Маркус Сэйки - Лучший мир
Куражнее.
Проходя через металлодетектор, Шеннон улыбнулась охраннику. Он махнул, поторапливая ее. Она дождалась, когда приедет ее ячейка, надела ожерелье, схватила сумочку и направилась в штаб-квартиру агентства, которое несколько лет подряд выпускало ордер на ее убийство. Джон не обманул ее: какой бы мозган ни готовил ей удостоверение, оно работало безотказно.
«А как же иначе, черт побери!»
Словно в ответ на ее мысли, очки на ней ожили. С внутренней стороны каждой линзы имелся экран из мононити, видимый только с ее угла обзора. Левый экран показывал в трехмерном изображении каркасную карту ее местонахождения в здании. В правом появились слова: «Хорошей охоты».
Она внутренне улыбнулась и двинулась по коридору, каблучки ее туфель застучали по плиточному полу. После прохождения всех рубежей безопасности ДАР был похож на большую корпорацию: кабинеты, боксы, лифты и туалеты. В этом был свой смысл. Департамент состоял из двух частей, и сейчас Шеннон находилась в аналитической. Эта часть была гораздо больше другой, здесь работали десятки тысяч ученых, разработчиков политического курса, советников, психологов и статистиков.
Вторая часть отвечала за реагирование и представляла собой совершенно другое существо. Существо, которое планировало похищения, аресты и убийства. Оно имело от правительства мандат на убийство. Прежде здесь работал Ник.
Когда-то тут был его кабинет, источник его власти. Он был асом самого засекреченного подразделения ДАР. Сколько раз проходил он по этому коридору? И о чем думал в это время? В те времена он пил «Кул-Эйд» и верил во все, за что выступал ДАР. Она представила его, это почти дерзкое спокойствие, которое он носил, как пошитый на заказ костюм.
Кстати, если уж говорить о типе мужчин, которые нравились ей.
Она возненавидела его с самой первой встречи. Ник убил ее друга, анормального, который начал грабить банки. Грустного и искалеченного парня, сломанного академией, потерявшегося в этом мире. Он был не виноват в том, что пошел по кривой дорожке. Хотя Шеннон и соглашалась с тем, что его нужно остановить (его действия привели к смерти ни в чем не повинных людей), это не означало, что она была согласна на его убийство или готова простить бездушного убийцу, который сделал это.
Но Ник оказался совсем другим. Он был ласковый, страстный и умный. Он любил своих детей и был готов ради них на все. На самом деле Шеннон и Ник были очень похожи, и оба сражались за то, чтобы мир стал лучше. Просто они по-разному представляли себе, как этого добиться.
Шеннон хотела бы рассказать ему о том, чем занималась сегодня. Первой его реакцией, пожалуй, была бы ярость. Но если бы она объяснила ему причины, по которым совершила этот поступок, он бы встал на ее сторону – в этом она не сомневалась.
«Выкинь из головы. Рассказывать ему об этом слишком рискованно, а в этом месте слишком опасно думать о чем-то ином, кроме дела».
Она прошла длинным коридором, поднялась в лифте на три этажа, оказалась в широком атриуме. Мимо шли люди, поглядывали в планшетники, разговаривали о заседаниях. Шеннон в свои тридцать лет ни разу не была на заседании, и ее это вполне устраивало. Из этого словно подвесного коридора со стеклянными стенами по обе стороны она могла хорошо разглядеть весь комплекс. Он был огромен и напоминал кроличьи садки, поскольку имел постоянную склонность к расширению. Она дошла до конца, свернула налево.
В двадцати метрах от нее открылась дверь, вышли мужчина и женщина. Женщина была невысокой, может быть метра полтора с небольшим, но зашагала она с надменной вулканической энергией. Мужчина с наплечной кобурой при среднем росте был хорошо сложен. Она узнала его. Они вместе снесли президентскую администрацию. Бобби Куин, прежний напарник Ника, стратег с саркастическим умом. Забавный парень, знающий свое дело, – он ей нравился.
Она не сомневалась – ничуть не сомневалась, – что если он ее узнает, то арестует.
«Не обманывай себя, девочка. Тут нет никаких „если“. Неужели ты думаешь, что светловолосый парик, сапожки на высоком каблуке и очки обманут Бобби Куина?»
Энергично жестикулируя, он разговаривал на ходу со спутницей и через считаные секунды должен был поравняться с Шеннон. Если он увидит ее, то она больше никогда не увидит осеннего дня.
Ей не нужно было думать. Не нужно оглядываться. Тот ее трюк, который Ник называл «проходить сквозь стены», а сама она – «перекинуться», состоял не в том, чтобы, оглядев окружающий мир, принять то или иное решение. Единственный способ быть невидимой заключался в том, чтобы постоянно знать, где кто находится, куда смотрит и куда направляется. В каждой комнате, каждую минуту. В трудные дни ее мучили тяжелые мигрени от перегрузки информацией – это было все равно что сидеть вплотную к трехмерному экрану.
Информация. Например…
Аналитик в уродливом галстуке рыщет в архивном шкафу, перебирает распечатанные документы, – судя по всему, правительство опаздывает.
Курьер из «Федерал экспресс» толкает тележку, насвистывает. Остановки на его пути очевидны для нее, как диаграмма.
Секретарша выходит из комнаты отдыха с чашкой кофе в правой руке, взгляд устремлен на планшетник в левой.
Флиртующая пара, они почти касаются друг друга, он сейчас протянет руку и дотронется до ее локтя.
Куин отворачивается от женщины, в этом движении доверие: они работали в одной команде.
Урчит компрессор фонтана.
Шеннон притворилась невидимкой.
Она перешла на прямую, по которой двигался курьер, открыла сумочку, будто ей нужно было найти там что-то, пересекла коридор за секретаршей с кофе, носком сапога чуть задела каблук секретарши, та споткнулась, не упала, но в испуге крепче ухватила планшетник вместо кофе, а Шеннон вошла в комнату отдыха, открыла шкаф, встав спиной к коридору, чашка кофе, описав дугу, ударилась о боковину тележки курьера в тот момент, когда рядом с ним оказались Куин и женщина.
– Простите бога ради, – сказала секретарша, пока Шеннон, уставившись в шкаф, отсчитывала секунды.
На счет «три» она закрыла дверцу шкафа и вышла. Не глядя на секретаршу и курьера «Федерал экспресс», убедилась, что с ними все в порядке. Не взглянула она и на Бобби Куина и его спутницу, которые уже отошли на несколько шагов. Оба они обернулись, но смотрели не на то.
Всегда не на то.
Три минуты и пять этажей спустя она была уже в коридоре подвала, освещенном флуоресцентными лампами. Воздух здесь был прохладный и неподвижный. В левой линзе ее очков на карте замигала точка и начала расти, достигнув максимума, когда Шеннон подошла к двери в металлической раме. К потолку над ней была прикреплена камера, а на стене рядом с большой красной кнопкой располагался сканер.
В правой линзе ее очков появилось сообщение: «ПО ЖУРНАЛУ, С МОМЕНТА ПОСЛЕДНЕГО ВЫХОДА ВХОДОВ НЕ БЫЛО. ВСЕ ДОЛЖНО БЫТЬ ЧИСТО».
«Должно быть? Это утешительно».
Машина долго сканировала ее удостоверение. Очевидно, разрешение открывать эту дверь имели не больше десятка человек.
Раздался щелчок, замок открылся.
В помещении, куда она вошла, было прохладно, не больше пяти градусов Цельсия. Здесь ровными рядами стояли металлические стеллажи, на которых были закреплены плоские серверы, компьютеры толщиной в сантиметр, каждый из них выдавал и обрабатывал терабайты информации. За ними виднелись косы проводов толщиной с ее руку. Воздух полнился гудением невидимых вентиляторов.
Работающее сердце ДАР. Факты и файлы всех тайных операций, всех секретных объектов, все данные обо всех, за кем ведется наблюдение. Где-то здесь была и она, подробности ее жизни, детства, школьных лет, то, что она делала, люди, которых она знала. Шеннон последовала по карте вдоль рядов, от наэлектризованного воздуха волосы на ее руках встали дыбом. Пройдя пять рядов вдоль и четыре поперек, остановилась перед стеллажом, похожим на все остальные.
Она взялась за среднюю сосульку в своем ожерелье и повернула ее. Раздался щелчок, появилась плоская флешка. Шеннон нащупала панель входов-выходов, нашла нужный порт, вставила флешку. Внешне казалось, что ничего не происходит, но она знала, что программа загружается, пробирается по тропкам информации, ищет нужные файлы. В ее правой линзе появился индикатор загрузки, стал медленно расти: 1 %, 2 %, 3 %…
Оставалось только ждать.
Эти мгновения в ее работе всегда были самыми странными. Природа ее дара означала, что ей нужно часто менять положение, а потом ждать. Она чувствовала напряжение, но в этом было и что-то восхитительное, как первая затяжка по-настоящему хорошей травки, как полет на планере от одного восходящего потока к другому, как спазм перед оргазмом. Ее память услужливо подкинула воспоминание: перекресток в Вашингтоне, округ Колумбия, где она в первый раз увидела Ника, почти год назад. ДАР сумел завербовать подрядчика министерства обороны, по имени Брайан Васкес, и Ник отправил его на встречу с контактом, надеясь задержать обоих.
