Алексей Кувшинников - Звездный час астронавта Бейтса
— На связи генерал Пристли, база Ванденберг. Гриф оперативности — «приоритет».
— Хорошо, соединяйте… алло, слушаю, генерал.
— Сэр, операция «Бильярдный шар» завершилась неудачей. Противоспутниковый ракетный комплекс вышел на расчетную боевую орбиту и провел атаку по цели 12/154. Захват цели системой наведения и маневрирование на боевом курсе осуществлены успешно. Однако непосредственно в ходе атаки произошел сбой компьютера системы управления огнем. В результате столкновения с неуправляемым обломком противоспутниковый комплекс уничтожен. Цель имеет лишь незначительные повреждения осколками и продолжает уверенный полет.
— Вы проработали версию комбинированного противодействия?
— Судя по телеметрии, сбой компьютера произошел из-за дефекта программы, а не в результате направленных помех. А вот как цели удалось навести комплекс на обломок, надо проанализировать.
— Хорошо, генерал, берите резервный комплекс с высокой орбиты и как следует погоняйте цель. Имитируйте атаку и фиксируйте последовательность маневров уклонения. Желаю удачи.
«Дискавери», солнечноПодполковник ВВС США Роберт Бейтс еще только подступал к рубежу сорокалетия, к этой роковой для многих мужчин черте, за которой они, словно финишировавшие бегуны, вскидывают вверх руки и переходят на неторопливую трусцу. Однако несмотря на столь несолидный возраст, он по праву считался ветераном программы испытаний и эксплуатации космических кораблей многоразового использования. В свой четвертый рейс Бейтс стартовал на «Дискавери». Полет прошел на редкость гладко. Программа была выполнена на все сто, и астронавты не без сожаления прощались с космосом — тому, кто не бывал во Внеземелье, не дано почувствовать эту становящуюся остро ощутимой связь человека и Вселенной, воспоминания о которой потом, дома, будят среди ночи щемящей тоской.
В расчетной точке очередного витка бортовой компьютер включил двигатели ориентации, космический корабль сошел с орбиты. За остеклением пилотской кабины появились огненные сполохи. Корпус «Дискавери» начала сотрясать крупная дрожь. Втиснутое в кресло тело налилось гадкой, болезненной тяжестью. Корабль шел по экспериментальной траектории, значительно более крутой, чем привычная, и это добавило экипажу острых ощущений. Наконец, красное свечение понемногу угасло, горизонт просветлел. Перед глазами астронавтов развернулась захватывающая дух панорама.
Бейтс обожал это зрелище, эту неповторимую красоту родной планеты и не уставал любоваться им вновь и вновь. Но на сей раз что-то нарушало обычно безукоризненную гармонию неба и облаков, в излучаемой ими торжественной мелодии пульсировала нервная, фальшивая нота. Бейтс пригляделся. По правому борту кружевная шаль облачности была пробита массивным столбом серо-желтой пыли, увенчанным пышной грибовидной шапкой.
На мгновение из глубины сознания выплеснулся инстинктивный, разъедающий душу ужас: неужели началось?..
Верхушка «гриба» плавала на двадцатикилометровой высоте, а шляпка достигала в диаметре километров тридцать-сорок. Бейтс глядел на облако с чувством брезгливого страха. Не прошло и минуты, как непонятное атмосферное явление осталось за кормой космического корабля. Напряжение посадочных маневров на время отвлекло астронавта, но едва «шаттл» замер в конце полосы, как вновь непонятное видение возникло перед его мысленным взором.
Бейтс написал подробную докладную. Начальство отнеслось к ней без энтузиазма, но чтобы без особого повода лишний раз не конфликтовать с астронавтом, все же запустило ее «по этапу» к руководству НАСА. Оттуда ее на всякий случай отправили в Пентагон. Затем докладная Бейтса попала в Национальное управление океана и атмосферы, откуда уже по нисходящей траектории улетела в Агентство по охране окружающей среды. На том дело и кончилось. Дальнейшие попытки астронавта пробудить у начальства интерес к «грибу» завершились несколько неожиданно: как-то вечером домой к Бейтсу заехали двое крепких ребят, которые предъявили удостоверения сотрудников Агентства национальной безопасности и посоветовали впредь относиться к истории с облаком спокойнее и вообще поменьше о ней распространяться.
Бейтс вскипел. Все же он имел солидный вес в НАСА, да и среди военных летчиков был в прошлом на неплохом счету. Безоговорочная капитуляция перед двумя бугаями из контрразведки представлялась унизительной. Что же это за демократия, черт побери!
— Поймите, мистер Бейтс, — рассудительно объяснил старший из них, — раскручивание этой истории может нанести серьезный ущерб национальным интересам Соединенных Штатов. Наша аппаратура зафиксировала «гриб», но по заключению экспертов агентства — у нас хорошие эксперты — он был рожден необычными атмосферными процессами и только. Слов нет, было бы интересно поспорить о прихотях небесной механики — но ведь за научную дискуссию тут же уцепятся русские, и вместо спора ученых получится международный скандал. Советы стали большими мастерами по части «пробных шаров», способных взбудоражить общественное мнение…
— Идите вы к черту с вашими национальными интересами, — оборвал контрразведчика разъяренный Бейтс, подталкивая незваных гостей к двери, — проваливайте.
— Вы намерены игнорировать национальные интересы США? — вежливо осведомился старший, задержавшись на пороге.
— Я ясно сказал: ваши национальные интересы, — огрызнулся астронавт, — и не путайте их с интересами нашей страны. Это две разные вещи.
Захлопнув дверь, Бейтс сорвал телефонную трубку и, яростно тыча пальцем в кнопки, набрал номер своей старой доброй знакомой Шеррил Сэлинджер. Впрочем, про женщину, которой было «слегка за тридцать», не стоило все же говорить «старая»… Слушая гудки в трубке, Бейтс мстительно ухмылялся — вот вытянулись бы физиономии у контрразведчиков, если бы они знали, что он звонит одной из самых скандальных журналисток восточного побережья США. (Контрразведчики сидели в машине в квартале от дома Бейтса и тоже ухмылялись от мысли о том, как вытянулась бы физиономия Бейтса, если бы он узнал, что его телефон прослушивается.)
Они встретились на следующий день к обеду в небольшом ресторанчике на нью-йоркском Уэст-Сайде. Бейтс прилетел из Майами утренним рейсом и, пропустив завтрак, поел теперь с большим аппетитом. Журналистка ограничилась салатом и кофе. Выслушав рассказ Бейтса, Шеррил глубоко затянулась и медленно окутала свое лицо сизым туманом сигаретного дыма.
— Нет, Роберт, — наконец изрекла она свой приговор. — Я не куплю эту историю. Если все в ней действительно так невинно и естественнонаучно, то при всем моем желании и умении она останется сырой. Если же в ней задействованы какие-то не совсем естественные силы, то я тем более не играю. Знаешь, очень опасно путать запах жареного и паленого…
