Максим Трошин - Крупица времени
— Сейчас расскажу, пока едем до твоей гостиницы.
Кихалис завел мотор, и грациозный темно-синий автомобиль со специальными огромной величины колесами "полетел" со скоростью около тридцати километров в час — максимально дозволенной в колонии.
— Зачистка — это плановые мероприятия вооруженных сил колонии по устранению националистических группировок. По задумке люди и коклохи должны жить вместе в колонии, как в большой семье. Но с самого основания колонии происходят разборки между националистами. Радикалы-земляне считают, что колония должна быть только для людей. Многие коклохи, в свою очередь, мечтают отослать людей со своей территории. Периодически проводилась зачистка. Наиболее активные радикалы-земляне выслеживаются и устраняются. Если мы начнем подобным образом избавляться от активных коклохов, наша репутация упадет. Поэтому агрессивно настроенных коклохов в процессе зачистки выселяют из колонии.
— А убийство всеми уважаемого Лага всколыхнуло общественность.
— Кругом беспорядки, лучше без наножилета на улицу не выходить. Так что… ты работай над своими версиями, расследуй, никто тебе мешать не будет, но и помогать — тоже вряд ли. А мне надо подготовить план зачистки
Когану выделили маленькую квартирку в убогом пятиэтажном панельном здании на четыре дня. Район спокойный, недалеко от центра колонии и — самое главное — знакомые соседи. Коган заканчивал Центр общей подготовки астронавтов вместе с Эллой Инсеевой. После тяжелого дня, который вместил себя прибытие в колонию и осмотр места преступления, Коган, на скорую руку разобрав сумки, отправился поболтать с другом детства.
— Все кругом рушится, — говорила Элла. — Подлить еще чаю? Все умные люди улетели или собираются улететь на "Кеплере". Эта колония уже не наша. Шестьдесят процентов здешнего населения — коклохи. А еще два года назад, когда я определялась сюда, это было перспективное местечко. Полезные ископаемые, исследование физических аномалий, новые открытия в химии и все такое. А потом эти религиозные гонения…
— Что за гонения? — поинтересовался Коган.
— Ты, наверное, слышал, что у коклохов находятся под запретом любые физические теории и эксперименты, связанные с пространственно-временным континуумом. Они считают, это подвергает опасности их планету в частности и все бытие в целом. Они слишком суеверны. Межнациональный колониальный университет давно хотели закрыть, он держался только благодаря покойному Лагу.
Утро не обещало ничего хорошего. Томми все еще воевал с начальником архива, пожилым коклохом, никак не желавшим давать разрешение на просмотр записей убитого. Главная же неприятность заключалась в том, что допрос был абсолютно бесполезен. Коган лишь теперь с удивлением узнал, что на коклохов детектор лжи не действует, а здешние ученые, по словам Томми, давно научились обманывать это устройство. Но Коган был упрям и с намеченного пути отступать не собирался.
— Имя, фамилия, национальность.
— Экинил Лекхето, коклох.
— Распространенная фамилия, — заметил Коган и улыбнулся. Полушутливый тон должен был помочь преодолеть барьер между следователем и вызванным на допрос — так, по крайней мере, было написано в учебниках. С сожалением Коган отметил, что не всегда пишут правду.
— В каких отношениях состояли с убитым?
— Дружеских. Мы давно знали друг друга.
— Где находились вчера в три часа утра в момент убийства Лага Кхеллеса?
— В такой ранний час? У себя дома. Свидетели — жена, дети. Швейцар, в конце концов. Это должно быть зафиксировано в протоколе.
— Да, я вижу, — Коган отхлебнул едкого, похожего на кофе, синего цвета напитка.
— Ездили потом на осмотр квартиры покойного?
— Да, ездил. Это тоже есть в протоколе.
Коклох иронически улыбнулся. Коган посмотрел на его неприятное серое лицо, испещренное красными прожилками. Это как морщины у людей — признак старости.
— Думаете, радикалы причастны к его смерти?
— Это Вам надо думать, не мне.
— Разве не хотите поскорее найти убийцу коллеги?
— Глупый вопрос, Коган. Конечно, хочу.
— Откуда Вы знаете, что меня зовут Коган? — встрепенулся человек.
— На бейджике написано, — улыбнулся Экинил и пальцем указал на грудной карман костюма Когана.
— А, точно, — с неудовольствием заметил человек. — Вас не учили, что тыкать пальцем нехорошо?
— Скажите, Коган, а Вас не учили, что трогать чужие вещи можно лишь с разрешения владельца? Или на Земле людей не учат вежливости? Вы пришли на нашу планету и пользуетесь нашими благами. Так что ведите себя повежливее.
Коган откинулся на спинку стула.
— Так-так. Вы что-то имеете против людей?
— Я не люблю этих мелких гуманоидов, бесцеремонно колонизировавших нашу планету.
Коклохи в среднем были около двух метров ростом, и Коган не придумал оправдательного аргумента.
— Вообще-то, — продолжил спустя паузу Коган. — Лаг Кхеллес относился к людям по-другому. Экинил, а Вас разве не привлекает должность убитого коллеги? Скорее всего, главным в отделе теперь станете Вы. Чем не мотив для убийства?
— Возможно, для таких мелочных существ, как земляне, убийство ради карьеры — естественно. Но я — коклох. Я не продамся низким идеалам.
У Когана шла кругом голова. Не желая дискуссировать, он вызвал второго ассистента Лага Кхеллеса.
— Имя, фамилия, национальность, — машинально произнес следователь.
— Тур Джонсон, землянин, — ответил худощавый человек с маленькой бородкой.
— Тоже распространенная фамилия… Где Вы находились вчера в три часа утра?
— Дома. Это может подтвердить моя семья.
— Расскажите о… Вашей работе. Об экспериментах.
В глазах Тура блеснула таинственная искорка. Он сомневался несколько секунд и, наконец, ответил:
— Наши эксперименты посвящены исследованию природы времени. Если не вдаваться в подробности, мы создаем особые установки, где исследуем результаты взаимодействия электромагнитных полей на молекулярном уровне. Вы сами видели, какие мощные у нас лаборатории.
— Вроде же исследования подобного рода запрещены коклохским правительством.
Тур улыбнулся и, подумав, ответил:
— Но здесь-то человеческая колония. Другие законы.
— После убийства Лага Кхеллеса Вы, возможно, займете его место. Не видите связи?
— Какой связи? — вздрогнул Тур. — Для меня было большой честью работать с одним из выдающихся ученых нашего времени. Это была великолепная возможность. Я не мог бы даже подумать о том, чтобы насильно занять место…
— А Вам приятно работать в университете, где большинство персонала и преподавателей — коклохи? Став во главе отдела, Вы могли бы подправить кадровую политику и приглашать больше людей. Верно?
