Антон Лаптев - Гримуар
Черный кот, тот самый, что так сильно напугал Йошку, когда тот полез было на печку, выскочил из дверей и стал радостно тереться о босые ноги хозяйки.
— Привет, Пушок, — ласково сказала девушка, погладив котяру по голове, отчего тот блаженно заурчал. — Не напугал ли ты этого юношу? — спросила она, краем глаза лукаво поглядывая на Йошку.
Хозяйка лачуги вошла внутрь, приглашая юношу следовать за ней. Йошка, едва войдя, тут же уселся на лавку. Быстро затопив печь, девушка поставила небольшой горшок с водой, в который насыпала каких-то трав, кореньев, все это перемешала, ловко сцедила в чистую тряпицу, завернула и подала юноше.
— Вот, приложи к шишке. Все как рукой снимет.
— Да ладно, так пройдет, — начал было отнекиваться Йошка, которому, что явственно читалось по глазам, было чрезвычайно приятно то внимание, которое ему оказывала столь красивая девушка. — А как тебя зовут? — поинтересовался он у незнакомки, заботливо перевязывающей ему голову.
— Катаринка. А тебя?
— А меня Йошка. То есть Йозеф, — поправился юноша, вспомнив о важной миссии, с которой он прибыл в Городок. — А ты здесь совсем одна живешь?
— Совсем одна.
— И тебе не страшно? — неожиданно вырвалось у Йошки помимо его же собственной воли.
Катаринка звонко засмеялась:
— Кого же мне бояться, скажи на милость? Люди из города сами меня боятся, хоть и приходят за помощью. Они считают меня колдуньей, — гордо добавила девушка. — Как, впрочем, и ты.
Йошка опять покраснел:
— Вот еще глупости. Я пока что не пришел ни к какому определенному мнению, — добавил он, вспомнив, что именно так говаривал аптекарь, пан Ванек, когда изготавливал микстуру от кашля, а получал совершенно новое лекарство.
— Ну-ну, — смеясь, сказала Катаринка. — Тогда пойди и посоветуйся со своим мастером. Кстати, я видела его ранним утром идущим из домика алхимика в сторону трактира. Совсем как пан Новотный. Тот точно так же ходил каждое божье утро в трактир.
— Откуда ты знаешь, что пан Платон мастер? — изумленно спросил Йошка.
— Так ведь мастера сразу видно, — простодушно ответила Катаринка. — Ну все, тебе пора идти.
Она чуть не силком выпроводила влюбленного юношу за порог, правда, на прощание поцеловав его в щеку.
Йошка, вдохновленный поцелуем, словно бы на крыльях долетел за считанные минуты до постоялого двора. Он вбежал в залу трактира и сразу же увидел сидевшего на их обычном месте пана библиотекаря, в задумчивости курившего трубку и глядевшего прямо перед собой. Заметив севшего на скамью прямо перед ним юношу, Платон улыбнулся своей обычною доброй улыбкой:
— Прости, сын мой, что оставил тебя одного, но ты так сладко спал, что грех было будить тебя.
— А вы, учитель, похоже, совсем не спали, — заметил Йошка, ухватывая лежавший на столе кусок хлеба и с жадностью поедая его.
— Да, и в этом кроется сущность разницы между молодостью и возрастом, — философски заметил мастер. — У тебя крепкий сон и отличный аппетит, по всей видимости еще и нагулянный в лесах, что за садом.
— Точно, — изумился догадливости учителя Йошка.
Пан Паливец лично вышел к постояльцам и поставил перед ними миски с дымящейся гречневой кашей и мясом. Юноша с жадностью набросился на еду, в то время как Платон лишь отщипывал пальцами мякиш от хлеба и медленно жевал, глядя в пустоту.
— А ведь вы были правы, учитель, — насытившись, сообщил Йошка. — Если смотреть на выстроенный вами не далее как вчера на этом самом столе план, то напротив пивоварни в лесах, что за садом, стоит лачуга одной колдуньи. — Тут влюбленный юноша сильнейшим образом покраснел.
— Да? Это хорошо, — медленно проговорил пан Платон Пражский, совершенно не замечая то смущение, кое вызывало в юноше упоминание им о хорошенькой колдунье. — Ты насытился? — неожиданно спросил он у своего помощника.
Тот закивал. Мастер встал из-за стола, кинул несколько монет и твердым шагом человека, решившегося на что-то очень важное, вышел из трактира. Йозеф, прихватив краюху хлеба, кою он предусмотрительно посыпал обильно солью, пошел следом. Платон направлялся к центру Городка, туда, где на площади, сверкая в лучах утреннего солнца, блистал всеми цветами радуги и искрился фонтан. Горожане провожали настороженными взглядами королевских следователей, о прибытии которых им уже давно стало известно, низко кланяясь им, а после того как мастер и ученик проходили мимо, тут же обсуждали цель прибытия столь важных особ, таких важных, что даже сам бургомистр обязан подчиняться следователям. Но Платон, совершенно не замечая ничего и никого вокруг, шагал себе к площади, с одной стороны которой красовалось здание ратуши, а с другой — костел.
Йошка так же, как и его учитель, совершенно не замечал того, что творилось вокруг него. Удивительное дело, как все вокруг разом переменилось, думалось юноше. Как изменился Городок и его обитатели, причем в лучшую сторону. Солнце в небе светило ярче, птицы над головой пели веселее, а лица горожан казались влюбленному ученику привлекательными. Даже грязная лужа в канавке, что тянулась вдоль дороги, и та в мгновение ока преобразилась в чудесное подобие озерца. Вот какие чудеса порой совершает с миром любовь, друзья мои!
Дойдя до площади перед ратушей, Платон уселся на парапет, каменным кругом обрамлявший фонтан, и, сняв изящную меховую шапочку с головы, промокнул платком слипшиеся на лбу от пота волосы. Было заметно, что он о чем-то крайне напряженно размышляет. Если бы только пан королевский библиотекарь был хоть чуточку повнимательнее, то он обязательно обратил бы внимание на удивительное поведение своего подопечного, в глазах которого все еще стоял прекрасный образ юной Катаринки. Но Платон Пражский пребывал в глубочайшей задумчивости, в очередной раз осматривая в уме со всех сторон предложенный ему алхимиком план дальнейших действий и стремясь найти в нем подводные камни или же лазейки. Точно так осматривает бочар только что изготовленную бочку для доброго пива. Он осторожно простукивает железные зажимы, охватывающие бочку, и наливает в нее доверху воды, чтобы еще раз убедиться в отсутствии течи.
Внезапно мастер был выведен из подобного внутреннего созерцания самым что ни на есть банальным образом. Пока он сидел на парапете и размышлял, в то время как Йошка старательно прилизывал непослушные вихры, что торчали во все стороны от его головы, глядясь, точно в зеркало, в водную гладь фонтана, из здания ратуши выехал в только что покрашенной коляске, запряженной милым осликом, пан бургомистр. Увидев отдыхавших у фонтана королевских следователей, пан Игнат тотчас же повернул в их сторону коляску и тихо подкатил прямо к пребывавшему в глубокой задумчивости Платону Пражскому.
