Дэниел Худ - Наследник волшебника
«Кроме меня», — мысленно заметил Лайам и вновь заворчал, как недовольный лев. Слишком много вопросов, и слишком мало возможностей получить на эти вопросы хоть какой-то ответ.
Лайам заставил себя выпрямиться и открыл глаза. Все тело его ныло. Он потянулся, пытаясь стряхнуть сонное одурение. «Соваться к преступникам в таком виде нет никакого смысла», — подумал он и направился на кухню, чтобы омыться холодной водой. Кессиас сказал, что эти люди чрезвычайно опасны. Лайам стал прикидывать — не прихватить ли с собой меч?
«Обязательно», — стороннее утверждение камешком вкатилось в его мозг.
— Они могут неправильно это истолковать, — вслух отозвался Лайам.
«Пошли мне мысль», — повелел дракончик.
Лайам тяжело вздохнул, но тут же обнаружил, что мысленное общение дается ему куда легче, чем раньше.
«Их оскорбит визит вооруженного человека».
«Ты должен взять меч».
«Кинжал, — нашел компромисс Лайам. — Я прихвачу кинжал».
«Тогда я лечу с тобой».
— О, нет! — воскликнул Лайам, выходя из кухни и направляясь к кабинету. — Что-что, а твое появление там будет и вовсе лишним!
Фануил лежал в своей корзинке, свернувшись в клубок. Он даже не взглянул на хозяина.
— Они тут же решат, что я — чародей!
«Ну так и что же?»
— Преступники недолюбливают чародеев, а здешних воров, судя по словам Кессиаса, лучше не злить. Воровские гильдии северных народов неохотно прибегают к насилию, там существует свой кодекс чести, но кто разберет, какие порядки в ходу у южан.
«Тогда я спрячусь поблизости — на крыше соседнего дома».
Лайам обдумал предложение и решил с ним согласиться.
— Ладно. Ты можешь мне пригодиться. Только не вмешивайся ни во что. Даже если заметишь, что мне угрожает опасность. Понял?
«Да, мастер. Мы будем тренироваться?»
— Нет, вряд ли, — отозвался Лайам, бросив взгляд в окно, выходящее к скалам. Узкое пространство между домом и каменными громадами заполнили предвечерние сумерки. — Пожалуй, мне пора собираться.
Они договорились встретиться с Кессиасом в «Белой лозе», небольшой таверне, расположенной неподалеку от городской площади, но достаточно далеко от конюшен, где обычно Лайам оставлял Даймонда. Однако пешая прогулка лишь помогла ему пробудить аппетит. Лайам выбрал столик и сел, с нетерпением поглядывая на дверь. Девушка, уже знакомая с привычками посетителя, принесла ему пива.
— Опаздываете, — несколько резковато заметил он Кессиасу, когда тот соизволил наконец появиться. — Я заказал два морских пирога.
— По правде говоря, вам еще повезло, что я вообще смог сюда выбраться. Меня вконец заморочил трижды клятый Клотен. Я просто не знаю, что мне с ним делать!
Эдил стащил с себя теплую куртку и тяжело опустился на стул. Прежде чем он успел еще что-либо сказать, на стол перед ним опустилась огромная кружка. Кессиас одним глотком осушил половину ее содержимого.
— Ренфорд, — заявил он, вытирая пену с бороды и усов, — ваше пиво — лучшее из всего, что выпало мне в этот паршивый денек!
— Значит, Клотен по-прежнему вас донимает?
— Еще как! Я же вам говорил: он дал мне всего день сроку на розыски злоумышленников, предупредив, что иначе возьмется за дело сам! А что это означает? То лишь, что бесноватый жрец затеет войну, осадив храмы Раздора и Лаомедона одновременно!
— Так, значит, вы еще не нашли, за что зацепиться?
— Нет, — с унылой усмешкой признался ему эдил. — Да и откуда бы этой зацепке взяться? Клотен клянется, что на него напала дюжина вооруженных людей, а его служки в один голос твердят, что ничего не слыхали.
— Вы успели поговорить со всеми жрецами?
— Да. Клотен просто бесился, когда я их расспрашивал. «Зачем вы возитесь с этими недоумками? — передразнил эдил иерарха. — Я один защищал сокровища храма! Вы должны слушать только меня!» Тьфу!
Кессиас очень удачно вплел в свой голос визгливые нотки, присущие перебранкам портовых торговок, и Лайам не сдержал улыбки.
— Когда он выкрикивает такое вам прямо в лицо, это ни капельки не смешно, Ренфорд. К тому же этот бесноватый всего меня забрызгал слюной.
Кессиас брезгливо отер бороду здоровенной ручищей и рассмеялся.
— Впрочем, я все равно опросил его молодцов, но лишь один косвенно подтвердил слова иерарха. Странный малый, закутанный с головы до пят и весь какой-то дерганый, словно его блохи заели. Он сказал, будто слышал на улице нечто вроде звяканья шпор осторожно идущих людей.
— Закутанный? В глухом капюшоне и длинном плаще? Пожалуй, он мне знаком. Его мучит сквернавка.
— Сквернавка? Кэрнавонская лихорадка? — простонал эдил, прикрывая глаза ладонью. — Мало мне Клотена, так тут еще и лихорадка!
— Но она не заразна. Это врожденный недуг. — Кессиас медленно опустил руку.
— Правда? Вы точно в этом уверены?
— Да. Насколько мне известно, сквернавка не передается другим.
— Гм. Ну, если вы так говорите, я готов поверить, но все равно это известие мне не по нраву. Беллона, хотя она богиня, конечно, и славная, пока что доставляет Саузварку одни неприятности, и конца им что-то не видно.
Лайам несколько мгновений смотрел на обеспокоенное лицо эдила, потом медленно произнес:
— Боюсь, тут вы правы.
Он рассказал Кессиасу о том, как свел знакомство с юношей, пораженным сквернавкой, и о том, что успел у него узнать.
— Клотен — самодур. Он отрицает версию божественного происхождения Беллоны, которой придерживается большинство служителей нового культа, он вздорит с Эластром, своим заместителем, и игнорирует указания, поступающие от лиц, стоящих над ним.
— Пожалуй, тогда становится ясно, отчего он так взвинчен, — задумчиво пробормотал Кессиас, ухватывая нить рассуждений Лайама. — Но можно ли из всего этого почерпнуть что-либо полезное для дела, которое я расследую? Насколько я понимаю, нет.
— Ну, — медленно отозвался Лайам, — это, конечно, только предположение, но… Но что, если грабитель шел вовсе не за сокровищами? Что, если это вообще был не грабитель?
Кружка эдила зависла в воздухе, и несколько мгновений он беззвучно шевелил губами. Потом Кессиас медленно опустил кружку на стол.
— Насколько я понимаю, — осторожно произнес страж порядка, — вы ведете речь о наемном убийце.
Лайам пожал плечами:
— Ну, не совсем. Наемный убийца берет за работу деньги. А я говорю о каком-нибудь фанатичном верующем, которого оскорбляют какие-либо положения нового культа, или, скорее, о нескольких таких людях. В конце концов, Клотен ведь заявил, что на него напала целая дюжина злоумышленников. Да и Сцевола слышал на улице звяканье многих шпор.
