Александр Лонс - Лавка антиквара
— В беду? Что за тренинг? — нервно осведомился я.
— Специальный комплекс упражнений.
— Чтобы увидеть этот их мир? — всё приставал я. Упоминание некоей беды, в которую могу попасть, мне совсем не понравилось. — Для этого применяют какое-то сложное оборудование?
— Да, вообще-то. Но есть иной путь. Более простой и естественный, но и более опасный. Без всякого оборудования. Тут помогают различные практики и особые вещества. Я думаю, что вы и сами прекрасно обо всем догадались.
— Вещества? — с ударением спросил я.
— Не пугайтесь, — засмеялась Яна. — А то, как только скажу «вещества», сразу начинают впадать в панику, думать наркотиках и страшных психоделиках. Вспоминать про Госнаркоконтроль. Вы так можете решить, что мы тут и своих студентов пичкаем какой-нибудь наркотой. В нашем случае имеет место совершенно противоположное. Ещё сибирские шаманы понимали, что делать и умели правильно поступать в нужных случаях. В древности вообще много чего умели и знали. Зато после распространения индустриальных городов возник хаос. А раз природа не терпит пустоты ни в каких своих проявлениях, в городах появилась своя нежить, порождение технократической цивилизации. Кстати, то, что раньше, со знанием дела и великим искусством, применялось лишь сведущими людьми, потом попало к профанам и превратилось в наркоту.
— Да, но…
— Минуточку, давайте сначала разберемся с терминологией. Согласно классическому определению наркотик — это химический агент, вызывающий ступор, куму или нечувствительность. Зачастую в медицине и юриспруденции термин употребляют не вполне корректно, в «расширенном» понимании. Так часто обозначают все нелегальные психоактивные средства, ранее не обозначавшиеся этим словом. Вне зависимости от их действия и фармакологии. В список попали продукты конопли, псилоцибиновые грибы и прочие психоделики. Кстати классические галлюциногены не вызывают физической зависимости: случаев ломки после прекращения приёма не зафиксировано. Но психологическую зависимость они вызвать вполне могут, почему бы и нет. А насчет тренинга, то если вы не против, мы можем начать прямо сейчас.
— Знаете, я сейчас ещё не готов к таким экспериментам, — честно признался я.
— Хорошо. Когда будете готовы, можете позвонить. Если я окажусь свободна, попробуем что-нибудь для вас сделать. Давайте я провожу до выхода, а то сами не выберетесь.
Мы опять прошли полутемными коридорами и лестницами. У выхода на лестницу я только сейчас заметил стеклянную канцелярскую табличку с надписью: «Кафедра нежитеведения».
Уже за входными дверями Яна предупредила:
— Не забудьте пропуск сейчас сдать. И, пожалуйста, будьте осторожней.
— Угу, обязательно… — автоматически согласился я, а потом спросил: — а что вы имеете в виду?
— Может так получиться, что на вас станут оказывать давления разные силы, — туманно пояснила моя собеседница. — Воздействовать непосредственно, или через родственников и близких вам людей.
— У меня в настоящий момент нет ни тех, ни других, — кисло признал я невесёлую истину.
— В самом деле? Значит, будут искать иные слабые места.
— Понятно… да, ещё оно. На вашей визитке есть адрес на Лайф Джорнал. Вы ведете блог?
— Ну, есть у меня аккаунт на Же-Же, но я его практически не веду. Использую этот ресурс в чисто профессиональных целях. Я почти не отвечаю на присланные сообщения, если сама не задала вопроса или не прокомментировала чью-то запись. Не пишите туда. Лучше сразу на электронную почту или звоните. Удачи!
10. Маша
Я расчехлил аппарат и сделал несколько снимков псевдоготического здания. На глаза снова попался рекламный щит про кухни с немецким акцентом и опять про Киферский Склад… где это? Вот черт, из Набокова же!.. Сфотографировал заодно и щит, пусть будет.
Снова вернулось ощущение тревоги и легкого головокружения. Я повернулся и неторопливо направился по набережной. Дошел до Лиговки, дождался неспешного громыхучего трамвая, и поехал в сторону Невского. Оставалось почти полдня. Захотелось прогулять себя по Петербургу, немного пофотографировать, а если повезет — увидеть кое-кого. Может, хорошие кадры выйдут, а там и настроение улучшится.
В голове снова воцарилась какая-то сумятица. Всё перемешалось, а время вообще бежало с такой быстротой, что делалось страшно. Кажется, только вчера ещё была суббота, а завтра уже снова она. Путались между собой дни, недели, месяцы. Видимо, я достиг некоей дурацкой возрастной категории, когда ничто уже не удивляет, а о людях вообще можно не говорить. То, что они оказались связаны между собой, видится теперь не пугающим, а совсем даже наоборот. Причем непонятно, кто, куда, для чего… Не хватало мне аналитических способностей. А ведь данные вот они, все легко доступны. Но из-за максимальной этой доступности не поймешь — где нужное и ценное, а где так, информационный мусор.
Кажется, знаю, кто мне сейчас нужен.
В результате этих скорбных размышлений, я чуть было не проехал нужную остановку.
Прошелся пешком по Невскому, до Аничкова моста. Ещё прогулялся, уже близко знаменитая башенка с американским орлом над Домом книги. Выглядит символично — теперь там штаб-квартира скандально-знаменитой социальной сети, куда записано больше пользователей, чем народу в России… А вот и цель моего похода. Площадка перед католическим храмом Святой Екатерины. Несколько сереньких крыш-грибочков справа и слева, а под ними — плотно навешанные картины. Картины везде — у стен, на специальных подставках, прямо на асфальте… На небольшом пятачке перед костелом стабильно тусовались небогатые художники, какие-то безместные музыканты и бродячие поэты, отчего площадка получила наименование «Паперть». Всегда думалось, что продавцов тут больше, чем покупателей. Праздные гуляки и любопытные прохожие — не в счет.
На «Паперти» мною замышлялась важная встреча. Человек, с которым надо бы увидеться, отличался редкостным раздолбайством и о моих заботах понятия не имел. Мария Владимировна Пашкова — она же «Паша», она же Маша, в зависимости от компании и тусовки, была молодой оригинальной художницей. Свои картины она подписывала — «Мария Петроградская». Именно она и была той самой «поджарой девицей», что видел в приёмной директора мой приятель-порнограф. В тот день Маша приходила к директору качать права по поводу оплаты своих эскизов, но, насколько я знаю, так ничего и не получила. Что-то там было оформлено не так, с какими-то нарушениями, и договор потом признали недействительным. Не последнюю роль в этом сыграли и личные качества художницы. Пофигизм блондинки, катастрофическая необязательность и безбашенность достигли у Маши таких сияющих высот, что, похоже, уже вошли в народный эпос. С другой стороны, она обладала цепкой образной памятью, на которую я очень рассчитывал. Договариваться о встрече с этой моей знакомой дело вполне бессмысленное — всё равно опоздает часа на три, или вообще не придет. Забудет. Самым верным способом её найти, считалась тщательная проверка мест любимых тусовок. Посылать SMS-ки было бесполезно: Маша их почти никогда не читала. Электронная почта и аська менялись так часто, что, по-моему, вообще никто не знал, какой у Маши сейчас действующий электронный адрес — девушка постоянно теряла и забывала пароли, предпочитая создавать новые аккаунты. Звонить глупо — свой мобильник она или где-нибудь оставляла, или выключала, или просто теряла, в результате никто толком не знал, какой у неё номер.
