Лена Обухова - Проклятие пражской синагоги
В этот момент раздался звонок домофона: приехала долгожданная пицца.
— Предлагаю подумать об этом после ужина, — сказал Карел, слезая с табурета.
29 апреля 2013 года, 22.10
V Mezihoří, Libeň, Praha 8
Прага, Чешская Республика
После ужина в гостиной Карела разгорелась нешуточная дискуссия по поводу того, как найти и обезвредить Голема. Почему-то никто уже не сомневался в том, что это именно он. В какой-то момент Саша устала от построения планов, сравнимых разве что с планами Наполеона, и вышла на балкон покурить, надеясь побыть немного в одиночестве и помолчать.
Балкон выходил на тихий внутренний двор, с трех сторон окруженный корпусами дома, а с четвертой — высоким, заросшим деревьями и кустарниками, холмом. Сам балкон был огромным и имел выходы и в гостиную, и в спальню. В одном его углу, возле спальни, находился широкий стол со стульями, за которым летом наверняка было здорово ужинать, наслаждаясь тишиной и вечерней прохладой. Стоящие на столе свечи в небольших стеклянных подсвечниках давали понять, что именно так Карел и поступал. Саша не стала садиться за стол, предпочтя облокотиться о перила, разглядывая мелькающих в ночной темноте светлячков. Было отчего-то странно видеть их среди города.
Хозяин квартиры вышел следом за ней почти сразу, она не успела даже достать из пачки сигарету. Он тоже решил покурить, а заодно вынес ей свитер, потому что к вечеру на улице заметно похолодало. Саша не находила его общество неприятным, и если смотреть правде в глаза, то Карел мог бы ей даже нравиться, знай она о нем немного меньше. Было в нем что-то такое, что всегда привлекало ее в людях, то, что принято называть харизмой. И все же если уж ей не суждено было этим вечером покурить в одиночестве, она предпочла бы общество его младшего брата.
— Это, наверное, самый сумасшедший вечер в моей жизни, — пробормотал Карел, поджигая свою сигарету и подставляя огненный язычок Саше. — И кто бы мог подумать, что его причиной станет Войта. Неужели у вас каждый раз так весело? — он кивнул головой в сторону гостиной.
Саша оглянулась на полоску света, падающую на пол балкона из приоткрытой двери гостиной. Самой двери с этого места не было видно, до них долетали только обрывки фраз оставшихся внутри друзей, которые после ухода Карела перешли на русский язык.
— Призраки, зомби, колдуны, некроманты… Да, с появлением Войты моя жизнь стала намного веселее, — усмехнулась Саша. — Думаю, все остальные со мной согласятся.
— И тебе, наверное, это очень нравится? — Карел с любопытством покосился на нее.
— Если бы мне это не нравилось, уж, наверное, я бы этого не делала? — Саша тоже повернулась к нему.
— Не сомневаюсь, — Карел усмехнулся. — Ты определенно из тех женщин, которые делают только то, что им нравится. Муж не против?
— Мой муж никогда не против, когда я делаю то, что мне нравится. К чему эти расспросы, Карел?
— Просто пытаюсь поддержать беседу, — он пожал плечами. — И узнать тебя поближе. Мне интересно, кто нынче окружает моего брата, а насколько я понимаю, вы трое — ну, четверо, если считать этого забавного очкарика, — его ближайшие друзья в настоящий момент.
— Тебе в самом деле это интересно? — Теперь Саша посмотрела на него с неподдельной язвительностью на лице.
— Я не видел его три года, за которые он успел сильно измениться. Мы никогда не были особо близки, но, скажем так, мне любопытно.
— Любопытно? — переспросила она, чувствуя, как внутри нее поднимается волна негодования. Ей вдруг показалось, что Карел говорил о Войтехе так, как, наверное, ученые в лаборатории говорят о подопытных мышах. На ее взгляд, ему следовало испытывать сейчас вовсе не любопытство. — А последние три года тебе не было любопытно, как он и что с ним?
— Честно? Я только неделю назад понял, что прошло уже три года. Повседневность, знаешь ли, засасывает. Но даже если бы и так, я бы все равно не узнал: если ты не в курсе, Войта не разговаривал ни с кем из нас последние три года.
— О, я в курсе. И я даже в курсе почему. Хотя я удивлена, что он вообще с тобой разговаривает.
— Это еще почему? — Карел заметно удивился.
— Ты в самом деле не понимаешь? Или для тебя переспать с невестой брата было чем-то настолько обыденным, что даже не отложилось в памяти?
Карел театрально закатил глаза, презрительно фыркнув.
— А я смотрю, Войта действительно никак не может мне этого забыть, раз до сих пор об этом случае друзьям рассказывает.
— Ты считаешь, это так просто забыть? Мне показалось, что он действительно был влюблен в нее.
— Он-то был, — пробормотал Карел, поднося к губам сигарету и глядя на фонари, горевшие внизу во дворе. — Как мальчишка. Наверное, потому что он и был тогда еще мальчишкой. Он ее боготворил, но она того не стоила. Поверь мне, я всегда гораздо лучше него разбирался в женщинах. Просто в силу несравнимо большего опыта. Хотя там и без всякого опыта становилось понятно, что девочка использует его. Их роман начался рано, еще в гимназии. Допускаю, что он был у нее первым, но уж точно не последним и никогда — единственным. Прага — маленький город. Это Войтех после гимназии учился в Брно, а она осталась тут. Мы с ней немного пересекались в ночных клубах: я там выступал, она — тусовалась. Я бы, конечно, ее даже не заметил, если бы не знал, кто она. Но я ее знал. И замечал, как она себя ведет и с кем проводит время.
— И поэтому ты затащил ее в постель и сделал так, чтобы Войта это увидел? Очень благородно, — фыркнула Саша. — Словами сказать нельзя было?
— Да говорил я ему, он меня не слушал. Считал, что я просто предубежден против женщин. Мне пришлось прибегнуть к шоковой терапии. — Карел недовольно поморщился: это все прозвучало так, как будто бы он оправдывался. Раньше он подобного за собой не замечал. — И должен сказать, это оказалось проще, чем я думал. Даже среди моих фанаток находились те, кто строил из себя недотрогу пару минут, чтобы соблюсти приличия. А она, кажется, так обалдела от счастья, когда на нее обратила внимание рок-звезда, что про это забыла напрочь. Полагаю, собиралась чем-то таким меня в постели поразить. Думала, наверное, что я сам на ней женюсь. В крайнем случае, возьму на содержание. По-моему, это была ее единственная цель: найти мужа, чтобы он ее содержал. Только дураков жениться на ней, кроме Войты, не нашлось. И знаешь, что самое обидное?
— Что?
— Войта так и не понял, что я сделал это только для него. Он собирался все свои немногочисленные мечты положить на алтарь будущего брака. И он бы не получил ничего взамен, кроме разочарования, но злился только на меня за это. Как будто я виноват в том, что он выбрал себе худший из возможных вариантов спутницы жизни. Если бы эта дура не начала прямо там орать на него, вываливая ненависть и презрение, которые всегда к нему испытывала, а разревелась бы, упала ему в ноги и сказала бы, что совершила глупость, все мои усилия оказались бы напрасны. Поженились бы по расписанию. — Карел резким движением затушил окурок в пепельнице, стоявшей на столе. — Так что вот. Меня он какое-то время видеть не хотел вообще, потом отошел. Он всегда отходит. Ему просто нужно время. Я не жду, что ты сейчас поймешь мои мотивы, но если уж он тебя посвятил в отдельные детали этой истории, то держи ее всю.
