Олег Лукьянов - На одной далёкой планете
Отдел современной живописи… Скачущие по степи кони с всадниками, марширующие красноармейцы, черные иглы штыков… Много тревоги, движения, необузданной страсти. Безумный глаз быка, убиваемого матадором… Распятый на кресте человек на фоне изломанных контуров объятого пожаром города. Человек висит спиной к зрителю. Это что еще за художественный выверт? И вдруг пронизанный солнечным светом мирный горный пейзаж, тоненькая женская фигурка со вздувшимся пузырем подолом платья. Ветер и солнце…
В отделе древнерусской живописи их внимание привлекла небольшая икона с изображением Божьей Матери. Лидочка успела устать от хождений, поэтому смотрела экспозиции в этом зале не очень внимательно. Но вот они остановились перед простой деревянной иконой, и Лидочка вдруг испытала внезапное чувство острой жалости к этой женщине, прижавшей к груди младенца, — такая пронзительная скорбь сквозила во всем ее облике и в то же время так кротко и мудро смотрели ее большие голубые глаза. Лидочка была поражена. Пожалуй, пи один из портретов, увиденных ею в других залах, не производил на нее такого сильного впечатления. Древнему художнику непостижимым образом удалось с помощью простых линий и красок передать то, что редко удавалось и прославленным мастерам реалистической живописи, — чувство утраты. А как знакомо было это чувство Лидочке!
— Здорово, правда? — негромко сказал стоявший рядом Володя.
Лидочка молча покивала.
— …Обратите внимание на наклон головы, — говорил тихий мужской голос сзади, — очень выразительная деталь…
— Это тоже входит в канон?
— Да… но каждый художник имел определенную свободу и в рамках канона. Тут, видите ли, какая идея… Божья Мать знает, что ждет ее сына, и понимает неизбежность и необходимость этой жертвы. Пожалуй, самый трагический образ в мировой живописи…
В зале было сумрачно и тихо, неслышными шагами ходили посетители. Эта торжественная тишина, и скорбное женское лицо в траурной головной накидке, и воркующий интеллигентный голос за спиной действовали завораживающе. Хотелось стоять, смотреть и никуда не уходить…
Вечером, когда уже начало темнеть, они погуляли немного по Красной площади. Высоко в сером небе сияла рубиновая звезда Спасской башни. Напротив, бугрясь колокольнями, высился ярко освещенный прожекторами храм Василия Блаженного. У Мавзолея толпились люди, ожидая смены караула. Солдаты, стоявшие у входа, могли показаться застывшими изваяниями, если бы не их посиневшие от холода скулы, выдававшие живую, чувствующую человеческую плоть. Лидочка испытывала вдвойне необычное чувство — оттого, что она впервые на этом уникальном, известном всему миру месте земли, и оттого, что рядом с ней двойник ее мужа, даже не подозревающий, с кем его свела судьба. Лидочка немного рассказала о себе. Рано потеряла родителей оба погибли в автомобильной катастрофе, — жила у тети, одинокой женщины, страдавшей диабетом. Окончила школу с золотой медалью, хотела поступить в МГУ на филологический, но не решилась оставить тетю и поступила в библиотечный техникум. Потом тетя умерла, и она вышла замуж, потому что одной жить было тоскливо. С мужем и повезло и не повезло. Человек он серьезный и внешне симпатичный, даже красивый. Бес толкнул Лидочку, и она добавила, покосившись на Володю: «Немного на вас похож. Такой же высокий блондин. Но ужасный рационалист, ничем, кроме работы, не интересуется и, беда, совсем не любит детей». «Да, — заметил тух Володя, — чахнет наша мужская порода — то безответственные разгильдяи, то супердеятели, занятые карьерой». «А вы себя к кому относите?» — спросила с улыбкой Лидочка. «Раньше, пожалуй, ко вторым тянулся, да жизнь подкорректировала мозги». «Это история с цехом?» — сказала Лидочка. «Не только. Была там еще одна история на грани невероятного».
У Лидочки сквозняком прохватило в груди. Сейчас расскажет! Но Володя промолчал, а потом они стали говорить совсем на другую тему…
Остаток этого вечера они провели в небольшом кафе-чебуречной, на которое набрели, блуждая по московским переулкам. Посетителей здесь было немного, и Лидочка с Володей заняли отдельный столик в углу. Гардеробщик-швейцар объяснил, что заведение открылось несколько дней назад, и многие еще не знают о его существовании.
Это было типичное современное кафе, стилизованное под старину сводчатые потолки, дубовые столики и скамейки, над столиками висячие ажурные фонари с цветными стеклами. В отдельной нише в стене располагался буфет с кассой и спиртными напитками. Володя принес две громадные порции чебуреков, при виде которых у Лидочки разыгрался аппетит. Она основательно проголодалась после прогулки.
— Пить что-нибудь будем?
— Сок, если есть. Вино я совсем не могу.
Володя улыбнулся.
— Смотрите, какое совпадение! Я тоже не могу.
Он сходил в буфет и вернулся с двумя бутылками виноградного сока.
Выпили сока, съели чебуреков, которые оказались очень сочными и вкусными. Володя стал рассказывать, как в детстве, когда ему было пятнадцать лет, пьяные парни затащили его на деревенскую свадьбу и напоили самогоном, как ему было потом скверно — мать еле отходила.
— Есть такие дураки, — с неодобрением сказала Лидочка.
— К сожалению, есть, но лично я этим оболтусам очень благодарен за науку. Они у меня на всю жизнь отбили охоту к спиртному.
…Что-то муж никогда ничего такого о себе не рассказывал. Он вообще ничего не говорил о своем детстве, словно никогда не был ребенком.
— …Но откровенно говоря, у меня плохая наследственность, — сказал вдруг Володя.
— Как так?
— Да так. У меня был родной брат-алкоголик. Умер четыре года назад.
Он стал рассказывать о брате, и Лидочка внимательно его слушала. Звали брата Юрием. Он с детских лет страдал хронической болезнью печени. При таком заболевании пить, естественно, нельзя, и брат до двадцати лет действительно не брал в рот спиртного. А потом, как Володю в детстве, легкомысленные друзья угостили его вином, и произошла катастрофа. У Юрия вспыхнула страсть к спиртному. Он стал попивать, а потом и вовсе запил. Много раз после пьянок его отвозили в тяжелом состоянии в больницу, уговаривали, пытались даже лечить — ничего не помогало. Подержится немного и снова начинает пьянствовать. Так и слег.
— Хотите, покажу фотографию? — сказал Володя, как-то странно посмотрев на Лидочку. Он покопался в кармане и вынул оттуда небольшую фотографию.
— Это он на паспорт снимался, еще до запоя.
Лидочка взяла протянутую фотографию и ничего не поняла.
— Так это же вы?
С фотографии на нее смотрело юное, очень красивое и немножко печальное Володино лицо.
