Мэнли Уэллман - Шерлок Холмс против Марса
Используя только что расшифрованный код, Холмс составил телеграмму:
Известные нам факты говорят о концентрации врага в сравнительно небольшом регионе. Все внимание захватчиков обращено сейчас на Лондон. В пути еще шесть цилиндров; несомненно, места их прибытия заранее определены марсианами с помощью точнейших инструментов. Близость к прежним местам падения цилиндров в Серрэе будет означать оккупацию части страны. Затем должны окончательно проясниться намерения марсиан: эксплуатация либо уничтожение человечества.
Телеграфист на деревенской почте недоуменно посмотрел на бланк с рядами цифр, но телеграмму все же отправил. Холмс вернулся в гостиницу. Он нашел Марту в тенистом розовом саду за домом.
— Тебя так долго не было, — сказала она. — Чем ты был занят?
— Боюсь, ничем существенным, — ответил он. — Хотелось бы думать, что ты еще не полностью потеряла веру в меня.
— Никогда! И мир не должен терять веру в тебя, — пылко заверила его Марта.
Холмс мельком подумал, что Челленджер раздулся бы от гордости, будь эти слова адресованы ему.
Он прошел в гостиную и стал просматривать утренние выпуски. Лондонские газеты, разумеется, так и не поступили; норвичские и кембриджские были напечатаны вкривь и вкось и изобиловали бессвязными сообщениями о разрушениях в пригородах Лондона. Упоминались тепловые лучи и черный дым, но никаких дополнительных подробностей в газетных отчетах Холмс не нашел.
Дядя Марты сказал, что железнодорожное сообщение с Донниторпом прервалось.
— Что с поездами на юг, в сторону Лэнгмира? — осведомился Холмс.
— На юг, мистер Холмс? Боже правый, сэр, никто не осмеливается сунуться на юг. В последние поезда из Лондона люди набились, точно сельди в бочку датского рыбака. Я с ними немного поговорил, но так ничего и не понял. Не стану их винить — они в большом потрясении от событий в Лондоне.
К вечеру гостиница заполнилась бледными, взвинченными беженцами; цены на еду и постель в коттеджах Донниторпа взлетели до небес. Выйдя на улицу, Холмс встретил доктора Фордхэма — тот почти не изменился, хотя со времени их знакомства прошло почти четверть века. Полное, искаженное от страха лицо деревенского доктора украшали растрепанные бакенбарды.
— Решил съездить в Лондон, собирался посмотреть на выходных несколько спектаклей, — прерывистым голосом заговорил доктор. — И тут появились марсиане, они убивали людей черным дымом, улица за улицей. Убивали, иначе не скажешь. Все, включая меня, бросились в бегство, а они гнались за нами. Счастье еще, что мне удалось добраться домой — вечером сумел втиснуться в товарный поезд.
— Все описания черного дыма, что мне доводилось слышать до сих пор, весьма отрывисты, — заметил Холмс. — Поскольку они вас преследовали, можно заключить, что это вещество распространяется на небольшой высоте и не может причинить марсианам в их колоссальных механизмах никакого вреда.
— Вы совершенно правы, мистер Холмс. После того, как проклятый газ делает свое дело, марсиане очищают местность, выпуская огромные клубы пара. Газ превращается в темные хлопья, наподобие копоти.
— Благодарю вас, — сказал Холмс. — Вы сообщили немало полезного. Прежде всего, как свидетельствует ваш рассказ, марсиане в действительности не намерены нас уничтожать: подавив сопротивление, они превращают свое ядовитое вещество в безвредное. Во-вторых, противоядием служит пар. Не исключено, что и люди смогут воспользоваться паром.
Он поспешил на почту и изложил свои наблюдения в телеграммах на имя сэра Перси Фелпса в Бирмингеме и своего брата Майкрофта в Шотландии. В ответной телеграмме Майкрофт поздравил Холмса со своевременным решением уехать из Лондона. Читая телеграмму, Холмс подумал, что черный дым в Лондоне давно должен был рассеяться — раз уж марсиане, как сообщалось, заняли столицу. Он отправил еще одну телеграмму сэру Перси, вновь обещая вернуться в Лондон. Во время прогулки в саду Холмс рассказал о своем обещании Марте.
Она схватила его за руку. Холмс чувствовал, что она дрожит.
— Оставайся здесь, — умоляла она. На ее голубых глазах показались слезы. — Что я буду делать одна, без тебя?
— Ну-с, можно молиться, к примеру, — назидательно произнес Холмс и рассмеялся, стараясь ее ободрить. — Молитва в нашем случае не помешает. Не скажу, что теряю здесь время впустую, моя дорогая, но все же я обязался наблюдать за врагом с более близкого расстояния, нежели из Донниторпа.
Весь вторник Холмс расспрашивал беженцев, изучал полученные от них сведения и передавал свои отчеты в Бирмингем. В среду утром из Кембриджа сообщили, что накануне упали два цилиндра — один из них близ Уимблтона в Серрэе, другой непосредственно в Примроз-хилле в
северо-восточной части Лондона. Таким образом, всего появилось шесть цилиндров. Встретившись в гостиной за завтраком, Холмс и доктор Фордхэм тут же принялись обсуждать эти новости.
— Как получилось, что два цилиндра упали одновременно? — печально и недоуменно вопрошал Фордхэм. — Мы знаем, что с Марса было запущено десять цилиндров, однако марсиане запускали их с интервалами в двадцать четыре часа. Все это совершенно непонятно, мистер Холмс.
— Дорогой Фордхэм, вы говорите прямо как другой медик, мой старый друг доктор Уотсон, — сказал Холмс, намазывая булочку маслом. — Теоретизировать, не имея достаточно данных — всегда серьезная ошибка, но все-таки мне кажется, что ответ совершенно очевиден. Цилиндры были запущены отнюдь не с помощью простого устройства, подобного гигантской пушке. Это не просто пули, выпущенные в цель, которая находится за миллионы миль. Вспомните, ведь места появления первых цилиндров располагались близко друг к другу — что заставляет предположить точный расчет. Вне всякого сомнения, они способны, находясь в космосе, управлять скоростью и направлением полета.
— Раньше цилиндры падали в Серрэе. Почему же теперь в Лондоне?
— Данный факт также поддается объяснению и помогает нам понять, как именно они рассуждают. Первые цилиндры упали в открытой местности, где марсиане могли быстро оценить положение и легко справиться с любой угрозой. Но теперь, захватив Лондон, они могут благополучно высаживаться в пределах города. Примроз-хилл представляет собой естественный командный пункт, так как господствует над всеми окружающими районами города.
Фордхэм, продолжая есть, раздумывал над словами Холмса.
— Должен сказать, мистер Холмс, вы умеете заставить сложное казаться простым и понятным. Понятным, конечно, благодаря вашим объяснениям.
