Леонида Подвойская - Изродок
Труп не испортил аппетита и мы заказали неплохой ужин. В ожидании мелкими глоточками потягивали красное вино, настраиваясь на объяснение.
- Ну? - начала Мамка.
- Мм-да. Хорошее винцо, - уклонился пока что я.
- Сколько? Двести?
- А-а-а. Да нет.
- А сколько?
- Да ничего.
- Ты что… всерьез?
- Вполне.
- Ты что, не понял тогда, когда я за понятыми…
- Нет. Не подумал даже…тогда.
- А когда подумал?
- Вот сейчас, когда Вы спросили: «Сколько?». Да и то…
- Виталий… да ты… ты…, - она вскочила из-за столика. Поднялся и я. Не могу сидеть, когда рядом стоит, а тем более - вскакивает женщина. И тем более - когда к столику подходят незнакомые мордовороты.
- Зоя Сергеевна, Виталий Леонидович, пройдемте.
- Это еще что за…, - выругалась все еще кипящая Мамка.
Не обидевшись они показали удостоверения. Очень серьезные удостоверения.
- А ваш портфельчик я вам помогу поднести, - подсуетился один из здоровяков насчет моего дипломата.
- Нет!
- Ну, как угодно, как угодно. Все фиксируется. Поэтому, вот так, - он защелкнул наручники на моей руке и моем портфеле. Чтобы не сбыл компру? Но какая там компра?
Прояснилось все в районной конторе этих ребят с чистыми руками, горячим…, ну, вы поняли. Несчастный, симпатизировавший Мамке начальник, подтвердил полномочия столичных ребятушек, после чего они зазвали понятых и ринулись к моему дипломату. Постояли, пережевывая разочарование, затем приступили к личному обыску. Пауза. В машину. И дорога в областной центр.
- Ты что-нибудь понимаешь?
- Молчать, бля!
- Думаю, это продолжение нашего разговора.
- И тебе молчать бля!
- Слушай меня, морда. Если еще раз оскорбишь женщину, я тебя… задушу, понял? Выслежу и задушу!
Испугался? Не знаю. Но замолчал.
В областном управлении мы, естественно потребовали санкции прокурора. И убедились, что она есть. И кого? ТТ!
- Вот где действительно, «бля»! - прокомментировала Мамка.
Затем нас развели по кабинетам. Следак был гадким. Нет, это не личное - на самом деле. Этакое уродище, как-то пробившееся в органы, а потом сюда - на вторую ступеньку карьеры. Самодовольное чмо. Вон, уже раздувается от властности. Типа: «Вот щас я тебя, лощеного, и уделаю».
- Ты обвиняешься…
- Вы!
- Что?
- На Вы все же придется.
- Да я… - начал, было, следак, вставая из-за стола и приближая ко мне свои глаза. Ого! Гипнотический взгляд? Поиграемся!
Через минуту он сел. Подумал. Нервно постучал пальцами по пустому протоколу допроса подозреваемого.
- Хорошо, - неопределенно выдавил урод.
- В чем я обвиняюсь и где мой адвокат? Для первой юридической консультации.
- Хорошо! - вновь выдавил мой визави. Видимо, он нажал какую - то скрытую кнопку и в кабинет ввалились три мордоворота.
- Увести!
А потом, когда меня скручивали и надевали наручники, следователь, отвернувшись, вдруг завизжал, разбрызгивая слюну.
- Ты пожалеешь! Ох, как ты еще пожалеешь! Ботинки мне лизать будешь! Руки целовать.
- Извращенец какой-то. Он у вас не гомик?
Нет, к методам физического воздействия я готовился, но не сейчас, не в кабинете же! Поэтому удар парализовал дыхание. Быть «чертовски сильным» не получилось. В камеру меня заволокли, бросили на холодный пол, и уже здесь продолжили. Я еще успел подумать, что все это очень странно - вот так избивать подозреваемого. Ведь на арест - в суд.
Оказалось, что об этом думают и без нас. По лицу не били. А синяки, с точки зрения судьи - ну мало ли откуда. Уже с ними и поступил - документ есть. И вообще, ссылки на избиение уже оскомину набили. Наглое вранье, которое и слушать тошно. Уже бы что новое придумали. А вообще подозреваюсь я в присвоении ни много, ни мало 200 000 евро из того самого чемодана. Почему именно этой суммы? Доказано, что был там миллиончик. Да, да, конечно. В присутствии понятых все пересчитано и переписано. Все 800 тысяч. А две сотни умыкнули, когда товарищ Лузгина за понятыми ходила?
Таак. «Товарищ» Лузгина. Значит, с Мамки что, подозрения сняты? И то хлеб. Но мне пока от этого не легче. Арест - таки.
- Но откуда эта сумма? Почему? Откуда у него вообще миллион?
- Правильно! А откуда восемьсот тысяч? Не подумали?
- Да как-то… Все больше считали.
- В общем, миллион был положен в этот портфель за гм… некоторое время до вашего приезда. Оперативный эксперимент, так сказать.
- Кто санкционировал?
- Да ваш Тарас Тарасович и санкционировал.
- Но основания?
- Оперативная разработочка. Был легкий стук, что берете потихоньку. Не гнушаетесь. Да и по крупному тоже.
- Какой…
Гаденыш, ехидно улыбаясь дал мне высказать все, что я думал о таком стуке и о стукачах.
- Не моя компетенция. Придет пора - спросят по делу. А я так, из любопытства: бусы на меньше потянули?
Это был еще тот удар. Кто? Если только кто видел? Ерунда, комната без окон. Видеонаблюдение? Глупо. Никто тогда этому значения не придавал. Ну? Бычек? Но зачем? Кто, кто еще знал о бусах? Нет… о том, что были бусы - вся оперативно - следственная бригада. А вот о подмене…
- Ну что? Будем колоться? Как юрист - юристу скажу, возврат такой суммы… нет, не сенсация, конечно, но зачтется. И не только на суде. И потом…
- Буду давать показания только с адвокатом. Кстати, хотел бы, чтобы об аресте известили и моего отца.
- Непременно. А адвоката - сейчас устроим.
Ну, «карманный адвокат» мало чем мог помочь. Только и зафиксировать, что своей вины я не признал. Слизняк. Наш Деляга - и то посимпатичнее. На моем теперешнем месте, конечно. А потом очные ставки с понятыми. На кой они? В чем противоречия? И затем - месяц перерыва. Месяц изоляции и безвестности. Как к особо важному, никого не подсаживали. А, может, просто, пытали изоляцией. Но я - большой индивидуалист. Мне в таких вот случаях компания не нужна. Я и срок хотел бы отбывать в одиночке. Вот так. Уже "срок". Смирился? Ни за что! Осудят, подкоп буду делать. Даже, как у Швейка, "через выгребную яму". И все-же - в одиночке. Обо всем на свете передумал. Откуда и зачем такая подстава? Месть Чумака? За то, что не пошел с ним? Или за то. что спер бусы? Догадался, а прямо обвинить не может. Похоже. Но выгнал-то он меня раньше! Нет, отпустил по просьбе Бычка. А почему по просьбе его же отсюда не отпускают? Вдруг - очная ставка с Мамкой. Но здесь-то какие противоречия. Господи, как же она волновалась! Как явно страдала за меня!
- Вы выходили?
- Да. Следовало срочно позвать понятых.
- И долго ваше отсутствие длилось?
- Буквально две- три минуты.
- Мог ли за это время обвиняемый достать что - либо из чемодана. Теоретически? Позволяло ли время?
