Виктор Ночкин - Свирель Гангмара
В конце концов решили, что наемник вышлет своих лазутчиков, они разведают обстановку, а тем временем подоспеют основные силы. На месте все и определится — как лучше действовать и что может понадобиться для взятия Марольдова логова. Любопытный подмастерье подобрался поближе к начальству и внимательно слушал.
— В любом случае, — рассуждал дворянин, — разбойникам прекрасно известно, что мы выступили против них. У Марольда же в Пинеде повсюду свои люди.
— Обычное дело, — кивнул капитан, — может, стоило арестовать этих лазутчиков?
— А зачем? — Рыцарь пожал плечами, звякнули латы. — Всех не возьмем, только обозлим и заставим насторожиться. Вообще, в этом городишке народ ненадежный. Я думаю, многих устраивает, что в окрестностях сидят разбойники. Перекупают краденое, тайно возят продовольствие в разбойничий лагерь, в общем, так или иначе свою выгоду имеют. Но если послушать их, то все Марольда клянут — и разбойник он, и злодей, и Гангмарова напасть. Нет, пока что рано за них браться. Вот сперва с Черным разберемся, тогда всем припомним. Местный стражник… как его, Бэр, обещал, что виновных поможет выловить, едва только покончим с этим ночным грабителем. Ничего, я порядок наведу! Сперва Марольда возьмем, потом и его прихвостней выловим.
Свен слушал и удивлялся. Подмастерью не приходило в голову, что кому-то может быть полезен разбойник. Но когда говорил этот господин, то выходило у него складно… неужто в самом деле так?
Затем начальство переключилось на обсуждение стратегии. Поскольку рыцарь с наемником не знали наверняка, с кем придется иметь дело, планы были пока что весьма и весьма расплывчатыми. Оба сходились на том, что банда не представляет собой особенной угрозы, опасен только сам чародей Марольд. Рыцарь заметил:
— Признаться, слава о его подвигах… э… внушает некоторые… ну, скажем, сомнения. Колдовство, всевозможные чародейские штучки… Ничего в этом не понимаю. Я так думаю…
Рыцарь понизил голос, а Свен невольно приблизился еще ближе. Благо, солдаты шагали разомкнутым строем, и занять любое место в колонне не составляло труда.
— Я думаю, честному человеку ни к чему разбираться в грязном чернокнижии.
— Совершенно с вами согласен, сэр, — кивнул наемник. — Для этой работы у нас есть колдун, вон, рядом с фургоном идет. Рекомендую прислушиваться к его советам, а самому задумываться незачем.
Свен покосился на человека, в чью сторону кивнул капитан. Колдуном оказался невзрачный мужчина средних лет, шагавший среди наемников. В колонне он ничем не выделялся, разве только тем, что при нем не было никакого оружия. Одежка колдуна казалась также самой заурядной, ни плаща, вышитого странными символами, ни остроконечной шляпы. И палка, на которую при ходьбе опирался чародей, выглядела совсем обыкновенно. Ничего похожего на красивый посох с блестящим набалдашником, как у толстого Петерова наставника. В общем, внешность этого мага не внушала особого почтения. Должно быть, то же самое впечатление отразилось и на лице рыцаря, во всяком случае, капитан наемников счел нужным повторить:
— Очень знающий маг, не смотрите, что выглядит так скромно. Он не из болтунов, наш старина Герт. Молчалив и надежен, а что еще требуется от чародея? Не сомневайтесь, мой маг сможет противостоять чарам разбойника Марольда.
Тут на опушке показался один из дозорных, высланных капитаном. Солдат сказал, что здесь пора сойти с тракта и углубляться в лес. В самом деле, в чащу вела широкая тропа. Дорога, которой пользовались разбойники, была хорошо утоптанной, по ней явно частенько ходили. Один из солдат обратил внимание на колеи — здесь и телеги ездили. Ну да, разумеется, герцогская-то казна исчезла вместе с транспортом!
Колонна перестроилась. Теперь в авангарде шагали наемники, за ними — добровольцы, а замыкали шествие латники. Свен оказался далеко от начальства и потерял возможность подслушивать.
Шли без опаски, капитан поручился, что его лазутчики тщательно обследовали окрестности. Минут через сорок получили приказ — остановиться и быть наготове. Пока начальство оглядывало поле боя, солдаты оказались предоставлены сами себе. Пожилой наемник указал:
— Вон, на горе лагерь. Пришли, значит.
Свен вгляделся — в указанном направлении деревья редели, в просвете показался холм, отделенный от опушки просекой. На холме темнел частокол, впрочем, не слишком грозный. За частоколом можно было различить соломенные крыши невысоких строений, да маячила полуразрушенная каменная башня. Похоже, дальняя стена осыпалась, так что проемы окон четко вырисовывались на темном силуэте.
— Эй, парень, — окликнул солдат Свена, — а эльфы в ваших краях жили?
— Жили, — подтвердил подмастерье. — Давно, разумеется, лет сто пятьдесят назад, а то и больше. Даже Белая Башня неподалеку была. Там нынче монастырь. Башню великий король Фаларик разрушил, поселение сжег, а на фундаменте монастырь Гунгиллиных сестер ныне возведен.
— Там была не просто Белая Башня, — раздался скрипучий негромкий голос, — это была Белая Башня короля Фреллиноля, того самого, что играл на Свирели Гангмара и сошел с ума.
Свен оглянулся — позади стоял колдун Герт и поверх их голов разглядывал укрепление Марольда. Заметив, что парень уставился на него, отвел мутные глаза и побрел в сторону, бормоча:
— Что за люди, не знают истории своего края… Здесь сложил голову безумный Фреллиноль, любимец Матери Гунгиллы, здесь она уронила слезу на его бездыханное тело… Именно здесь. В этом забытом Гилфингом краю…
Беседуя с самим собой, колдун удалился. Старый наемник заметил:
— Не обращай внимания, парень. Он всегда так. Бормочет, бормочет… а маг толковый. Хотя и немного тронутый — вроде того короля Фреллиноля.
Глава 12
Прошел месяц с тех пор, как Лукас подрядился расписывать стены Пинедской обители. Все это время жизнь в монастыре размеренно шла своей чередой. Казалось, Гунгиллиных сестер не касаются события, происходящие за стенами их тихого мирка, никакие вести не проникают сюда, ничто не способно нарушить покой святого места. Да и сам художник не особенно интересовался новостями. Работа захватила его целиком — позабылись и визит Марольда, и схватка на дороге… да и разбойник, сраженный Лукасом, перестал появляться во сне.
К началу лета все оштукатуренные поверхности были тщательно промерены, подробнейший план составлен, а предстоящие расходы кое-как согласованы со скупой и сварливой матушкой Ганой… хотя Лукас и подозревал, что вздорная старуха еще не раз затеет торг сызнова. Но художнику не терпелось наконец-то взяться за эскизы, и он, махнув рукой на предстоящие неприятные объяснения с настоятельницей, начал рисовать. Перво-наперво Лукас набросал композицию молитвенного зала. В самом центре — Гунгилла горько плачет над мертвым эльфом.
