Дэвид Хартвелл - Научная фантастика. Ренессанс
Когти скребли по мощеной тропинке. Кто-то быстро бежал.
Они показались из-за треугольного мыса кустов. Бугрящиеся мускулы, лоснящаяся кожа, мощные короткие ноги, стремительно сокращающие расстояние. Их обучали искать и убивать бесшумно, без предупреждения.
Для Япана они выглядели чудовищами, чуждыми, пугающими. Шимпанзе в панике пятился от двух несущихся к нему снарядов из мышц и костей. Безумные глаза и оскаленные пасти, приоткрывающие черные десны и белые зубы.
И тут Леон ощутил, как в Япане что-то зашевелилось. Примитивный, инстинктивный отклик остановил отступление, напружинил тело. Нет времени бежать — дерись.
Япан занял позицию. Эти двое могут добраться до его рук, так что он завел их за спину и согнулся, пряча лицо.
Япан уже сталкивался со стаями четвероногих охотников, это сохранилось — в его ли памяти, или в памяти предков, но он интуитивно знал, что они или виснут на вскинутых руках жертвы, или стараются вцепиться в горло. Псы хотят завалить его, перегрызть яремную вену, растерзать в клочья в первые, жизненно важные секунды, пока жертва еще не оправилась от потрясения.
Бегущие плечом к плечу связки упругих мышц собрались, вскинули крупные головы — и прыгнули.
В воздухе они беззащитны. Япан это знал. И раскрылся.
Он вскинул руки — и схватил псов за передние лапы.
А сам упал назад, крепко стискивая лапы врагов почти под самыми челюстями. Квазипсы по инерции пролетели над его головой; Япан кувыркнулся.
Он покатился на спину, сильно дернул. Внезапный толчок бросил псов вперед. Япан так удачно ухватил их, что они не могли повернуть голову.
Прыжок, захват, стремительный разворот, рывок — все слилось в единый водоворот, подвесивший псов над катящимся кубарем Япаном. Он ощутил, как лапы собак сломались, и отпустил их. С болезненным визгом они пролетели над ним.
Пригнув голову, Япан завершил кувырок и одним прыжком оказался на ногах. Он услышал громкий шлепок и клацанье захлопнувшихся челюстей. Это псы ударились о землю, сломанные лапы не держали их.
Япан, свистяще дыша, бросился за ними. Собаки пытались подняться, развернуться на подкашивающихся лапах мордами к добыче. По-прежнему никакого лая, лишь слабое поскуливание, приглушенное рычание. Один квазипес ожесточенно и внятно выругался. Другой выл:
— Уууублюююдок… уууублюююдок…
Звери возвращаются в свою безбрежную, скорбную ночь.
Япан высоко подпрыгнул и обрушился на обоих. Его ступни вдавили их шеи в землю, и он почувствовал, что кость поддается. Еще до того, как шимпанзе отступил, чтобы посмотреть на результат, он знал, что псы мертвы.
Кровь Япана бурлила от радости. Леон никогда не чувствовал такого покалывающего трепета, даже при первом погружении, когда Япан убил Чужака. Победа над этими врагами с клыками и когтями, набросившимися в ночи, была абсолютным, воспламеняющим удовольствием.
Леон ничего не сделал. Победа целиком принадлежала Япану.
Долгий миг Леон наслаждался этим жаром в ночной прохладе, чувствуя дрожь экстаза.
Наконец здравый смысл вернулся к нему. Есть и другие сторожевые псы. С этими Япану повезло. Такая удача дважды не выпадает.
Трупы квазипсов легко увидеть на лужайке. Они привлекут внимание.
Япану не хотелось прикасаться к ним. Их кишки опустели, и вонь пронзала воздух. Когда он затащил их в кусты, на траве остались пятна.
Время, время. Кто-нибудь хватится псов, пойдет посмотреть, что случилось.
Победа все еще вдохновляла Япана. Леон воспользовался этим, чтобы заставить шимпанзе трусцой пересечь широкую лужайку, держась в тени. Энергия пульсировала в венах Япана. Леон знал, что это лишь временная радость, наложившаяся на глубокую усталость. Когда она иссякнет, Япан станет вялым, им будет трудно управлять.
Он то и дело останавливался, озирался и запоминал ориентиры. Возможно, придется возвращаться этой дорогой бегом.
Сейчас поздно, большая часть станции темна. Впрочем, в технической зоне группа окон сияет невероятно насыщенным, на взгляд Япана, странным, жгучим светом.
Он вприпрыжку подбежал к этим окнам и распластался по стене. Очень помогало то, что Япана гипнотизировала и восхищала эта цитадель богоподобных людей. Движимый собственным любопытством, Япан заглянул в окно. Под ослепительным светом раскинулась просторная приемная, Леон узнал ее. Здесь тысячу лет назад он вместе с другими ярко одетыми туристами дожидался начала очередного похода.
Леон дал любопытству шимпанзе повести его в сторону, туда, где должна была находиться дверь, ведущая в длинный коридор. Дверь, к удивлению Леона, легко открылась. Япан заскользил по гладким плиткам пола, недоуменно изучая фосфоресцирующую роспись потолка и стен, испускающую успокаивающее бледное сияние.
Дверь в кабинет была распахнута. Леон заставил Япана присесть на корточки и сунуть голову в проем. Никого. Пустой шикарный кабинет с книжными полками, парящими под сводчатым потолком. Леон помнил, как сидел здесь, обсуждая процесс погружения. Значит, отсеки всего несколькими дверями дальше…
По кафелю заскрипели ботинки, и он резко обернулся.
За его спиной стоял, наставив на него оружие, главспец Рубен. В холодном свете лицо человека выглядело странным, загадочно костлявым.
Леон ощутил в Япане прилив благоговения и позволил ему толкнуть тихо воркующего шимпанзе вперед. Япан чувствовал почтение, не страх.
Леон удивился, почему Рубен ничего не сказал, но тут же сообразил, что он, конечно же, не смог бы ответить.
Рубен напрягся, повел стволом своего уродливого оружия. Раздался щелчок. Япан вскинул руки в традиционном приветствии шимпанзе, и Рубен выстрелил.
Толчок развернул Япана. Он упал, растянулся на полу.
Рот Рубена насмешливо скривился.
— Умный профессор, а? Не учел сигнализации на дверях?
Боль в боку была ошеломляюще острой. Леон оседлал страдание и копил в Япане злость, помогая ей возрасти. Япан ощупал свой бок, и его рука стала липкой; ноздри шимпанзе щекотал запах, похожий на запах нагретого металла.
Рубен обогнул его, покачивая оружием.
— Ты убил меня, слабый жалкий остолоп. И уничтожил отличное экспериментальное животное. Теперь я должен решить, что мне с тобой делать.
Леон подбросил в костер гнева Япана собственную ярость. Упругие бицепсы на его плечах напряглись. Резкая боль пронзила бок. Япан застонал и перекатился, прижимая одну руку к ране.
Леон держал голову так, чтобы Япан не видел крови, бегущей сейчас по его ногам. Энергия покидала тело шимпанзе. Неодолимая слабость просачивалась в плоть.
