Джим Батчер - История Призрака
— Чего? — возмутился я. — Так я, значит, теперь секретная служба этого трусишки? — Я встал наконец и покосился на дом. — Вы ничего угрожающего не заметили?
— Пока ничего, — ответил сэр Стюарт, — если не считать того подозрительного экипажа на улице.
— Ладно. Дом защищен оберегами. Не знаю, рассчитаны они только на нематериальных нарушителей или смертному навредить тоже могут. Скажите ему, пусть не дотрагивается до дома. Во избежание.
Сэр Стюарт кивнул.
— Я обойду дом кругом. Вернусь с Мортимером.
Я пробормотал что-то в ответ и осторожно ощупал обереги. Они оказались мощными, но... я бы сказал, уязвимыми. Свои обереги я выстраивал как цельный, монолитный энергетический барьер. В эти тоже закачали уйму энергии, но казалось, я стою перед стеной высотой двенадцать футов, выстроенной из кирпичиков ЬЕОО. Всякий, обладающий мало-мальскими магическими способностями, мог бы нащупать в этой оборонительной схеме слабое звено, которое можно было бы и одолеть. Конечно, это ослабило бы защиту, но не обрушило бы ее всю. Вот мои обереги — те обрушились бы, потеряй хоть одна их часть свою целостность. Здесь же стена лишилась бы лишь некоторого количества кирпичиков.
Что ж, игроку из низшей лиги это давало определенные преимущества. Модульные обереги проще строить да и ремонтировать удобнее. Разрушь кто-нибудь часть обороны, и остальные ее части быстро сомкнут ряды. Блин, да подобное заклятие наверняка обходится на порядок дешевле, и для него вам не нужно полноценного чародея из Белого Совета.
Но и отрицательные стороны у него тоже имеются. 3 мире хватает всякого, способного сквозь такой барьер прорваться, а после того как вас укокошат, вашему остывающему трупу уже будет безразлично, дорого или дешево обойдется ремонт.
И все же, черт подери, такая защита гораздо лучше, чем ничего. Основная схема явно базировалась на моих принципах, только немного подредактированных. Кто, интересно знать, проделал это с домом Мёрфи? И зачем?
Я повернулся и сошел с крыльца, чтобы заглянуть в окно. Ощущал я себя при этом самым что ни на есть вуайеристом, но все равно не знал, чем еще заняться до тех пор, пока не подойдет Морти, чтобы говорить за меня.
— С вами правда все в порядке? — спросил откуда-то из глубины дома мужской голос.
Я зажмурился, нахмурил брови, собираясь с мыслями, и ухитрился забраться на узенький выступ цоколя под окном, с которого смог наконец заглянуть поверх спинки стоявшего у окна кресла.
На диване в гостиной у Мёрфи сидел мужчина в черном костюме, накрахмаленной белой рубашке и черном в красную полоску галстуке.
Еще его отличали смуглая кожа — не африканская, скорее средиземноморская — и выбеленные перекисью волосы. А вот цвет его глаз я описал бы с трудом: что-то среднее между темно-медовым и сумахом; резкий изгиб носа напомнил мне клюв хищной птицы.
— Нормально, — отозвалась Мёрфи. Она стояла, сунув пистолет за пояс джинсов. Вообще-то «ЗИГ» — компактное девятимиллиметровое оружие, но по сравнению с миниатюрной фигуркой Мёрфи он казался большим и особенно опасным. Она скрестила руки на груди и смотрела на мужчину так, словно застукала его за каким-то особо отвратительным разбоем. — Я ведь просила вас, Чайлдз, не являться сюда без предупреждения.
— Привычка, — хмыкнул Чайлдз. — Если честно, я не брал в голову.
— А стоило бы, — заявила Мёрфи, дернув подбородком в направлении двери. — Вы ведь знаете, как обстоят дела.
Вы застали меня в напряженный момент. Запросто могла пальнуть в вас сквозь дверь.
Чайлдз сцепил пальцы на колене. Он не производил впечатления особенно крупного. Мускулатура не крепче средней, костяк тоже. Под пиджаком дорогого покроя с избытком хватило бы места для пушки любого калибра.
— Я совсем недолго у нынешнего работодателя. Но мне кажется, случись подобная неприятность, и последствия для вас могут оказаться очень и очень неприятными.
Мёрфи пожала плечами:
— Вполне возможно. С другой стороны, возможно, нам стоит начать убивать его людей и продолжать делать это до тех пор, пока цена общения с нами не окажется слишком дорогой и он не откажется от такого рода сотрудничества. — Она улыбнулась. Неуютная вышла эта улыбка, совсем-совсем ледяная. — Пусть у меня нет больше жетона, Чайлдз. У меня есть друзья. Очень даже особые друзья.
На некоторое время в комнате воцарилась напряженная тишина, угрожавшая вот-вот взорваться насилием. Пальцы Мёрфи как бы невзначай покачивались в паре дюймов от рукояти пистолета. Руки Чайлдза оставались сцеплены на колене. Выждав пару секунд, он вдруг улыбнулся и откинулся на спинку дивана.
— Последние несколько месяцев мы сосуществовали вполне неплохо. Не вижу смысла в том, чтобы это прекратилось по причине неважного настроения.
Мёрфи презрительно сощурилась:
— Главный мокрушник Марконе...
Чайлдз поднял руку:
— Прошу вас. Специалист по сложным ситуациям.
— ...не пошел бы на попятный так быстро, — продолжала Мёрфи так, как если бы он вообще не открывал рта. — Как бы ему при этом ни хотелось жить. Вот почему вы явились так рано. Вам что-то нужно.
— Рад, что вы наконец заметили очевидное, — отозвался Чайлдз. — Да. Мой работодатель послал меня к вам с вопросом.
Мёрфи нахмурилась:
— И он не хотел, чтобы кто-то другой слышал, как вы его задаете.
Чайлдз кивнул:
— Он опасался, что это может привести к нежелательным последствиям.
Несколько секунд Мёрфи пристально смотрела на него, потом возвела глаза к потолку.
— Ну?
Чайлдз в первый раз за все время блеснул зубами в улыбке. Мне на ум почему-то пришли черепа.
— Ему хотелось бы знать, доверяете ли вы Леди-Оборванке.
При этих словах Мёрфи напряженно выпрямилась. Она выждала пару секунд, сделала глубокий вдох, выдох — и только после этого подала голос:
— Что вы имеете в виду?
— Странные вещи начали твориться поблизости от некоторых мест ее шатаний. Причем такие, объяснения которым никто пока не находит. — Чайлдз пожал плечами; руки он все это время демонстративно держал на виду, поза оставалась непринужденной, расслабленной. — Так какая часть этого вопроса представляет собой сложность для вас?
Мёрфи чуть повела плечом, словно рука ее сама по себе раздумывала, не выхватить ли пистолет из-за пояса. Однако же она заставила себя сделать еще вдох-выдох, чтобы успокоиться.
— Что он предлагает мне за ответ на этот вопрос?
— Северный остров. И — предупреждая ваш вопрос — да, включая пляж.
Я даже зажмурился. Остров у гавани Бёнем-парка не считался особенно криминальной территорией, поскольку на нем не размещалось ничего, кроме парков, лугов и пляжа, излюбленного места семейного отдыха, — однако же «джентльмен» Джон Марконе, король преступного мира Чикаго и единственный простой смертный, которому позволили стать участником Неписаного Договора, не делился территорией за просто так. Не бывало такого.
