Миллион миров (СИ) - Карелин Антон Александрович
— Ваш сок! — брякнула Бекки как никогда вовремя.
— Минутку, — моргнул Одиссей, — почему на пачке изображены реки крови и разбитые черепа?
— Это жерский томатный сок с содержанием мякоти врагов, — как дураку, объяснила тележка. — Вот, выпейте за победу. За вашу победу!
— Нет, убери. У нас есть… вишнёвый?
Ана вскинула голову и посмотрела на Фокса расширенными глазами. Это была мелочь, но неожиданная, удивительная мелочь. Как ты догадался, спрашивал её взгляд, как ты узнал?
— Перед тем, как ты меня поцеловала, у тебя волосы стали цвета спелой вишни, — честно ответил Одиссей.
Он осознал, что улыбается, вспоминая этот поразительный поцелуй, несмотря на то что случилось после него. И Ана сначала напряглась всем телом, заново переживая свою гибель, но потом выдохнула, один раз, другой… и тоже невольно улыбнулась в ответ.
— Ох, — Фокс скривился, массируя шею, которая воспользовалась напряжённостью ситуации, чтобы как следует разболеться.
— Ну разумеется, — фыркнула Ана, скрестив руки на груди. — Побеждаем олимпиаров, а шею вылечить не можем. Что за глупость с этой шеей?
Эту тайну раскрыть было можно, хотя бы частично.
— Когда-то давно я предал и погубил единственного друга, — вздохнул Одиссей. — У него была хронически больная шея, он жил на отсталой планете, в нищете и страдании, а умер ещё хуже. И когда его не стало, во мне пропечатался нейроимпринт.
Даже спустя несколько жизней вспоминать об этом было тяжело.
— С шеей вышло случайно, стечение обстоятельств… и чувства вины. Но с точки зрения нарративного мифотворчества совершенно закономерно. Кара за предательство. Я виновен и помню об этом, и всегда буду помнить, а потому не пытаюсь от него избавиться. Решил, что жизнь избавит сама, когда придёт время. Но этот грё… проклятый импринт пропечатался мне в самую душу. Так глубоко, что даже грязь считает его моей частью и возрождает вместе с ним.
— А срок давности ещё не вышел? — осторожно спросила Ана. — Может уже время отложить кодекс чести и прибегнуть к помощи современных медицинских технологий?
Вот тут она вышла прямиком на опасную линию — слишком близко к глазу сайн.
— Ыыы, — замычал Фокс, и вовсе не для того, чтобы отвлечь девушку от вопроса. А потому что шея пульсировала болью, словно чувствуя, что про неё говорят.
— Ладно, сейчас помогу!
Ана хотя бы на время отвлеклась от своих переживаний, выудила из субпространственной сумочки то самое ОНО и надела Фоксу на шею.
— Оооох, — содержательно промычал детектив, чувствуя, как горячая пульсация Оптимального Нормализатора Ощущений уменьшает боль.
— Ты бездомный, — вдруг сказала девушка, глядя на него, как на брошенного крабитёнка посреди пересадочной станции. — Ты так отвык от дома, что даже не пытаешься его создать.
— Э? — моргнул Фокс, которому требовалось уточнение.
— Ну оглянись вокруг. Ты путешествуешь в огромной мусорной барже, не приспособленной для людей, спишь в тесной рубке — и единственное, что ты сделал, это повесил силовой гамак и постелил ковёр. Разве это жизнь?
Она помедлила, а потом решилась.
— Мне нужна нормальная комната с человеческими вещами, ясно? И тебе нужна нормальная комната. А ещё тебе нужен лучший друг больного человека: рефлективный микромодульный диван. Поэтому мы сейчас же отправимся на ближайшую планету IKEA и купим там всё необходимое, чтобы превратить это железное корыто в дом. Понял? И не вздумай спорить.
Одиссей и не думал спорить, внутри него улыбалось солнце. Она согласилась остаться, и не потому, что ей некуда идти. Решительный человек всегда отыщет путь, а Ана была решительным человеком. Она осталась потому, что хотела быть рядом с ним.
*
Планета IKEA-42 выглядела скучным и предсказуемым образом, как и все остальные планеты этой сети. Когда-то они были совершенно разные, но затем их униформировали под корпоративный стандарт. В результате под панорамным окном «Мусорога» висел аккуратный шар, почти весь серый, поделённый ровными синими каньонами на сектора для разных рас, с гигантской жёлтой разметкой планетарной навигации.
Единственное, что радовало глаз прилетающих, так это разноцветные сообщения, бегущие по экваториальной полосе — о манящих акциях и лакомых распродажах.
«Зазибсы в подарок при покупке двойного Шмульфберга!» проезжало по экватору в данный момент.
— Для допуска на IKEA предоставьте свои финансовые данные, — приветливо сообщил говорящий карандашик, официальный символ корпорации.
Фокс сверкнул кристаллом.
— Финансовые обязательства обеспечены корпорацией «Кристальная чистота», ваш статус покупателя: А+, — карандашик одобрительно показал палец вверх. — Добро пожаловать!
И это было поистине великолепное зрелище: как старая мусорная баржа швартовалась в ангаре класса А+. Мрачным гигантским призраком она проплыла мимо дорогих звездных яхт, ярких гоночных трейсеров, надменных техно-сфер и прочей малотоннажной элитной мелочевки. Будто громадный кит, заплывший в изумлённый VIP-курятник.
— О, товарная планета, — раздался негромкий голос. — Отлично, мне как раз нужно закупить ряд вещей.
Фазиль стоял у входного шлюза позади Аны с Одиссеем, и за ним выстроилась очередь из шести новеньких тележек. Команда в полном сборе.
— «Ряд вещей»? — невинно поинтересовался Одиссей, косясь на шесть пустых и очень вместительных корзин.
— Именно так, — нейтральным тоном ответил бухгалтер, который ещё не знал, как относиться к новому молодому хозяину «Мусорога». Фазиль раскрыл визио, и Ана с Фоксом удивлённо посмотрели на список покупок примерно в полтора метра длиной.
— Мы собираемся открыть какой-то бизнес?
— И это тоже, — уклончиво ответил луур. — И это тоже.
*
— «Шфляхтверк»? Что это? — изумился Одиссей.
— Унитаз-трансформер, — испуганно шикнула Ана. — Пойдём отсюда, я с детства их боюсь.
— Не бойся, он сломанный. Видишь, там метка?
Над страшной сантехникой светилась аккуратная визиограмма: «Товар на замену: 12/10 4510», это значило, что его уберут через день.
Они вернулись на платформу, и та скользнула по силовым путям в следующий зал. Вокруг проносились сотни подобных платформ с разными покупателями. Они сновали по огромному товарному лабиринту, и от одного вида проходов и этажей, тянущихся на десятки километров во все стороны (в том числе, вниз и вверх), сразу охватывала грусть.
— Я понимаю продуктовые и сувенирные магазины, они как аттракционы и музеи. Но зачем ходить по техническим? Только тоску на себя нагонять, — вздохнул Фокс. — Можно же всё заказать с доставкой.
— В магазинах заметно дешевле, приходи и забирай, — пожала плечами бывшая принцесса. — Компании дают наилучшие условия при личном визите, такова экономика. И вообще, я раньше почти никогда не ходила за покупками и думаю, что это очень интересно!
Она впервые по-настоящему улыбнулась.
— Так что выше нос, Фокс-младший.
«Я тебе покажу, кто здесь младший» мысленно возмутился Одиссей.
Но следующий сектор его и правда приободрил. Шейный мученик с удивлением и надеждой взирал на раскинувшиеся вокруг цветастые ландшафты, состоящие из мягкой мебели, полные манящих посадочных мест. Это были холмистые луга и долины, украшенные диванами, креслами, оттоманами и флюксами всех цветов, размеров и форм.
— «Нибодак»!
— Нет, «Лавфлюис»!
Они стояли меж двух шикарных диванов и спорили, какой взять. Почти как семейная пара.
— Он слишком вычурный, на таких спят манерные дивы. Я буду не в своей тарелке.
— Зато на своём диване, — фыркнула Ана. — И дива из тебя вышла очень даже хорошая. Шарман.
Будущий дивановладелец с сомнением посмотрел на «Лавфлюис» и недоверчиво скривился.
— Да, он немного весь розовый, — кивнула Ана, — Зато у «Нибодака» нет рефлективной функции. Как вообще можно спать без рефлективной функции?
— Как спали наши предки на протяжении тысяч лет, — назидательно ответил парень без апгрейдов. На что изнеженная королевским воспитанием девица посмотрела на него, как на дикого аборигена, которого нужно срочно перевоспитать.
