Олег Северюхин - Личный поверенный товарища Дзержинского. Книга 1. Комиссарша
Я проводил Марию в её комнату и укрыл её полученным шерстяным одеялом.
– Спи девочка, – пронеслось у меня в голове, – кто знает, на радость или на горе мы встретились с тобой. Всё идёт так, как угодно Богу. Возможно, что наша встреча записана в Книге судеб на предпоследней странице. Завтра будет день, и завтра нам придётся распоряжаться своей жизнью или противостоять тому, кто хочет по-своему распорядиться ею.
Я ходил по комнате, разнашивая сапоги и привыкая к новой для меня одежде.
Утром я встал пораньше, на таганке вскипятил чай, заварил его, сделал бутерброды с ветчиной, поставил всё это на тарелку и постучал в дверь спаленки.
– Да, – послышался заспанный голос девушки.
Я вошёл с импровизированным подносом, поставил его на колени девушке и поправил подушку, чтобы ей было удобнее полусидеть.
– Это что? – удивлённо спросила она.
– Завтрак в постель, по-буржуйски, – с улыбкой произнёс я и вышел, чтобы не смущать её.
Минут через десять Мария вышла из комнаты, отнесла посуду на кухню, помыла её, умылась сама и свежая вышла в залу.
– Спасибо вам за завтрак, – сказала она, – только больше так не делайте.
– Почему? – удивился я.
– Боюсь привыкнуть к буржуйской жизни и забуду про пролетарскую бдительность, – покраснев, ответила она.
– Эх, девочка, – подумал я, – ты не ещё знаешь, что приготовил тебе райский Змей-искуситель.
Глава 24
После завтрака я экипировался по полной чекистской форме и в сопровождении Марии отправился в Зимний дворец.
То, что было всем, в настоящее время стало ничем. Никто не знал, подо что приспособить дворец.
В феврале 1917 года пытались явочным порядком разместить во дворце штаб командующего войсками Петроградского военного округа, но обслуга дворца своим телом отстояла охраняемоё здание. Штаб округа разместили в Адмиралтействе.
С воцарением Керенского в качестве председателя совета министров в июле 1917 года заседания правительства проводились Малахитовой гостиной дворца. Но, если залез один, то за ним полезут и другие. Зимний дворец превратился в учрежденческое здание.
Господин Керенский лично для себя занял комнаты Александра III. Канцелярию разместил в комнатах Александра II. В библиотеке Николая II принимал доклады.
Что бывает с музеями при размещении в них посторонних лиц, известно всем. Созданная специальная комиссия по учёту и приёмке ценностей обнаружила многие факты утраты и повреждения художественных и исторических ценностей. А размещение во дворце целых воинских частей превратили его в казарму.
После большевистского «штурма» были буквально разгромлены кабинет и приёмная Александра II, комнаты Николая II. Надо сказать, что большевики быстро опомнились и все воинские формирования были выведены из дворца, а во дворце разместилась Комиссия по охране памятников искусства и старины.
– Пропуск? – строго сказал стоящий на входе солдат.
Пропуск Дзержинского сработал безотказно. Мы шли знакомыми коридорами к моему кабинету. Дубликат ключа хранился у меня дома и сейчас лежал в кармане галифе. В кабинете было всё так же, как и было во время моего ареста. Кое-что исчезло, да Бог с ним, в новую жизнь нужно входить без старых вещей и привычек.
– Давай договоримся, – сказал я Марии, – ты стоишь и молчишь без всякой пролетарской ненависти и бдительности. Я знаю, как выполнить то, что нам поручено, поэтому я здесь главный. Договорились или нет? Если нет, то мы сейчас едем в Москву, и я ставлю вопрос о том, чтобы тебя отстранили от работы со мной.
Обиженная Мария кивнула головой.
Я подошёл к облицованной изразцами стене, где размещалась отопительная печь. Нажал известный мне изразец, щёлкнул запорный механизм, и изразец выдвинулся из стены, удерживаясь на металлических петлях. Маленький сейф. Никаких кодовых замков. Нужно просто знать, что здесь есть металлический ящик. Можно сбить изразец и не найти тайник. Конечно, код был, но такой, который сейчас не применяется. Как говорится, дело прошлое, открою секрет закрывания сейфа. Последний код был установлен Борисовым. Число 1914. Год начала мировой войны. Четыре цифры. Четыре угла. Нужно знать, какой угол считается первым. Нажимаем на первый угол один раз, на второй – девять, на третий – один, на четвёртый – четыре, нажимаем на дверцу, и она сама открывается. Просто и никаких верньеров с цифрами, с поворотами вправо или влево и прочими атрибутами всех секретных замков.
Я выгреб всё в большой кожаный портфель, который, похоже, валялся лет сто на высоком платяном шкафу. Я его как-то видел и сейчас заглянул туда для проформы. Это был не портфель, а какой-то пылесборник, не потерявший своих кожаных качеств.
– Это тебе подарок, – сказал я Марии, протягивая ей дамский «браунинг» 1906 года выпуска. – Не пристало женщине ходить с «наганом».
Пока Мария разглядывала пистолет, я аккуратно упаковал и уложил в портфель деньги, бланки паспортов и справок, клише печатей и пузырёк спецчернил. Блокнот я положил в карман гимнастёрки. Многое дали бы некоторые люди за этот блокнот. Денег было достаточно много в валютах, которые не боятся ни войн и кризисов.
С кожаным портфелем в руке я был настоящим особоуполномоченным ВЧК.
Проходя по коридору, я увидел две картины, прислонённые к стене. На одной была изображена девушка с гладко зачесанными волосами и с опущенным мечом. Девушка одета в лёгкую тунику золотисто-кровавых оттенков, полуобнажённая до средины бедра нога поставлена на отрубленную бородатую голову. На второй молящаяся девушка, пышного телосложения с полуобнажённой грудью, прикрытой лёгкой просвечивающей материей.
– Ты знаешь, кто это? – спросил я Марию.
Девушка отрицательно покачала головой.
Картины были небольшими, чуть больше метра в высоту и мне пришлось присесть, чтобы удобнее было показать, что и где изображено.
– Девушка с мечом – это Юдифь, – начал я рассказ, – целомудренная и богобоязненная молодая вдова, героиня Иудеи. Когда огромная армия Навуходоносора под командованием полководца Олоферна осадила город Бетулия, в котором жила Юдифь, она отправилась в стан врага и сделала так, что Олоферн проникся к ней доверием. Когда в один из вечеров он заснул пьяным, она отрезала ему голову. Завоеватели без начальника разбежались в разные стороны. Юдифь вернулась домой и никогда больше не выходила замуж. А картину нарисовал итальянский художник Джорджоне где-то в начале шестнадцатого века.
– А вторая картина? – тихо спросила Мария.
– На второй картине великого Тициана изображена кающаяся Мария Магдалина, – сказал я. – Одна из самых загадочных героинь библейского времени. Кто-то её называет Магдалиной, кто Магдаленой, кто блудницей, кто исцелённой от вселившихся в неё бесов, кто простой мироносицей. Она постоянно следовала за Иисусом Христом, присутствовала при его распятии и была свидётельницей его появления после воскрешения.
