Людмила Стрельникова - Сон павлина
Рассказ Павла навел ученого на новые размышления.
– Да, если мы чего-то не видим, не замечаем или не понимаем, остается признать недоразвитость наших органов восприятия и мышления. Если где-то существуют другие цивилизации, то обязательно существует и разница в уровне развития. Я уверен, что с Разумом более высокого порядка люди встречались еще на заре истории человечества. Отсюда и причины возникновения религии на Земле. Она зародилась не из страха перед непонятными силами Природы, а из восхищения перед теми, кто в своем развитии стоит много выше диких племен. Из чувства страха человек создает оружие, а из чувства восхищения строит храмы, в которых поклоняется Высшему Разуму. Те, кто прилетал на нашу Землю, сказочно могущественны по сравнению с человеком и поэтому вызывали преклонение дикаря перед собой. Улетая, они, возможно, велели, как святыню, хранить память о себе, или эта идея была гипнотически внушена людям: почитать Высший Разум, равнять свои поступки и мысли на него и ждать его возвращения.
– Ты считаешь, что он вернулся именно ко мне в квартиру, – пошутил журналист, – и начал надо мной подшучивать?
– В твоей квартире происходят чудеса, которые не могут явиться плодом обычного земного интеллекта. Человек, к сожалению, ограничен в его способностях.
– Но разве ты не воскресил Пушкина и Ломоносова? – стал защищать человеческий разум журналист.
– Я всего лишь собрал готовую машину, которую придумали другие. Мне до такого не додуматься, – признался Валерий. – Всё было в их чертежах. Я даже не знаю – чьих. Загадки. Кругом одни загадки. У меня даже не хватает ума, чтобы их разгадать. Я перестаю себя уважать. И Пушкина я воскресил не того, и Ломоносова. Внешне походят, а таланты – не те. В чем причина – не пойму.
– Так ты считаешь, что в моей квартире обитает Высший Разум? – вновь переспросил журналист.
– Высший или какой-то другой, во всяком случае – нечто разумное. И то, что кактус заговорил, уверен – дело его рук. Он старается привлечь к себе внимание, подготовить нашу психику к встрече с ним. Человеческая психика очень тонкая и ранимая, человек даже от простых потрясений жизни сходит с ума, а здесь – и тем более.
– Мне кажется, я уже готов к встрече, – уверенно заявил Павел. – Меня абсолютно ничего не удивляет. Пробовал сегодня вызвать его на откровенный разговор – отмалчивается. Фокусы показывает, а сам прячется.
– Ему видней, – ответил Валерий и собрался еще что-то добавить, но в кабинет заглянула Клеопатра и пожаловалась:
– Валерий Сергеевич, а Пушкин из моей куклы выковырял пищалку и глаза. Вот, полюбуйтесь, – она бросила на пол растерзанную куклу: – И это вместо того, чтобы сочинять стихи. А сейчас он в вашей кофеварке греет суп.
– Клео, ябедничать нехорошо, – заметил ученый. – Ты сама-то выучила уроки, что я тебе задал?
– Конечно. И за это вы мне должны подарить коробку конфет, зефир в шоколаде и три бутылки «пепси-колы».
– С какой стати? – Валерий уставился на нее изумленно.
– А потому, что они мне очень понравились, – довольно просто объяснила девушка.
– Ну, только по этой причине не дарят, и за каждый урок тоже. Учиться – это ваш прямой долг и святая обязанность, если вы собираетесь хорошо жить в этом мире.
– А зачем мне учиться? Я выйду за вас замуж и нормально.
– Откуда ты такое взяла? – вновь удивился ученый.
– Мне тетушка Лида сказала, что если девушка желает быть счастливой, она должна выйти замуж за обеспеченного человека. А вы очень подходящий. Вот за Павла зачем мне выходить? Хоть он и симпатичней вас, но у него всего одна комната.
Валерий, смеясь, посмотрел на друга.
– Ты видишь – уроки тетушки Лиды она усваивает лучше, чем мои.
– Почему, я и ваши хорошо усваиваю, – воскликнула она с наивной простотой, не свойственной царице Клеопатре. – Я уже освоила весь алфавит, умею читать, писать, шить, – она стала загибать тонкие пальцы, – освоила утюг, стиральную машину, пылесос, электробигуди. Знаю, что младенцев в настоящее время кормят манной кашей и всевозможными питательными смесями, выпускаемыми пищевым комбинатом «Малыш», так что я стала очень современной девушкой. А вот Александр Сергеевич постоянно отлынивает от ваших заданий.
– Ладно, проверим, чем он занимается, – Валерий встал и направился к двери, подхватив валявшуюся на полу куклу.
Клеопатра задержалась в кабинете, опасаясь гнева Пушкина, на которого нажаловалась учителю.
По дороге, пользуясь отсутствием девушки, Валерий пояснил другу:
– Я все-таки пытаюсь расшевелить творческие способности в каждом испытуемом и даю им задания в соответствии с прошлыми их интересами. Ломоносова заставил изучить химию и физику, Бруно – современную астрономию и математику, Пушкина – основы стихосложения, ямбы, хореи. Не знаю только, чем занять Клеопатру и какие способности пробудить в ней. В истории я слабоват, кто знает, чему учили царей и цариц, да и считаю – все их наклонности в современной жизни излишни, поэтому учу ее по обычной школьной программе и стараюсь воспитать просто хорошей девушкой. Но дурные наклонности в ней то и дело лезут наружу. Вот, пожалуйста, пришла, нажаловалась.
Они остановились у комнаты, предоставленной в распоряжение Пушкина. Ученый заглянул в «глазок». В противовес сказанному Клеопатрой, поэт расхаживал взад-вперед по ковровой дорожке, задрав голову к потолку и, вдохновенно размахивая руками, что-то декламировал.
На лице ученого отразилась радость надежды.
– Кажется, сочиняет.
– Давай зайдем, проверим, какое творение он создал. Только заходи тихо, чтобы не спугнуть его, – предложил Павел.
Они бесшумно отворили дверь, осторожно проскользнули внутрь и замерли у порога. Но как только ученый и журналист скрылись в комнате, место у «глазка» заняла Клеопатра. В уши же вошедшим ударило громкое и вдохновенное:
Жил-был у бабушки серенький козлик,
Серенький козлик – старый козел, —
И вслед за этим, не меняя тона и интонации, с тем же пламенным чувством понеслось:
А рядом в траве сидел кузнечик,
Совсем как огуречик, зелененький он был,
И с мухами дружил…
Ошарашенный такими заявлениями, Валерий возмутился:
– Александр Сергеевич, это же чистый плагиат. Видите ли, насмотрелся детских передач и теперь «сочиняет». Придется мне телевизор убрать из вашей комнаты.
– А что здесь плохого? – невинно заморгал глазами поэт. – Такого же целого стихотворения нет, где одновременно говорится о козле, кузнечике и дружащих с ними мухах. Вот покажите мне стихотворение, где говорится сразу обо всей компании. Нет такого произведения. А у меня есть.
