Дело об убийстве маркиза де Лианкура (СИ) - Куницына Лариса

Сев, Марк обернулся, и к нему тут же устремилась служанка, которая предложила ему копчёные рёбра и похлёбку.

— Рёбра у них сегодня подгорели, — проворчал сидевший рядом незнакомец. — А вот похлёбка хороша.

— Похлёбку, — кивнул Марк и служанка ушла.

— Не спрашиваю вашего имени, потому как вы его всё равно не назовёте, — продолжил тот. — Меня же зовут Ла-Карр, и если вам нужна какая-то деликатная услуга, за которую вы готовы заплатить, я в вашем распоряжении.

— Единственное, что мне нужно, это сведения, господин Ла-Карр, — ответил Марк, глядя, как вернувшаяся служанка выставляет перед ним миску с наваристой похлёбкой и ломти свежего серого хлеба на глиняной тарелке.

— Я могу добыть их для вас, — проводив её взглядом, шепнул Ла-Карр.

— Они у вас уже есть, и я согласен их купить, — уточнил Марк, принимаясь за еду.

— Что именно вас интересует, сударь? — уточнил наёмник.

— Я хочу знать суть задания, которое дал вам граф де Полиньяк, и как вы его выполнили.

— Это очень дорогая информация.

— Верно, поэтому я плачу за неё десять золотых марок.

Ла-Кар невольно сглотнул, услышав эту сумму, и его глаза блеснули в полумраке.

— Считайте, что она уже ваша, но только сперва мне хотелось бы увидеть деньги.

— Мне нравится ваша осторожность, — кивнул Марк и, достав кошелёк, отсчитал десять золотых монет, которые положил на стол возле своей миски.

— Дайте проверю, не фальшивые ли? — потянулся Ла-Карр, но Марк накрыл их ладонью.

— Я тоже осторожен. Вот одна, проверяйте!

— Дайте другую.

Марк пожал плечами и подал ему одну монету. Старый наёмник осмотрел её и даже попробовал на зуб и, кивнув, вернул обратно.

— Граф де Полиньяк велел мне собрать отряд и отправиться на юг, в графство Лорм. Мы должны были захватить одиноко стоящий среди лесов замок и обследовать его подвалы в поисках некоего сокровища. Он сказал, что там много золота, и обещал, что если я найду его, он отдаст большую часть мне, оставив себе лишь пластины с надписями. Мы поехали туда. Ну же и глушь там, я вам скажу! Там живут только рудокопы, похожие своими чёрными лицами на дьяволов. Кругом горы, по которым опасно ходить, потому что между ними бездонные пропасти, и леса, в которых полно волков и медведей. Мы думали, что там небольшой замок, который запросто возьмём с наскока, но когда прибыли, увидели, что это настоящая твердыня с высокими стенами и пропастью вместо рва. Мы надеялись, что там небольшой гарнизон, но наша атака захлебнулась, и часть моих людей перестреляли из арбалетов. Я должен был отработать свои деньги и потому пошёл на хитрость. Мы увели из селения лошадь с телегой и отправили в крепость лазутчика, чтоб ночью он открыл нам ворота.

— Открыл? — уточнил Марк.

— Открыть-то он открыл, только нас там уже ждали. Нам пришлось бежать, но некоторых всё же поймали и повесили. Третий раз мог стать последним и столь же неудачным. Потому я развернулся и отправился обратно в Сен-Марко. Я доложил обо всём де Полиньяку и прямо заявил, что он сам виноват в том, что нас постигла неудача. Он не сказал нам, что там действительно мощные укрепления и сильный гарнизон, который не смогла бы захватить группа наёмников. Он ещё артачился и говорил, что платить не за что, потому что я не выполнил его поручение. Но тут уж я уступать не собирался! Мы ездили туда и предприняли две попытки. Я потерял больше десятка своих людей, и мне плевать на его недовольство! Он должен был заплатить! Я пригрозил ему, что если он не заплатит, то я пойду к хозяину замка и продам ему сведения о том, кто заинтересовался его сокровищем. После этого он сдался и, понося меня на чём свет стоит, всё-таки отсчитал положенную мне сумму. Это всё, сударь. Больше он ко мне не обращался, и я для него ничего не делал. Вас удовлетворил мой ответ?

— Да, — кивнул Марк и, оторвавшись от еды, придвинул ему кучку монет.

Ла-Карр тщательно пересчитал их и, поклонившись, направился к выходу. Марк проводил его мрачным взглядом и взял с тарелки кусок хлеба. Его самые мрачные догадки подтвердились, и наконец начала выстраиваться картина этого преступления. Де Полиньяк как-то узнал о драгоценной усыпальнице принца Филиппа и решил заполучить её. Он отправил в Лорм головорезов, но, видимо, сам не знал, что представляет собой этот старый замок. Потерпев неудачу и вдруг получив пост коннетабля, он понял, что если замок отойдёт в казну или под опеку короля, то доступ туда ему будет открыт. Он сможет отыскать там усыпальницу и… Что дальше? Посеять смуту в королевстве, заставив подданных усомниться в легитимности правления короля или просто шантажировать его этим, чтоб заставить отказаться от мира с алкорцами? Достаточно ли этого знания, чтоб принудить короля изменить свою политику, или ещё есть что-то, что Марку неизвестно.

Закончив трапезу, он положил на стол серебряную монетку и поднялся с лавки, раздумывая, что делать дальше.

Граф де Полиньяк тем временем сидел в своём кабинете, расположенном на втором этаже фамильного особняка. Он разбирал бумаги, которые доставили ему утром из военного ведомства, и при этом испытывал жгучее разочарование. Всё шло не так, как он ожидал. Он полагал, что устранив маркиза де Лианкура, ему удастся подстроить и столь изысканную ловушку графу де Лорму, что и он будет убран с пути к вожделенной цели. Дальше всё представлялась ему простым: он обвиняет графа в убийстве и склоняет короля отобрать у него Лорм, а потом убеждает его в том, что замок, как крепость, должен отойти военному ведомству. Но всё пошло не так, как ожидалось. Нет, старый маркиз де Лианкур умер, оставив своего внука без защиты, а на самого де Лорма была брошена тень. Вот только этот новоявленный граф де Лорм был к тому же и всем известным бароном де Сегюром, молодым бароном Армана и героем Сен-Марко. И этот негласный статус послужил ему надёжным щитом. Он оказался под подозрением, но его вина всё же многим казалась сомнительной. Король, которому он в детстве был едва не нянькой, закапризничал и с самого начала принялся вставлять палки в колёса расследованию. Проныра Паже представлялся ему ненадёжным свидетелем, а попытка заставить графа признаться в убийстве не задалась. Во время допроса де Лорм не выказал никакого страха, оказавшись в пыточной и, более того, осмелился делать намёки на то, что сам коннетабль слишком уж заинтересован в том, чтоб обвинить его. И де Полиньяк допустил роковую ошибку, дав волю гневу. Может, он и не задушил бы этого наглеца, но в самый неудачный момент в камеру ворвался его дружок Адемар и всё окончательно испортил. Он донёс обо всём королю, тот надулся, закатил истерику и закрыл всякий доступ к своему любимчику.

Де Полиньяк проворчал что-то невразумительное, вспомнив, как король запустил в него тяжёлым томом. Не слишком учтиво для короля, но мальчишка уродился под стать своему кузену, такой же вспыльчивый. Да и его отец Ричард был крут на расправу, хотя он предпочитал действовать тайком, и его удары были куда опаснее, чем брошенная в сердцах книга.

К тому же король жёстко ограничил время для расследования. Действительно, что расследовать, если итак всё ясно? Но теперь коннетаблю приходилось искать другие доказательства, тем более что кто-то прошлой ночью убил его единственного свидетеля. Паже был обезглавлен в собственной каморке, и это мог сделать кто угодно из друзей де Лорма. Всё-таки в чём-то король прав: нужно было запереть этого негодяя в подземелье до суда. Теперь же де Полиньяк потерял свой основной козырь — того, кто готов был подтвердить вину подозреваемого.

Оставалось лишь одно: создать новые улики. Граф уже отдал приказ подготовить подложные письма, написанные почерком графа де Лорма. Он арестовал его оруженосца и секретаря и старался заставить их свидетельствовать против хозяина, но пока они готовы были умереть под пытками, но не предать его. Де Полиньяк вздохнул, вспомнив гневное личико графини де Лорм. Хрупкая рыжая красавица была вовсе не испугана, а зла на него. Потом к тому же вмешался её зять граф Клермон. Этот напыщенный юнец слишком богат и довольно влиятелен при дворе, да к тому же привёл с собой толпу вооружённых слуг. Нет, вступать с ним в открытую конфронтацию было бы более чем неразумно. Потому де Полиньяк и позволил ему увести жену де Лорма, отказавшись от искушения добиться нужных показаний от неё, и перед ним снова встал вопрос, чем ещё подкрепить свои обвинения против строптивого графа.