Александр Лонс - Чужие ключи
— Будет не столь красиво, сколько отвратительно, — пытаюсь объяснить я, но из-за помутнения сознания, вызванного абсентом, получается не слишком убедительно. — Если ты прострелишь себе голову, то, когда обнаружат труп, кровь вперемешку с мозгами по стенам либо уже протухнет, либо сначала протухнет, а потом засохнет. У тебя автоматически расслабятся сфинктеры, и твой уже труп… э-э-э… сама понимаешь, что сделает. Обделается, короче. Налетят мухи, и будет очень сильно вонять. Ты хочешь этого? Лучше избежать, применив переизбыток снотворного, если уж так приспичило прекратить свое существование. К снотворному необходим какой-нибудь медленного действия яд, незаметный для уснувшего человека. Главное, чтобы сначала подействовало снотворное, а потом уже яд. Передозировки опасаться не надо. Если самоубьешься по такому варианту, то, когда тебя найдут, ты будешь гордо восседать на своем кресле. Кресло — важнейшая деталь! Обязательно купи перед самоубийством очень дорогое, очень антикварное и очень стильное кресло. Только в кредит! Рядом на полу будут стоять три опустошенные бутылки коллекционного вина, отравленного, и красиво пролитый на пол бокал… В результате, если применишь очень сильный и вредный яд в достаточном количестве, к твоему трупу ни один микроб не прикоснется, а признаки разложения проявятся не так скоро. Возможно, что тебе повезет, и ты мумифицируешься. Получится совсем круто.
— Да ну тебя, опять издеваешься. Я же серьезно говорю, а ты…
— Я тоже… вполне серьезно, — запинаясь, выдавливаю из себя я.
— А вообще, я сейчас дура. Это возможно у меня депрессия, или от паленого абсента. Когда происходит опьянение, в крови какая-то хрень склеивается и забивает мелкие мозговые сосуды. У бедного мозга начинается кислородное голодание, а поскольку у нервных клеток возникает стресс из-за этого процесса, то выделяется гормон радости. Мозг так устроен, чтобы при травмах, стрессах, болезнях, родах и прочих таких жестоких процессах, вырабатывается этот гормон, дабы немного облегчить страдания пациента. От этого у человека и происходит опьянение. Поэтому после принятия алкоголя, на душе так радостно и хорошо делается. Но, когда бухаешь часто, то из-за истощения того самого гормона в мозгу по утрам развивается чуть ли не депрессия. Вот. А небольшой запас гормона радости присутствует всегда, дабы нормальное настроение сохранялось даже в скверных ситуациях.
— Следовательно, с алкоголем тебе надо подзавязать, и депрессии не станет, хорошее настроение вернется, по себе знаю, — замечаю я, выслушав эту своеобразную теорию опьянения. — Но вот вопрос у меня странный, но возник. Все думаю: снаружи омерзительные люди становятся мерзкими как личности или изначально пакостные душой уже потом делаются противными внешне? В процессе жизни?
— Ну почему же. Мерзкий душой тип часто бывает внешне очень даже привлекателен, как сатанинский гриб: выглядит вкусненько, но смертельно ядовит.
— Да? — вроде как сомневаюсь я. — А по мне, так даже если внешне человек с правильными чертами лица и все такое, но злой, то обязательно какое-то отторжение вызывает. Часто замечал: человек внешне красив, но неприятен. Противен. А бывает, что и наоборот.
— После сорока лет каждый сам отвечает за свое лицо, — уверенно констатирует она.
— Думаешь? — с сомнением спрашиваю я.
— Убеждена. Еще дожить надо, до этих самых сорока. Мне вот не очень прикольно общаться и находиться в обществе с неприятным человеком… Причем неприятность выражается в простом неумении за собой следить. Если ты не тяжелый инвалид, то сделать себе привлекательный имидж можно, даже если у тебя одно ухо больше другого и кривой нос. И неважно, умный ты или дурак. Но если умный, я признаю это как заслугу и как-нибудь пытаюсь донести до него мысль о смене имиджа. Теперь, что касается красавцев. Раз оценка красоты по сути не более чем субъективное мнение, то мы имеем два варианта. Либо человек считает, что рожа дает ему право вести себя как полный олух, что реже встречается у неуверенных в своей внешности людей, и такой тип красавцев ничем не отличается от тупых идиотов. Второй вариант, когда человек просто решил для себя, что он в целом имеет некое преимущество, так как он красив по мнению многих, но этот фактор использует очень редко, а надеется в первую очередь, скажем так, на ум и сообразительность.
— Ни хрена не понял, может, растолкуешь убогому? — прошу я, а сам не могу оторвать взгляд от голых коленок своей знакомой.
— Короче говоря, бывают красивые уроды, бывают внутренне прекрасные, хоть внешне и некрасивые люди. С другой стороны: смотришь так на человека — красивая сволочь. Начинаешь общаться, — и правда, сволочь. Знаю примеры того, как внутренне мерзкие люди начинают заниматься всякой фигней и озлобляются до того, что становятся еще и снаружи страшными. А вот люди изначально гадкие, внешне такие далеко не всегда. Чаще они бывают привлекательны, как сатанинские грибы.
— Однако тянет на афоризм.
— Виктора Гюго перечитай, — уточняет она. — Или прочитай. Так, для общего развития.
— Это литература, — с ноткой несогласия поясняю я, — а мы сейчас про реальную современную жизнь говорим. Я вот все смотрю на нашего генерального и смело могу утверждать: мерзостная душа похабит внешность. Да еще как похабит. Это, кстати, не только к отдельным администраторам, но и к целым коллективам относится…
— А все потому, что любая реальность — всего лишь сумма информационных технологий. Не я придумала.
— А кто?
— Не помню уже, — говорит она и наливает себе еще, — слышала где-то. Или читала.
А читала она не у кого-нибудь, а у Пелевина, но кому это было тогда интересно?..
* * *
Мир дрогнул, смазался и вернулся назад, в ту реальность, где я по-прежнему стоял в столовой Леонида у раскрытого старинного буфета. Моя голая ступня находилась рядом с той самой базальтовой плиткой, и казалось, будто ничего особенного не случилось. Что-то померещилось? Ну, мало ли. Бывает. Ничего лучшего не придумав, я снова поставил ногу так, как сделал это сначала. Мир опять как-то разъехался и снова сделался прошлым, но уже из другого временного отрезка…
* * *
Теперь я со Стеллой. Другая обстановка и совсем другое место и время. Обнимаемся на диване теперь уже в моей квартире. Девушка тоже немного пьяна, и от этого говорлива и откровенна. Бутылка выпита почти наполовину. Но я, будучи оптимистом, предпочитаю думать, что она еще наполовину полна.
— Работу активно ищу, но уже звездец как надоело, — излишне печально повествует Стелла, — но надо. Поэтому буду ныть и искать. Удачи мне. Но как же напрягают теперь эти бесконечные звонки с приглашением на собеседование! На многие я просто не успеваю по времени, или они далеки и не удобно расположены, а терять больше часа в дороге до работы я теперь не готова. Но самое гнусное — это сами собеседования. Заполнение кучи анкеток с дурацкими вопросами. На хрена, если уже есть резюме в котором и так все написано? Сами собеседования в два-три этапа, и прочие гадости. А ты чем сейчас занимаешься?
