Сергей Снегов - Посол без верительных грамот
— Я протестую, друг Квама! — прозвенел он на самой высокой ноте. — Совершилось возмутительное новшество! Требую пресечения!
Квама холодно посмотрел на расстроенного министра. Изз нервно переминался на всех шести ногах и беспорядочно шевелил крыльями.
— Друг Изз, у вас есть специальный помощник по пресечению ненормальностей.
— Я вызвал моих помощников, но они задержались. Они бессильны. Требуется ваше срочное вмешательство.
— Объясните, во что я должен вмешаться.
Из взволнованной речи Изза стало ясно, что машина зыдала новый уровень среднести и что министр из абсолютной среднести передвинут в минусовый допуск и находится на опасной грани однотысячного отклонения. Он, совершеннейший из абсолютно средних, выброшен в минусовики!
Как это вытерпеть? Как с этим примириться?
Вдали показались быстро несущиеся помощники министра. Изз гневно обратился к ним:
— Вы недопустимо задержались! Ошибки в расчете найдены?
Ему ответил, вежливо склонив голову, Узз, помощник по статистике:
— Расчет подтвержден. Я с Оззом тоже передвинут в минусовики из плюсовиков. Правда, у нас не столь большое отклонение, как у тебя, Изз.
— Вы слышали, люди? — закричал Изз. — Ваша машина плохо функционирует. Срочно измените ее алгоритм. Я требую этого не только как несправедливо оскорбленный леонец, но и как облеченный высокими полномочиями министр…
Вперед выдвинулся Язз и прервал разгневанного Изза:
— Ты больше не министр, Изз. Ты слишком отошел от нормы. Министром стал я, ибо достиг совершенной среднести. Ты мой помощник, как Узз и Озз. Машина, предложенная людьми, функционирует исправно. У народа Леонии нет причин требовать изменения ее алгоритма.
У бывшего министра был такой растерянный вид, что Рой едва удержался от смеха.
Язз обратился к социологу:
— Спешу тебя порадовать, друг Квама. По новому расчету врач Илл лежит в хорошем допуске. Он выпущен из госпиталя. Употребление осадков симбы тоже вошло в приемлемость. Илл спешно готовит лекарство для излечения инвалидов. Он обещает возвратить к нормальной жизни половину больных! Я с охотой покажу пример своему народу и без страха приму осадок симбы.
— И все вы теперь будете ярче сиять, — радостно сказал социолог. — В ваших темных помещениях добавка света просто необходима!
Рой сел в авиетку и помахал рукой четырем леонцам и социологу. Ему ответили взмахами рук и крыльев. Примирившийся со своей судьбой Изз тоже приветственно взметнул крылья.
МАШИНА СЧАСТЬЯ
1
После расследования трагической гибели Фреда Редлиха Генрих стал жаловаться, что его с Роем превращают из физиков в космических детективов. Рой попробовал опровергнуть брата. Рой рассудительно доказывал, что детективы ищут преступников, совершивших убийства или иные крупные нарушения человеческих законов, а они исследуют загадочные явления в космосе и обществе, представляющие опасность для человека.
Доказательства Роя не убеждали, а раздражали Генриха. Генрих временами становился глух к любому разумному доводу, если тот, по словам Роя, «не попадал в жилу» настроению. Разговоры кончались тем, что Генрих начинал кричать на брата, или убегал из лаборатории, или — и это казалось Рою хуже всего — в полной прострации заваливался в кресло и часами не откликался.
Рой потерял терпение.
— Чего ты хочешь? — спросил он. — Объясни по-человечески, чего тебе надо?
«По-человечески» Генрих объясняться не умел. Ему что-то не нравилось в их новой специализации, он не способен точно сформулировать — что, пусть к нему не пристают с педантическими вопросами. У него скверно на душе, это он знает. И еще он знает, что физику не пристало наклоняться над трупами, искать на теле следы насилия и потом рысью бежать по горячему следу, ему безразлично, чей это след — злоумышленника на двух ногах или зловещего, никому еще не известного космического явления.
У других работа как работа, открытия и находки совершаются на стендах с приборами, а не на операционных столах и в моргах. Он хочет вычислять, а не копаться в следственных докладах. Ему надоело отталкиваться от изуродованных тел, как от основы для теоретических изысканий. Он будет основываться на матрицах и интегралах, отталкиваться от формул. И все, что не имеет отношения к письменному или лабораторному столу, может безмятежно ухнуть в преисподнюю. Рой обладал способностью быстро облекать смутные ощущения Генриха в одежды точных формулировок.
— Понимаю, — сказал он спокойно. — Ты хочешь разработать прибор, который автоматически разыскивал бы укрывающихся преступников и обнаруживал неведомые опасные явления;
Генрих, развалившийся в кресле, даже привскочил от удивления.
— Знаешь, Рой, в этой мысли что-то есть, — сказал он.
— Конечно, — подтвердил брат. — Это ведь твоя мысль, а на глупости ты не способен.
Рой любил изображать их отношения так, что все значительное в их работе придумано Генрихом, он же лишь помогал превратить блестящие идеи брата в практическое действие.
Генрих забегал по комнате. Он должен был выплеснуть в движении охвативший его восторг. В нем клокотал и пенился проект новых изысканий.
— Так, так, — радостно бормотал он. — Совершенно верно! Не руками, а электроникой хватать за шиворот преступников. Испытывать опасные ситуации не на живом теле, а на модели. Моделировать опасность. Создать электронную схему уголовного деяния. Но как? Вот он, вопрос вопросов: как?
Через минуту Генрих остановился перед братом, хладнокровно наблюдавшим за его метаниями, и сообщил, что у него все разработано. Уже давно открыт способ физически измерять уровень общественного счастья. Любое преступление и несчастье понижают этот уровень. Им остается отыскивать случаи падения общественного благополучия, все крохотные ямки и впадины на плавной кривой, и определять, кто и что вызвало их. Причина таких падений — преступление или непредвиденная беда. Прибор сам отыщет места падений, сам обнаружит причины, сам укажет, кто преступник или в чем состоит неизвестная опасность.
— Отлично, — одобрил Рой. — Я предлагаю назвать наш новый аппарат розыскным прибором.
— Согласен! — Когда криминалистика превращалась в разновидность электронного процесса, Генрих ничего не имел против нее.
Два месяца братья с увлечением работали над розыскным прибором. На испытании он показал неплохие результаты — удалось отыскать пропавшие несколько лет назад индукционные эталоны тихой радости, психической удовлетворенности и хорошего физического самочувствия. Исчезновение эталонов в свое время наделало много шума. Их изготовили для колонии на планете Сигма-3, с планеты долго поступали запросы и жалобы на невыполнение заказа. Институту космических проблем пришлось срочно изготавливать дубликаты уникальных катушек. Теперь они нашлись в собачьей будке в саду. Розыскной прибор указал и виновника — веселую овчарку Приму. Собака, по-видимому, проникла в лабораторию через открытое окно, и изящные катушки так ей понравились, что она утащила их к себе.
