Надежда Первухина - Конец света сегодня
– Да, госпожа, – кивнула Мой-нян, опасливо косясь на жвалы Анны Николаевны. – Осмелюсь спросить вас, почтительно преклоняя колена, вы человек, или дэв, или ракшас?
– Я не дэв, не ракшас, но и не человек, – сказала Анна Николаевна. – Я ведьма, а выгляжу так потому, что была в Бардо. Там слишком много враждебных мыслеформ, лучше поддерживать себя в образе бойца. Когда я выполню свое предназначение, я вернусь в свое обычное тело.
– А каково ваше предназначение, великая госпожа? – спросила Мой-нян.
– Я должна помочь вот этому лемурийцу Владу вызволить из плена его жену Лизу. Она в Бардо.
– Но сейчас вы вышли из мира скорби…
– Да. Нам нужен Дворец Прета-Локи. Таково предписание, данное нам. Но Друкчен-то, Друкчен! Стал, значит, жителем Шамбалы! И красавцем, говорите?
– Да, выглядел он недурственно во всех отношениях, – усмехаясь, сказала Мой-нян. – Мне посчастливилось стать на время его возлюбленной.
– Но, по-видимому, вы расстались?
– Угу. Дело было так. Принцесса Ченцэ должна была быть девственницей, для того чтобы унаследовать трон. Но тело, которое ей досталось, оказалось недевственным. И для того, чтобы вернуть утраченное, принцесса отправила своего верного слугу Друкчена с тайной миссией – привезти воды из храма Благого Восьмеричного Пути. Эта вода священна, она возвращает потерянное, исцеляет от безумия и вообще хороша на вкус. Друкчен отправился в путь со своими дружками-разбойниками и со мной. Я тоже хотела увидеть храм Благого Восьмеричного Пути. Но по дороге я повстречала свою настоящую любовь.
– То есть?
– К нам спустился божественный Кайминшоу, и я не смогла устоять против его девяти прекрасных голов! Я влюбилась без памяти. И покинула мир Друкчена и других людей, отправившись с Кайминшоу на гору Куньлунь, вот сюда, в это прекрасное жилище. Здесь он сделал меня законной супругой.
– И вы счастливы?
– Безгранично! Мой господин – заботливый муж, нежный любовник, мудрый отец.
– Отец? То есть у вас уже есть детки?
– Да, наш первенец Гершам-манипур. Чудный мальчик! Ему два годика, но он уже умеет читать «Сутру Лотоса» и сведущ в точных науках. Этому, конечно, его учит отец. А я только балую его! Сейчас мальчик спит, но к обеду я разбужу его, чтобы он познакомился с такими замечательными гостями.
– Я обожаю детей! – с придыханием сказала Анна Николаевна. Но, увидев жуткий испуг в глазах Мой-нян, опомнилась: – Вы не волнуйтесь, пожалуйста, милочка, я их не ем. Итак, вы не знаете, что потом стало с Друкченом, его друзьями и принцессой?
– Нет, – пожала плечами Мой-нян. – Мы с супругом живем очень закрыто. У нас редко бывают гости. Все готово? Давайте трапезничать.
Мой-нян накрыла на стол, ей помогал Влад и Малыш Бун. Сидор-Юдифь только болтался без дела.
Наконец они произнесли молитвенное обращение к Буддам четырех сторон света и сели есть. Отведали салатов, немного вина из персиков, и тут Мой-нян хлопнула в ладоши.
– Сейчас вы увидите моего сыночка, – сказала она. – Кормилица!
Вошла потрясающих параметров женщина. До пояса она была голая, и все увидели, что у нее девять грудей. Они ей очень шли. Четырьмя руками кормилица держала совершенно удивительного девятиголового ребенка. Его головы на длинных шеях сонно покачивались – малыш еще не очнулся от дневного сна. Однако глазки первой головы уже сияли любопытством.
– Он прекрасен! – с чувством сказала Анна Николаевна о малыше.
– Весь в отца, – гордо промолвила Мой-нян.
Малыш протянул к ней ручки, и все увидели на его запястьях дивной красоты и совершенства браслеты.
Мой-нян подхватила Гершама на руки и посадила на колени.
– Милый, – сказала она мальчику, – познакомься с нашими гостями!
Знакомство состоялось вежливо и чинно. У Сидора создалось такое впечатление, что сынок Мой-нян знает все об этикете. Бывшая певичка стала кормить малыша пюре из топинамбура. Гершам-манипур чинно ел, головы по порядку получали по ложке пюре и не ссорились между собой.
– А теперь мы надеемся, что родится сестренка для Гершама, – улыбнулась Мой-нян.
После трапезы все вышли в небольшой садик, где росли персики и сливы. Мой-нян рассадила всех по удобным лавочкам, а сына пристроила на мягком одеяле из ячьей шерсти. Они не прекращали болтовни, и Анна Николаевна поведала бывшей певичке о том, почему Лиза оказалась в заточении и у кого.
– Есть дхиан-коган Хаоса, ее зовут Лалит. Она поссорилась со своим возлюбленным – дхианом Порядка по имени Лекант. Она заточила его в особой гробнице на много сотен лет, но та девушка, которую мы разыскиваем в Бардо, освободила и оживила его. Она влюбилась в него, он же просто воспользовался ее доверием. У него были браслеты богов, с их помощью он мог одолеть Лалит, но он потерял их. Точнее, отдал в заклад. Лалит снова напала на него, да к тому же похитила браслеты богов и Лизу. Мы должны освободить Лизу из плена этой чертовой Лалит и вернуть ее мужу.
– Все время, пока вы мне это рассказывали, – задумчиво проговорила Мой-нян, – я не могу отделаться от мысли, что имена Лалит и Лекант мне знакомы. Вспомнила! Лекант – так звали раба, который рубил мясо в моем заведении. Это был потрясающий мужчина, но очень немногословный. С ним часто встречалась некая дама по прозвищу Золотая Госпожа, очень красивая и богатая. И однажды произошло вот что в моем заведении. Раб Лекант зарубил Золотую Госпожу и бежал. Нам пришлось уничтожить труп, но от нее кое-что осталось.
– Что именно?
– Вот эти браслеты. – Мой-нян указала на украшения на руках своего сына. – Их подарили мне, я не смогла от них отказаться, слишком уж красивы.
– Да, – согласился Влад, – они красивы. Они могут творить любое волшебство и наделяют своего носителя потрясающими способностями абхиджны. Потому что эти браслеты созданы ювелиром Лемурии, великим мастером. Их еще называют браслетами богов.
– Так это те самые браслеты, которые нужны Лалит! – воскликнула Анна Николаевна Гюллинг. – Если вы продадите их нам, мы сумеем выкупить у Лалит нашу девушку!
– Нет, – спокойно сказала Мой-нян.
– Что значит «нет»? – не поняла Анна Николаевна.
– Я не продам вам браслетов. Это любимая игрушка моего сына.
– Мы подарим Гершаму взамен тысячи игрушек. Миллионы! Со всех миров.
– Нет, – повторила Мой-нян. – Они мне дороги как память. Да где же мой муж? Что-то он задерживается…
– Любезнейшая Мой-нян, – сказал Влад, – в ваших руках судьба моей жены. Неужели вы не будете столь милосердны…
– Не буду. И не надейтесь. – Хорошенькое личико Мой-нян стало личиком базарной торговки. – А если вы вздумаете применить силу, вспомните о том, что мой муж – сам Кайминшоу.
