Расселл Джонс - Выше головы!
Андроид кивнул.
— Хорошо.
— Ну, тогда пусть один из вас пойдёт со мной, — предложил я и повернулся к выходу. — Я предупрежу. Но сидеть здесь будет неправильно!
Он не пошевелился.
— Нас могут уничтожить.
— Понимаю, чего вы боитесь, — я постарался заглянуть в глаза каждому из пятнадцати. — Но могу гарантировать, что ничего плохого не произойдёт. Теперь — точно нет. По крайней мере, не в этой звёздной системе.
День X: Справедливость
Не так я планировал вернуться! Вместо радости, гордости, удовлетворения и других чувств, сопровождающих удачно завершённое дело, меня переполняло обида и разочарование. Даже слёзы выступили на глазах! «Как он мог? Ради чего? Зачем?!»
«Если бы я сразу узнал!» — напрасная мысль, но я бы очень хотел снова повидаться с Сэтору и высказать ему всё, что накопилось на сердце. Эгоист! Он думал лишь о том, как устроить свою личную жизнь. Он понятия не имел, что творится на самом деле! «Если бы я не отдал альтеры… Если бы я мог позвонить и переубедить его!»
Но поздно было жалеть о случившемся трагичном совпадении. Поиск зонда так неудачно совпал с выборами — и вот результат. Я мог только проклинать себя, что понадеялся на Ниула. А я ведь очень подробно объяснил ему, как важна его победа и сколь многое от неё зависит!
После того, как Шестая станция и 126-ГП-18-4 вернулись бок о бок на орбиту Тильды, и утихли (но не прекратились) восторги по поводу двойного (тройного! четвертного! ты видел образцы?!) открытия, Сэтору Джекман проводил меня к носовой стыковочной зоне и отдал альтерные браслеты — как и было обговорено.
Надев их, я посмотрел на количество принятых сообщений — и присвистнул.
— Катер ждёт, потом прочитаешь, — поторопил астрофизик, как будто желая поскорее избавиться от моего присутствия.
Кажется, он единственный не переоделся в свой обычный рабочий комбинезон: про бунт все надёжно забыли, потому что когда в руки попадает такое сокровище, отвлекаться на политику решительно невозможно!
— Это ведь камрад Ярхо тебе тогда звонил, да? — спросил я — и не удержался от подколки. — Наверное, ты рад, что позволил уговорить себя?
Он снисходительно посмотрел на меня — так и слышалось тошнотное «дурашка».
— Рад, конечно. Особенно радуюсь тому, чем он меня купил.
Сэт сделал паузу, но я не стал меряться характерами и без всякого смущения прочим поинтересовался:
— Ну, и чем?
— Он снял свою кандидатуру с выборов. Поздравляю!
…И теперь я летел обратно, так и не прочитав ни одного сообщения, и обдумывал слова, которые я брошу в лицо Ниулу, прежде чем навсегда вернуться к тэферам.
«Зачем было обещать?!» Нет, не то. «Говоришь, не руководствуешься чувствами?!» Меня так и тянуло на сарказм… «Теперь я понимаю, как опасна эта любовь-морковь!» А вот это слишком грубо. «Спасибо за опыт!» Слишком тонко — он может спокойно ответить: «Пожалуйста».
Вопрос ведь ещё в том, что я хочу получить в ответ. Извинение? Раскаяние? А что, мне полегчает от этого?! Что это изменит, когда время уже прошло?
Так ничего и не придумав, я поднялся на лифте из Стыковочной зоны. Вспомнился тот случай, когда я доказывал, что не человек. «Я не могу подвергать опасности ваше здоровье», — сказал тогда камилл, а потом спросил: «Вы признаёте себя андроидом?» И я признал. Но только стоя перед своими дальними «родственниками» я понял, что ничего унизительного в этом нет. Никто не выбирает, каким ему быть, как выглядеть, где и как родиться — сама жизнь даётся прямо так, без просьб и сделок. И когда ты окончательно оценишь, что тебе вручили, ты уже — живой и какой есть.
А живые имеют право реагировать на предательство.
«Сказать что-нибудь Ниулу, потом придумать, как повидать Зере… Наверное, она сейчас где-нибудь в столовке… Потом попрощаться со всеми — с Юки и Брайном обязательно. А потом назад…» — простой план, векторная стрела от злости и разочарования к отсутствию каких-либо негативных чувств. Планета подарила мне успокоение в первый раз — подарит и во второй.
Ни традиционные новогодние снежинки, свешивающиеся с потолка на невидимых нитях, ни реклама фестивальных номеров, меню и специальных предложений, ни самодельные открытки между стенными экранами — ничто уже не могло сбить меня с курса. Кивая знакомым, попадающимся по пути, я подлетел к кабинету временного Главы. «Если он занят…» — но он не был занят. Дверь распахнулась, едва я подошёл, молча пропустила меня и закрылась за моей спиной. И стоило мне зайти внутрь, как Ниул, сидящий за рабочим столом, включил большой экран над своей головой.
В записи Ниул сидел за тем же столом, и я немного растерялся от этого «дублирования». А когда он заговорил, начал искать кресло, потому что стоять стало трудновато.
«Друзья! Я снимаю свою кандидатуру с квартерских выборов. Понимаю, что это очень неожиданно для многих из вас. Мне понадобилось немало времени, чтобы прийти к этому решению. Последние события повлияли на меня, не в последнюю очередь — происшествие на станции «Тильда-6». У Главы Станции очень много обязанностей. У самого Главы. И я больше не согласен с мнением, что эти обязанности легко совмещаются с обязанностями Квартера. Нет, пора разделять. Это не сильно увеличит штат Администрации — а если пересмотреть ряд должностей, вообще не потребует расширения. Я знаю, что нас, тильдийцев, ещё мало. Но ждать, когда станет «достаточно» для выделенного Главы, и переживать проблемы вроде той, что были на Шестой… Я не считаю, что это правильно. Поэтому я снимаю свою кандидатуру с выборов в Квартеры и прошу прощения у всех тех, кто настроился голосовать за меня. Не волнуйтесь! Я буду баллотироваться на пост Главы Станции. Я рассчитываю на ваши голоса!»
— Ага, — сказал я и автоматически взял протянутый стакан с сиреневой витаминной водичкой. — А Сэт у меня почти сразу альтеры забрал…
— Хитро, — кивнул Ниул, откидываясь на спинку кресла. — Спорю, опасался, что ты узнаешь и кинешься отговаривать.
— Я бы кинулся, — кивнул я. — Даже не сомневайся! А до какого места ты ему показал?
— До упоминания Шестой. Ему хватило…
— Представляю!
— Учитывая, когда это пошло в эфир и то время, когда вы прыгнули и когда вернулись… Вот прямо сейчас он тоже смотрит полную версию.
— Ох, — сказал я, вливая в себя воду огромными глотками.
Следовало что-то сказать, но я был растерян. И только сейчас заметил, что снежинки были и в кабинете Главы — скромные, из синей бумаги, но всё равно красивые. «Интересно, он их сам развешивал? А вырезал?»
