Сергей Гомонов - Пари с будущим
Нам подали по бокалу пива. Ленке почему-то захотелось именно пива, а про коктейли она сразу высказалась в том ключе, что это мерзкая мерзость с запахом и вкусом шампуня. Я посмеялся над ее непосредственностью, но в душе согласился. Она права: тут нам не Майами, и манго с фейхоа у порога клуба не растут, чтобы все эти напитки могли быть натуральными. А будь они натуральными, и без того бешеные цены на алкоголь в «Неоновой барракуде» выросли бы минимум в три раза. Так что Ленка заказала светлого, а я темного.
— Можно твой портер попробовать? — спросила она.
— Да хоть все пей, — я подвинул к ней запотевший ледяной бокал, озираясь в поисках Руськиной банды.
— Теперь я буду знать все твои мысли! — довольная, как своровавшая сметаны кошка, зализывая остатки пены в уголках губ, сообщила Ленка.
— Не будешь: я оттуда еще не пил. А сейчас вот выпью — и буду знать твои!
— Только попробуй!
Черт, от этого грохота, именуемого музыкой, я к концу мальчишника опухну! И лучше нам с Ленкой действительно не узнавать мыслей друг друга, а то скажет — сам вытащил развеяться и сидит ноет.
— Смотри!
Я проследил за ее взглядом. Вот интересно: почему мы никогда не разглядываем других мужиков в общественных заведениях, а они, женщины, изучают друг друга как под микроскопом, стоит им оказаться вместе? Ну или, в конкретном случае, учитывая расстояние между субъектом и объектом, — как в бинокль?
Вдоль танцпола, еще малолюдного, летящей походкой манекенщицы экстра-класса продефилировала роскошная платиновая блондинка с аппетитными формами, густой гривой до пояса и ногами от ушей. С подачи Задорнова стало модно смеяться над понятием «модель». Претендующие на остроумие то и дело цитируют его: «Модель человека!» А по мне так нормальное слово, отображающее суть: это очень красивая, ладная, стройная и высокая женщина, на которую непреодолимо оглядываются, когда она проходит мимо, все более или менее дееспособные прохожие мужского пола. И, разумеется, женского. Только не так откровенно и совсем с другими эмоциями. Поэтому заинтересовавшая нас с Ленкой незнакомка целиком и полностью подпадала под определение «модель». А кому не нравится, хоть красной девкой обзовите — не думаю, что красотке будет от чьего-то мнения холодно или жарко.
Но Ленка, будучи сама красоткой и не страдая комплексом неполноценности, разглядывала ее исключительно в познавательных целях. Во всяком случае, в ее глазах я не уловил и тени зависти.
— Прикольное платье! — обратила она мое внимание на одежду блондинки, а вот я бы сам через минуту уже и не вспомнил, что было на той надето.
На незнакомке было короткое черное кожаное платье с застежкой-молнией впереди и что-то вроде черного, тоже кожаного, ошейника. Вид у леди-вамп был провоцирующим, но что странно, не вульгарным. Может быть, потому что в ней не было ничего искусственного — сделанного лица, силикона, безумной раскраски. Все в рамках хорошего вкуса, даже одежда. А я раньше стереотипно считал, что кожу любят или рокеры, или любители садо-мазо.
— Наверное, это какая-нибудь московская топ-модель, — заключила Ленка, не менее, между прочим, шикарная в своем ярко-синем облегающем платье, с аккуратной девической грудью и таинственным взором светло-карих глаз.
— Топ-топ-модель, — я прошагал двумя пальцами по стойке, имитируя походку блондинки, и мы, пригнувшись, прыснули. — Хочешь размяться?
— Под эту музыку, что ли?! Не-а!
— Ну, вальсы Шуберта тебе тут все равно не поставят. Идем.
Разминаться я особенно не хотел, но сидеть мне надоело. К тому же у меня сегодня была идея-фикс как следует расшевелить вдову моего друга. Может, единственного настоящего друга в жизни, который стал таковым слишком поздно — из-за пресловутой разницы в возрасте…
Мы вышли, Ленка опасливо покосилась на шесты, но испытывать ее терпение и тащить на подиум я не стал. Да и трезвые мы слишком для шестов.
Танцевала она симпатично. Не хуже остальных девчонок, тусящих на танцполе. Смотреть на ее грациозные движения было очень приятно. Не будь она вдовой Степки… Стоп! Ни шагу дальше! По отношению к покойному другу это было бы бесчестно. Это было бы предательством.
— А что сам не танцуешь, меня вытянул?! — разгорячившись, Ленка прижалась ко мне, чтобы я мог услышать ее.
— Я танцую!
Нет, ну я же и правда танцую! Как умею…
Ленка расхохоталась (эх, давно я не слышал ее веселого смеха, теперь наслаждаюсь им!), но приставать и дергать меня по поводу танцев не стала. Кажется, она наконец-то решила уйти в отрыв и ни о чем плохом не думать. Закрывая глаза, моя спутница с удовольствием извивалась под бешеную музыку, подхватывала водопад волос, обрушивая их на плечи, крутилась вокруг своей оси…
— И кто это у нас тут зажигает? — услышал я левым ухом, одновременно почувствовав хлопок по плечу.
Это был, конечно, Руська. Спрашивал-то он меня, а вот глазами стрелял в Ленку. И, кажется, не узнавал ее.
— О, какие люди! — проорал я в ответ и с чувством пожал его руку. А потом мы с его подачи даже обнялись. Крестные отцы мафии, блин. С этого момента я уже понял, что Руська основательно поддатый: черта с два его, трезвого, заставишь обниматься с мужиком!
— Познакомишь? — кося лиловым глазом, да все в Ленкино декольте, спросил без пяти минут жених.
— А сам не узнал, что ли? Это Лена Пушкарная из параллельного!
— Пушкарная?! — обалдел Руська. — А я-то где был тогда?! И где были мои глаза?
— Я знаю, где они будут сейчас, если ты не прекратишь разглядывать ее грудь! — злобно проворчал я ему в ухо, несмотря на то, что еще пять минут назад подумывал о том, как хорошо было бы, если бы Ленка подцепила тут себе нормального парня. Но это же нормального парня, а не бабника-Руську, не сказать грубей.
— Да ладно, ладно, ко мне-то можешь не ревновать, Ромео… то есть этот… Отелло!
— Лен! Лена!
Она открыла глаза и только тут заметила этого третьего-лишнего. Удивилась. Улыбнулась: сначала как-то нерешительно, а потом, узнавая, все шире и шире:
— Руслан!
— Да, вот этот самый Аникин, — представил я, хотя в сущности это было уже и не нужно. — Камраде Нео.
— Увидела — сразу вспомнила! — прокричала Ленка сквозь долбежку в колонках. — У нас по нему полкласса девчонок тащилось, даже Ирка.
— Ирка? — наклоняя к ней голову, чтобы ничего не упустить, переспросил Аникин.
— Подруганка моя. Маленькая такая, шустрая, хорошенькая. Все время бегала в оранжевой кофточке с Сейлор Мун.
Так мы и орали в напрасных попытках перекричать то, что в этих местах принято было называть музыкой. Но как бы там ни было, влияние этой музыки на настроение стало ощущаться очень быстро. И не надо никаких напитков-энергетиков — нервная система сама вставала на дыбы от этих децибел.
