Ольга Романовская - Маска безумия (СИ)
Не отчаиваясь, маг извлёк из сумки изогнутый камень, сплошь изрезанный письменами, и аккуратно прикоснулся к гашишу. Положил ладони по обе стороны от артефакта, вновь погрузился в транс. Губы беззвучно шевелились.
Наконец маг обернулся к Брагоньеру и развёл руками:
- По порошку, увы, не выйдет. Его, безусловно, касались пальцами, но давно. Здоровый мужчина. Не юноша. Пожалуй, всё. Аура схематично прочитывается лишь при усилении.
- За сколько она разлагается? - соэр лениво глянул на выведенный углём на полу контур - один из двух в комнате.
Тело Мирры перевезли в морг Следственного управления, но и без вскрытия всё ясно: удушье. Горло перерезано уже после смерти: почти нет крови. Да и следы, борозда на шее характерные. Последняя - глубокая. Значит, душили не шарфом и не поясом, а верёвкой или шнуром. Орудие преступник принёс с собой - подхваты шторы не тронуты.
Борозда двойная - с первого раза не вышло, соскочила. В данном случае - сдвинула жертва. Частицы пеньки остались под ногтями проститутки. А на её шее, соответственно, - частички сведений о преступнике. Перчатки перчатками, но верёвки он касался.
Процесс вычленения сведений долгий, но, несомненно, увенчается успехом, смутный портрет соэр получит. Вот так, по капельке, и собираются улики.
- Опять ничего, всё затёр? - Брагоньер не сомневался в ответе.
Маг кивнул и забрал у него пакетик с землёй, повертел в пальцах:
- Следов его тут точно не осталось, а вот откуда почва можно попробовать узнать. Только не ждите чудес: ребята скажут только из Сатии она или нет. Глина там, песок, супесь, где в Тордехеше такая водится...
- А я в чудеса не верю. И не жду их. Мне нужны только факты и добросовестная работа.
Делать в борделе было больше нечего, и Брагоньер с чистой совестью отправился домой. Поесть, немного поспать - и утром снова в Управление. Если повезёт, заберёт до полудня результаты экспертизы. Больше всего его интересовал порванный наряд для танцев, простыни и снятая планка с кровати.
Осмелевшие девочки предложили соэру бесплатные услуги, но, поняв, что тут ловить нечего, ретировались. Брагоньер велел собрать их в одной комнате и запереть, чтобы не разбежались. На попытки возражений ответил:
- Либо так, либо камера.
В тюрьму никому не хотелось.
Удушливая летняя ночь пахнула в лицо.
Соэр отказался от провожатых, немного постоял на пороге, вглядываясь в чернильную бездну неба - успело стемнеть, - приводя мысли в порядок. Ниточки преступления опутали сознание, не желая складываться в ажурное плетение, хотя кое-что он уже мог занести в блокнот.
Круг подозреваемых сузился, юнец явно не убивал. Только примет никаких. Брагоньер усмехнулся: может, преступник сейчас наблюдал за ним. Или только что пожимал ему руку.
Кто-то из первого или второго сословия. Умный, но душевнобольной человек. Или просто желавший прославиться, потешить тщеславие полной безнаказанностью.
Соэр махнул рукой вознице, и тот с готовностью подал экипаж. Извозчики часто дежурили у "домов терпимости", зарабатывая на их посетителях. Вот и сейчас Брагоньера принимали за одного из клиентов, пока его не окликнул судебный маг, интересовавшийся порядком срочности исследований. Цена тут же снизилась вдвое.
Пока соэр ехал по освещённым жёлтыми пятнами фонарей улицам, понял, каким был мотив. Всё вертелось вокруг женщин и морали. Отсюда лепестки и розы. В первом случае убили содержанку, ради денег менявшую мужчин как перчатки. Во втором - мужчину, соблазнившего и выставившего на улицу беременную сироту. В третьем - жрицы любви. После борделя всё и сложилось.
"Послал же Дагор счастье! - в раздражении подумал Брагоньер. - Нет, чтобы просто сумасшедший - так с мозгами! Он не под травкой убивает, он свои преступления планирует. А, значит, у него есть конечная цель. Вот эту самую важную жертву и нужно вычислить".
Мысли не давали покоя. Соэр раз за разом прокручивал в голове детали преступлений. Внезапно он хлопнул себя рукой по лбу:
- Нож! Перерезать горло одним движением, быстро - для этого нужно хорошо владеть оружием. Какой, к бесам, гоэт или ученик мага! Не всякий врач так сумеет. Охотник - да, наёмник, разбойник - тоже. А ещё тёмные. Да и жрец... Он принадлежит к первому сословию, иногда пускает кровь животным.
Пришёл на память второй, бородатый купец. Проанализировав его приметы, Брагоньер пришёл к выводу, что они фальшивые - слишком броские. Клиновидная бородка легко клеится и привлекает внимание, скрадывая из памяти другие черты, а родимое пятно может оказаться "мушкой".
Вёл себя посетитель странно и вполне мог убить. Его надлежало найти и арестовать. Если теория соэра верна, то он придерживается радикальных моральных взглядов и обязательно с кем-то ими делился.
Оказавшись в аристократическом квартале, Брагоньер велел ехать медленнее. Поздоровался со знакомым, обменялся парой общих фраз и наконец, расплатившись, переступил порог своего особняка.
Сняв перчатки и, не глядя, бросив их на полку в прихожей, соэр позвал слугу и велел подать ужин. Пока его разогревали, прошёл в кабинет, разложил на столе бумаги и углубился в чтение.
От умственного напряжения ныли виски, Брагоньеру пришлось несколько раз прерываться, чтобы растереть их. Когда мозг окончательно перестал повиноваться, соэр запер бумаги в столе и спустился в столовую. Быстро, не замечая вкуса еды, поужинал и лёг спать, чтобы назавтра снова отпереть дверь кабинета в Следственном управлении в начале восьмого утра.
Пользуясь тем, что в кабинете никого нет, Брагоньер зевнул и сделал ещё один глоток из чашки с кофе. Потом, встряхнувшись, вновь углубился в чтение отчётов.
Анализ почвы уже провели, но он практически ничего не давал. Частички смешанные: сатийская серая лесная почва и суглинок. Соэр сделал вывод, что убийца вернулся из загородной поездки. Глинистая почва характерна для болотистой местности. В Сатийской области таковая тоже имеется, как раз в той части, где убили Огюста Весба. Брагоньер не верил в совпадения, поэтому тут же вызвал секретаря, поручив ей послать запрос на нужный гарнизонный пост. Его интересовало, не расспрашивал ли кто-нибудь об убийстве, не вертелся ли у дома Весбов какой-нибудь сатиец, горожанин. Он даже набросал приметы, ориентируясь на жреца и трубочиста, описанного экономкой.
