Карина Пьянкова - Долго и счастливо
Самое поразительное, что после личного знакомства благоговение перед Такео у моей напарницы пропало напрочь, а также любые матримониальные планы в отношении заморской звезды. Правда, еще непонятно, существовали ли вообще эти планы или раньше Лил меня просто дразнила. В общем, отныне Ватанабэ получил в личное дело гриф «жених лучшей подруги» (так как я у Лиллен была подругой единственной, то звание лучшей стало просто неизбежным) и окончательно потерял в глазах расчетливой блондинки весь романтический ореол. Хотя вполне вероятно, все дело в том, что как-то при Адамс Такео упал пять раз за двадцать минут… Спустились, называется, по лестнице на набережную… Тогда на него все прохожие собрались посмотреть, хорошо хоть за компанию не упали.
— А если не станет? — пессимистично проворчала я, пытаясь вдохнуть поглубже.
Платье подобной роскоши не предусматривало и деликатно затрещало по швам, пришлось поспешно выдохнуть, пока плоды многочасовых трудов Макото не пошли прахом. Не так жаль платье, как себя, если дизайнер примется переделывать мой наряд в который раз. Платье по требованию миз Коллинз делали мне «на вырост наоборот» (предполагалось, что я еще немного похудею), поэтому сейчас подвенечный наряд мне слегка жал в талии.
Подруга звонко рассмеялась, откинув голову назад. Получилось очень обаятельно и открыто, совершенно не в ее духе. У меня манеру переняла… Очень выгодно демонстрируется длинная шея… И зубы… И линия скул. Научила на свою голову.
— Да все будет отлично, — беззаботно махнула она рукой, снова возвращаясь к делам. Никогда прежде не видела, чтобы Лил столько работала. — Ватанабэ тебя станет до смерти на руках носить и пылинки сдувать, поверь мне. Нарожаешь кучу узкоглазых детишек, дом будет полная чаша… Чего ты волнуешься-то?
На подругу я смотрела с тоской дрессированной собаки, понимающей абсолютно все, но только все равно не умеющей говорить.
Я до смерти боялась свадьбы. Боялась чужой страны, чужой семьи, которую придется называть своей, чужого языка, который придется учить, чужих людей, которые так на меня не похожи. Мне никогда не стать в Ямато действительно своей, просто из-за цвета кожи и разреза глаз… Да и рожать с ходу кучу узкоглазых детишек я тоже была не готова. А Такео с его традиционными ценностями явно захочет пополнения в семье как можно раньше и как можно больше.
Порой в моей голове даже появлялась пораженческая мыслишка: а стоит ли Ватанабэ Такео всего этого?
— Бе-э-эннет! — хлопнула перед моим лицом в ладоши напарница, привлекая внимание. — Отставить нытье! Ты счастливая невеста! Ты выходишь замуж за любимого человека! И все будет хорошо! Вот скинешь еще пару килограммов…
— И умру от истощения…
Я уже и так потеряла четыре килограмма. И это только из-за нервов и недоедания. Теперь приходилось избегать блуз с вырезом: грудь в декольте интригует, а вот выпирающие ребра — нет.
Теперь я поняла: я люблю свою фигуру такой, какая она есть. Пусть уже возвращающиеся в моду шестидесятые лишали меня всех надежд на то, чтобы казаться идеалом красоты…
— И станешь просто красавицей! — не поддержала моего пессимизма Адамс, которая сейчас оказалась как раз в тренде и вовсю носила предельно смелые мини и платья бебидолл.
— А грудь всосется между ребер! — озвучила самый надежный и неопровержимый аргумент я. Когда я теряла вес, в первую очередь у меня исчезал именно бюст. Из-за чего задница казалась больше, чем на самом деле.
Лиллен окинула меня оценивающим взглядом и задумчиво выдала:
— Ну, это да… Может, пластику?
Я представила. Ужаснулась. И решительно заявила:
— Иди к черту!
— Ладно, обойдемся пуш-апом. И насчет черта можешь не сомневаться: после работы иду на свидание с Дэниэлсом.
Чертом мы за глаза называли Арчи, который, несмотря на выдающийся героизм в борьбе со своим покойным папашей, так гаденышем и остался, терроризируя нас почем зря. Но, учитывая прошлые заслуги, ему это милостиво прощалось и идеологического врага допускали даже до миз Коллинз. Адамс же периодически принимала его предложения выпить вместе чашку кофе. Отношения их, на мой взгляд, ни капли не изменились, поэтому я предполагала, что во время совместных посиделок эти двое просто сцеживали друг на друга излишки яда.
— И как там черт? — сменила тему разговора я. Не то чтобы я слишком сильно интересовалась жизнью Артура Дэниэлса… Просто было ощущение: поговори мы о приготовлениях к свадьбе еще пару-другую минут, и я точно рехнусь.
— Да все никак не может определиться, хочет он идти работать в полицию или же нет… Его до смерти пугает вновь обретенная свобода. К тому же Арчи вдруг понял, что в жизни богатого мальчика тоже есть свои преимущества, и не решил окончательно, хочет ли их терять ради сомнительной полицейской романтики, — пожала плечами подруга, чуть нахмуриваясь (не дай бог, мимические морщины образуются!). — Психует по этому поводу страшно. Посоветовала взять отпуск и передохнуть. Заодно и мы от него передохнем, что немаловажно. Так нет же, говорит, не может оставить работу сейчас… Скорей бы он хоть как-то определился. Иначе я просто чокнусь.
Стало быть, Дэниэлс продолжит соблюдать свою славную традицию по выматыванию наших нервов… Вот же вредоносная личность! Весь в папашу пошел, но, по крайней мере, не маньяк-убийца.
— Адамс, сделай с ним что-нибудь! Мне-то уже почти все равно, я меньше чем через месяц отряхну этот прах со своих ног, а тебе с такой нервотрепкой жить.
Лиллен только развела руками с видом героини античной трагедии, но в ее глазах застыла немного жутковатая улыбка. Влип Артур Дэниэлс, ой как влип… Когда Адамс так смотрит, ничего хорошего ждать не приходится. Проблему Дэниэлса Лиллен твердо намеревалась решить.
По приемной разнесся голос Ватанабэ. «Бабочка», последний хит, который опять был посвящен мне. Теперь уже официально. Об этом довольно пафосно и восторженно заявил Такео, когда группа первый раз исполняла песню в каком-то дико популярном телешоу Ямато. После чего пришлось закрыть свою страницу в соцсети: оскорбленные в лучших чувствах поклонницы жениха упорно не желали дать мне спокойно жить.
— Ненаглядный твой соскучился, — ехидно усмехнулась Адамс и подала надрывающийся телефон. Мои губы тут же растянулись в по-идиотски счастливой улыбке.
«Ненаглядный» после помолвки осознал, что теперь-то я на его звонки точно буду отвечать, и наслаждался этой новой для себя привилегией по полной программе, названивая мне каждые два часа и разговаривая обо всем на свете. Впрочем, если правду сказать, то я не особо-то расстраивалась из-за столь повышенного внимания к своей персоне.
