Наталья Соболева - Дело о цене времени
— Как это — схожим? — Сергей удивленно поднял брови. — Уж или его почерк, или не его.
— Графологи стопроцентной гарантии не дают. В целом — схоже. Так, что еще… «Мокрое» ружье найдено на заброшенной мельнице у высохшего ручья. Оно было спрятано под ворохом какого-то тряпья, отпечатки пальцев на стволе и прикладе ружья идентичны отпечаткам пальцев Ремезова. Отпечатки на спусковом устройстве читаются плохо, но это можно объяснить поспешностью в действиях подозреваемого. У этого же ручья найдены следы, ведущие к заднему дворику дачи подозреваемого. Следы совершенно свежие и идентичные отпечаткам сапог Ремезова. Анализ образцов почвы, взятой у ручья и со следов, оставленных в прихожей и на лестнице дачи, показал полное совпадение их с образцом почвы, взятой с сапог Ремезова, что были на нем в момент задержания. Анализ делали по полной программе: спектральный, по химическому составу, по физическим свойствам и прочее. Акт подшит в деле, можно ознакомиться. Исходя из совокупности улик и отказа от дачи показаний, следствие сформулировало версию о превышении охраны неприкосновенности имущества и жилища. Аргументов, подтверждающих эту версию, суду оказалось достаточно, чтобы осудить подозреваемого по соответствующей статье.
— Да-а-а-а, железобетонно, — хмыкнул Сергей.
Помолчав, Горячев добавил, что генерал Садовников позвонил ему вчера поздно вечером, и что-то было в его голосе такое, что Горячев согласился сразу же встретиться. И вот какую историю услышал от бывшего шефа…
Генерал предложил им еще раз осмотреть место преступления — и именно поэтому Краснов решил поручить это дело Сергею и Марине. Сергею — потому, что на данный момент ключевым являлось место преступления, где он мог еще уловить какие-то следы эмоций. Марине — вероятно, потому, что на самой даче может обнаружиться множество вещей, с которых Марина сможет считать нужную информацию. И вот Скрипка и Лещинская переступили порог дачи.
Здесь никто не жил с момента происшествия, и Сергей сразу почувствовал, какая тяжелая здесь атмосфера — боль, страх, обида, злость и отчаяние буквально ломились в сознание. Плохо было то, что за мощными волнами этих эмоций сложно было разглядеть подробности, так необходимые для дела. Или ему все-таки мешало собственное плохое самочувствие?
Пока Марина осматривалась, Сергей уверено шагнул к лестнице, ведущей на второй этаж. «Эпицентр» эмоциональных следов был именно там.
Глава 2
Второй этаж оказался больше похожим на чердак, но только оттого, что потолок его повторял скошенные линии крыши. Единственное небольшое окно смотрело в сторону утренней зорьки. Наверное, потому здесь и был обустроен кабинет хозяина. Вдоль стен высились книжные шкафы, заполненные книгами с пестрыми корешками. Напротив окна, почти вплотную к нему, стоял письменный стол с ворохом бумаг и массивным письменным прибором в виде бригантины с убранными парусами. Из капитанского мостика, отделанного медью, торчали карандаши и ручки. Увеличительное стекло, забранное в медную оправу в виде штурвала с медною же ручкой, было явной принадлежностью письменного прибора. А на кипе бумаг являл себя во всей красе пресс с голубоватым дельфином из опала — тоже часть прибора. На меди играли последние блики утреннего солнышка, еще несколько минут — и оно уйдет из этой комнаты, чтобы наполнить полуденным разливом света другие, с окнами на юг.
— Такие себе не покупают, такие получают в подарок к очень торжественному случаю, — вслух произнес Сергей, пытаясь представить быт дома в «мирное время»: вишни в саду не загораживали окно второго этажа, и солнышко посещало кабинет первым. Если хозяин «жаворонок», каковым был сам Сергей, то лучи восходящего солнца, пронизывая чердачное помещение насквозь, настраивали бы….
Густой шлейф эмоциональной памяти прошлого ворвался в размышления Сергея и вернул его в день нынешний. Пол посередине комнаты еще хранил следы темных пятен, а с ними — и весь спектр негативных эмоций: презрение, страх, панику, алчность, змеиную хитрость обманщика, цинизм хладнокровного убийцы…
Все это смешалось, перепуталось в один туго стянутый клубок. Сергей напряженно потянул воздух носом, вернее, одной ноздрей: ему так легче было распутывать эти «клубки». Если бы вдруг они стали видимыми, вы увидели бы клубы дыма разных оттенков, от светло-розовых до темно-лиловых; от больших клубов тонкая струйка тянется через мой нос, как через игольное ушко, прямо в мой мозг, подумал Сергей.
Среди воображаемого дыма соткался из небытия дрожащий образ, он постепенно окреп и превратился в живую картинку: хозяин дома в дверном проеме, на его лице отчаяние и растерянность. А потом — покорность судьбе, когда его уводят… На смену этой картинке пришла другая: человек в плаще наклонился над другим, распростертым на полу, достал пакет из кармана его кожаной куртки, а вместо него не очень тщательно спрятал обрывок бумаги. Ехидно умехнулся. В доме их только двое… И четвертая картинка — тот же человек в плаще целится из охотничьего ружья в спину незнакомца в кожанке.
«Живые картинки» Сергея — будто книга, открытая на последней странице, нужно отлистать их к началу одну за другой, чтобы узнать все, что здесь произошло. Видения по мере «отлистывания» становятся все менее яркими. Это как с обычной памятью: чем ближе событие во времени, тем оно ярче, чем сильнее эмоции в момент события, тем крепче цепляется оно за крючочки памяти и дольше живет в ней.
Сергей продолжал «листать», и перед ним вновь разыгрывались нешуточные сцены трагического спектакля. Вот опять человек в плаще. Прячась за дверцей массивного старинного гардероба, он наблюдает, как другой, тот, что в куртке, достает из ящика письменного стола шкатулку, вытряхивает из нее какие-то детали и пакет. От алчности, обуревающей гостя в кожанке, руки его начинают дрожать, и он чуть не роняет прозрачный пакет с деньгами. Дальше — снова хозяин, он в недоумении и тревоге: его по телефону просят срочно куда-то пойти, он уточняет место, затем одевается и уходит.
Все, дальше можно не смотреть. Главное увидел: хозяина в момент преступления в доме не было. Убийца все спланировал и хладнокровно поджидал нужного момента. И еще, они оба — из преступного мира: тот, что в куртке и его убийца. Явно связаны одной тайной, и тайна эта каким-то образом касается хозяина дома… Вот о чем думал Сергей, спускаясь по лестнице.
— Марина, ну как, нашла что-нибудь стоящее? Наверху есть кое-что, что должно тебя заинтересовать.
Марина, тряхнув головой, как бы сбросила с волос зацепившиеся за них видения из чужой жизни:
