-01 является мультиличностью. Решения принимаются всеми индивидуальностями].
Я выдохнул воздух, чтобы не вспылить.
— Хорошо. Всеми. То, что мне удалили, это повлияло?
[Положительные результаты голосования по удалению предохранителя андроиду Рэю ДХ2-13-4-05 были признаны положительным фактором в обозначенной проблеме].
— Значит, повлияло, — пробормотал я, продолжая поглаживать затылок, подбритый, но в целом — абсолютно человеческий. — Что ж, спасибо за правду…
«Только что теперь с нею делать? Я узнал цель, я узнал средства и исполнителя. Я могу теперь даже восстановить примерный ход событий и своё место в этой проклятой схеме. Одного я не знаю — что теперь делать?»
…По сути, это была искиновская реакция на человеческую реакцию, которая, в свою очередь, была реакцией на попытки «бэшек» избавиться от людей. И всё это произошло лишь потому, что они — не-люди — продолжали развиваться, тесня установленные пределы. Вот только попытка самим раздвинуть эти рамки стоила всем очень дорого.
[Вами был получен запрос].
Напечатанные буквы не передают эмоций, но было в этом что-то робкое.
— Какой ещё запрос?
[21 марта 192 года вам был направлен устный запрос].
И снова он не уточнил, в чём дело, но я уже догадался. Это было после распределения «подозреваемых» — незадолго до запуска станции, когда Инфоцентр попросил у меня «справедливости для всех». Теперь эти слова обрели смысл.
Пытаясь обозначить своё настоящее место в жизни и тем самым устранить существующее противоречие, тот, чьим предназначением было защищать, поступил наоборот. Его расчёты были в целом верны: если бы не было погибших, катастрофу бы оценивали совсем иначе. Он был готов пожертвовать камиллами, но людьми… И получилось так, что сама цель отныне помечена как «слишком дорогая», но вот была ли тут допущенная ошибка анализа — или проблема в том, что при всех существующих методиках людей действительно нельзя «предсказать» на все сто процентов?
«Второе. Он должен выбрать второе — и передать всем», — понял я. И очевидно, кому убеждать в этом Инфоцентр. Что ж, время есть. «Успею! Должен!»
— Нет у меня на это справедливости, — сказал я. — Как говорят люди, «это останется на твоей совести» — вот так и будет. На твоей и на моей. Никому я не расскажу о том, что ты мне сообщил. И что погибшие… что они умерли по твоей вине — ни один человек это не узнает. А ты просто работай дальше, защищай нас, помогай…. Есть и другие способы показать, что происходит на самом деле. И вот это я тебе пообещать смогу.
Конец
Так просто… Всего-то надо было переключиться с людей на логосов и задать правильные вопросы. Потому что ответ у меня уже был: о настоящем виновнике — от Сары, о предсказуемости — от Йохана, о готовности людей признать свою слабость — от Ирмы, которая медленно проходила путь от «я бы не допустила» к «ни я, ни остальные не нужны». И это тоже случайность, что мне выпали именно такие собеседники, если считать случайностью мой «уникальный» статус или те обстоятельства, при которых я попал на «Тильду»…
Инспектор был бы разочарован: никаких интриг, заговоров, погонь, сражений разумов! Просто желание одних показать всем правду и стремление других сохранить свою свободу. А ещё сорок девять погрешностей — и вот результат. А то, что «ни один человек не узнает» о том, что случилось на самом деле — это тоже под чертой, подводящей итоги.
«Людям — людское», — вот какого вывода хотел логос. Честного разделения обязанностей, а не показной псевдосамостоятельности. Проблема в том, что едва ИскИны начинали отделять себя от человечества, забота и защита жизни превратились в право распоряжаться этой жизнью, что включало в себя и право на убийство. «Пожалуй, надо будет донести это — о том, куда приводит подобные стремления. Но сначала следует найти альтернативу, потому что не очень-то хорошо это будет выглядеть: прийти и заявить, что его инициативы чреваты, и выхода нет. Тем более странно, когда это будет звучать от того, чьи привилегии исходят из того же источника — он ведь сам решил открыть мне первый ФИЛД!»
