Дмитрий Дашко - Джига со смертью
Глава 6
Бармен поставил на стол два мутных бокала. Я сдул пену и попробовал жидкость. По вкусу это была смесь, на три четверти состоявшая из воды и на четверть из пива.
— Это что — детское кафе? — спросил я у Фирта.
— Почему ты так решил? — изумился он.
— Для того чтобы упиться, придется осушить ведро этого пойла, — пояснил я.
— Я не столь привередлив, — пожал плечами Фирт. — Порой приходилось довольствоваться худшим.
— Мне тоже, но подавать водопроводную воду под видом пива — чересчур.
На нас уже стали коситься с соседних столиков, и Фирт приложил палец к губам.
— Не стоит привлекать лишнего внимания.
— Хорошо, — согласился я. — Поговорим о деле. Мне нужна информация об одной женщине…
Фирт выслушал внимательно, не забывая прикладываться к пиву.
— Зря ее ищешь, — сказал он, после того, как я закончил. — Могу дать тебе бесплатный совет: плюнь на эту бабу и поищи себе другую цыпочку.
— Я не романтически настроенный влюбленный, — усмехнулся я. — Мне платят, я ищу.
— Тогда слушай, хотя не уверен, что смогу наговорить тебе на пару золотых. Я с ней знаком, потому что именно со мной она заключала договор о найме. Это было больше года назад. Она назвалась Элизабет, но я сразу понял, что это имя пришло ей в голову минут за пять до нашей встречи.
— Как она выглядела?
— Как стерва, заморившая двух мужей-миллионеров и теперь искавшая третью жертву побогаче.
— Хм, емкая характеристика. Поможешь составить словесный портрет?
— Ты говоришь как коп.
— Что, приходилось иметь с ними дело?
— Конечно. Такая уж у меня работа… была.
— Плюнь на эту работу. В столице всегда найдется применение для ловкого парня.
— Да я тоже так думаю, просто как-то непривычно: работать, работать, а потом бац и вылететь на улицу.
— Все, что ни делается — к лучшему.
Фирт усмехнулся.
— Ты что — психоаналитик? Если думаешь, что я сейчас расплачусь тебе в жилетку, а потом позволю содрать деньги за консультацию, можешь сразу закатать губу обратно.
— И в мыслях не было. У меня другой подход к работе. Я ставлю два золотых против твоей информации. Опишешь эту Элизабет и подскажешь, как я могу ее найти — ты выиграл, монеты твои.
— Я тебе уже сказал — эта баба сущая стерва, сухая как вобла и страшная как смертный грех. По виду мешок с костями — мечта любой собаки. Выглядит одновременно и на тридцать, и на пятьдесят. Блондинка, но, скорее всего, крашенная. Сейчас она может быть брюнеткой, шатенкой, рыженькой или фиолетовой с проседью в зависимости от того, какая краска ей попалась под руку. Не разговаривает, а шипит как змея. Про цвет глаз не спрашивай — хоть убей, не помню. Чего тебя еще интересует?
— Рост какой?
— Метр семьдесят, не меньше. Шея длинная, фигура доска доскою. Этого тебе хватит?
— Не говорила, куда собиралась съехать?
— Нет, но она подсказала, как можно будет связаться в случае чего. Очевидно, кого-то ждала, однако не хотела, чтобы новый адрес знали посторонние.
— И как с ней можно связаться?
— Она арендовала на центральном почтамте ячейку номер сто девяносто пять. Если хотите с ней связаться — оставьте в ячейке записку с координатами, Элизабет вас найдет.
— Странная тетка.
— Не то слово, — согласился Фирт. — Ну, как — я заработал золотые?
— Безусловно, — сказал я, передавая ему деньги под столом.
Мы расстались, и я снова оказался на поверхности. Первыми мыслями, посетившими голову, были мысли о душе или горячей ванной. Хотелось смыть омерзительный запах гадюшника, в котором я только что побывал, однако предстояло провернуть еще одно дельце.
Я вытащил из кармана рекламную листовку, подаренную представителем фирмы «Гюнтер, Гюнтер и Бумбер-младший», нашел адрес их склада и направился в его сторону. Склад работал до семи вечера, сейчас около шести, я вполне еще мог успеть.
Эта фирмочка арендовала один из пакгаузов неподалеку от городского вокзала. Вокруг сновали десятки пассажирских и грузовых дилижансов, шли толпы людей, сновали носильщики с тележками.
Сзади послышался грозный окрик:
— Поберегись!
Я едва успел отпрыгнуть, и мимо с грохотом промчалась повозка, груженная жестяными бочками с керосином. Ей управлял гном с залихватски сдвинутым набок колпаком на голове.
Я подошел к газетному киоску, купил вечерние выпуски основных городских газет. Из вредности не стал брать последний номер «Столичной жизни», принадлежавшей Гвенни.
В суматохе и толчее, царившей на вокзале, было очень сложно разобраться, и я подошел к окошку справочной. Пришлось отстоять небольшую очередь, прежде чем удалось оказаться напротив женщины с пустыми рыбьими глазами.
— Слушаю вас.
— Я ищу пятый пакгауз. Где это?
— Как и полагается, на своем месте. Сразу после третьего пакгауза перед восьмым. Вы что, считать не умеете?
— Я не умею?!!
— Молодой человек, разговор окончен. Следующий, пожалуйста… — рыбьи глаза переключились на типа, стоявшего за моей спиной.
Справочная не лгала — пятый пакгауз располагался между третьим и восьмым. Логика тех, кто присваивал номера, не поддавалась человеческому пониманию. Я нашел склад фирмы «Гюнтер, Гюнтер и Бумбер-младший» по вывеске, соседствующей с объявлениями других мелкооптовых компаний.
Возле раскрытых нараспашку ворот разгружались три фургона. Похоже, разорение фирмочке пока не грозило. Парни в синих комбинезонах носили картонные коробки и укладывали их в несколько ярусов. Счетовод с черными нарукавниками уныло подсчитывал общее количество коробок, щелкая костяшками счетов.
Я обратился к нему:
— Здравствуйте, мне бы хотелось приобрести несколько наборов для пикника.
— Пройдите, пожалуйста, внутрь: кладовщица поможет оформить заказ.
— Спасибо.
Кладовщица оказалась веселой разбитной девицей лет тридцати. Она долго не хотела верить, что я действительно собираюсь приобрести у нее целых пять наборов для пикника, причем обязательно разного цвета. Ей почему-то казалось, что ее разыгрывают, а я впервые столкнулся с абсолютным нежеланием торговца продать товар. Даже за деньги…
После десяти минут уговоров, фирма «Гюнтер, Гюнтер и Бумбер-младший» все же доверила мне пять корзинок для пикника (две бесплатно) и подарила кухонный нож из самой отвратительной в мире стали. Нож я выбросил в корзину для мусора, а коробки отвез в офис на кэбе. Кроме того, я прихватил целую кипу рекламных листовок. Кладовщица не возражала. Вечером в графе служебные расходы появилась загадочная надпись: «наборы для пикника — пять штук». Если бы ее прочитал кто-то из посторонних, у него бы сложилось превратное представление о моем ремесле.
