Александр Лонс - Лавка антиквара
— Весёлый? Да сколько угодно. Вот, было дело. Поступил эксклюзивный зарубежный заказ на спортивную порнографию. Есть такой жанр. По сюжету всё главное происходит в раздевалке спортзала после матча. Проблема была в том, чтоб сначала показать игру двух команд, а в наличии всего четыре более-менее подходящие актрисы. Снимали чуть ли не каждую в отдельности, переодевали, по-другому красили, парики меняли, даже автозагар использовали. Ещё доставало, что обращаться с мячом порноактрисы совершенно не умели и по своим движениям на спортсменок абсолютно не походили. Пришлось специально настоящего тренера нанимать, стандартным спортивным приемам учить. По сценарию дело было так: сначала показывают конец матча, а после игры злой как чёрт тренер, проигнорировав, что девушки ещё переодеваются, врывается в раздевалку и орёт, что отвратительно отыграли встречу. Чтоб пресечь истерику, девушки начинают его ублажать. Помнишь, у сборной по баскетболу был тренер, который постоянно на всех орал? Не помнишь? Ну, был такой. Так вот, нарочно нашли низенького щуплого актера, чтобы девушки рядом с ним казались высокими баскетболистками. В результате хорошо поработали, и сделали качественный эпизод с крикливым тренером. Но снимали в спортзале обычной школы в праздничные дни. Заплатили кому надо, и прошло без проблем. Только потом директору этой школы кто-то всё-таки настучал, грозили уголовное дело пришить. Пришлось финансово разбираться с директором — кучу бабла нам та история стоила.
— А много теперь в России твоих коллег? — сухо спросил я, чтобы ещё больше расшевелить своего друга. Честно говоря, мне было абсолютно неинтересно, сколько вот таких порнорежиссёров попирает сейчас отечественную землю.
— Коллег… — повторил Инвайтер упавшим голосом. — Каких ещё коллег? По России не знаю, а в Питере около десятка, и все работают под псевдонимами — Сергей Волк, Татьяна Тайская, Нестор Петрович, Григорий Распутин. Конкуренция страшная, сейчас же проблемы с клиентами и со сбытом. Недавно началось. Раньше, ты же знаешь, порнобизнес всегда процветал, даже когда другому бизнесу совсем плохо было. Взять хотя бы страшную трагедию в Нью-Йорке одиннадцатого сентября. Люди по домам сидели, у всех депрессия жуткая, а продажи порнофильмов подскочили почти вдвое…
Обстановка действовала усыпляющее, несмотря на табачный смог. Небольшой, почти пустой полуподвальный бар с мягкими, тонущими в полутьме сиденьями. Музыканты на возвышении наигрывали легкий джаз. Уютно и покойно, лишь мягкий, расслабленный бас-саксофон в сопровождении старенького синтезатора, с удивительно комфортным звучанием. Запотевшие пивные кружки и сигаретный дым, зависший под потолком.
— Раньше, — продолжал мой приятель, — от претендентов отбоя не было. Как объявим кастинг, сразу народ валом валил, мы тщательный отбор проводили. Было времечко, да минуло…
— А сейчас? — спросил я, стряхивая с себя дремоту.
— Сейчас иное. Всё поглотило пиратское скачивание из Интернета, бесплатные порносайты и эти порновидеочаты. И ещё одно. Не идут сейчас девушки в порнобизнес! Раньше шли, а теперь — редко. Ведь зарабатывая банальной проституцией, они получают гораздо больше, а главное — намного быстрее и легче, чем на моей съёмочной площадке. Причем им для этого вовсе необязательно промышлять на улице. Достаточно зарегистрироваться на соответствующем сайте или записаться в какой-нибудь роскошный секс-клуб.
— А мужики? — осведомился я, пытаясь остаться в рамках приличия, а заодно вспомнить, где я уже слышал фразу, которой мой приятель заключил свой монолог.
— Вот от этих, как раз, нет никакого отбоя. Но тут уж мы проводим жесткий кастинг. Не всякий пройдет тот отбор, который я им устраиваю. Сам посуди — для нашего дела нужны такие качества, что в современном обществе встречаются не так уж и часто.
— Значит, будешь снимать гейское порно.
— О-хо-хоюшки… — вздохнул Вася-Инвайтер, слегка поморщившись. — Не люблю. Но ты прав, куда нынче без этого. Противно, мерзко, а придется. Только, боюсь вот, при таких делах, прикроют нас скоро, несмотря на закон. Тут и пропаганду гомосексуализма могут пришить. Придерутся к чему-нибудь, и привет. Дело в том, что если в нашей стране кому-то очень понадобится тебя посадить — то посадят. Всегда найдут за что. В таких скользких делах, как мое, наличие необезвреженных врагов нежелательно.
— Переходи на эротику, — безразлично посоветовал я.
— Да? И кто её купит, эротику твою? Телеканал Рентиви? Не смешите мои тапочки.
Некоторое время мы сидели молча, ни о чем не разговаривая. Вдруг без особой связи с предыдущим разговором он сказал:
— Знаешь, последнее время много общаюсь с так называемой «золотой молодежью». Приходится по работе. Это дивные молодые люди, и места работы у них замечательные. Менеджер вип-фитнеса, креативный директор бутика, арт-директор клуба, владелец кальянной. Собственно, на работе им и появляться-то совсем необязательно. С утра — здоровый завтрак: апельсиновый сок, мюсли, протеиновый коктейль, и на пробежку. Спрашивается — зачем? Если вечером они всё равно будут шампанским запивать кокаин и закуривать травкой. Девушки у них не то чтоб красивые, скорее ухоженные. И тупые до жути, глупые, как овцы.
Дыму в воздухе прибавилось, зато народа стало заметно меньше.
Я всё ждал, когда же Вася, наконец, выговорится, и можно будет перейти к делу и вытрясти хоть крохи полезного знания. А мой приятель неторопливо тянул фразы, будто наслаждался собственной речью:
— Ситуационная комедия: сидим, играем в ассоциации. Я говорю: «Мамон», имея в виду жестокого бога наживы. Чья-то барышня отвечает: «Воронеж». Я, как говорится, впадаю в шок. Оказывается Верхний Мамон — райцентр Воронежской области, откуда эта девушка происходит. Увы, кавалеры у них куда хуже. Одна фраза: «сколько в тебе моих денег одето?» чего стоит! Не понимаю. Остается только процитировать одного военного поэта: «печально я гляжу на наше поколенье». Хотя — не такое оно и наше.
— Не так уж печально ты на него глядишь. Это теперь твой постоянный круг общения, да? Золотая молодежь и тусовки по разным ночным клубам? — спросил я, когда мы прикончили по второму высокому фирменному стакану.
— Совсем нет, — слегка покачал головой Инвайтер. — Вчера, например, снова ходил в «Этажи» на Лиговке, в этот культурно-выставочный хлебозавод. Очень благодарю за компанию одну новую знакомую, причем чрезвычайно приятную. Милая, веселая девушка оказалась, оставила о себе чрезвычайно хорошие впечатления. А ведь я знаю, что она туберкулезница, с закрытой легочной формой, регулярно ложится в соответствующую клинику. Живет, как по будильнику. В «Этажи» ехали не сверлить взглядом разное художественное барахло, а кое-что прикупить для работы.
