Евгений Дембский - Та сторона времени
На следующий день я устроил смотр своему арсеналу, почистив два пистолета и револьвер и поместив их в разные хитрые тайники, имевшиеся в доме. Потом надел легкий спортивный костюм и шапочку. В пушистый шарфик была вплетена гибкая лента, острая как бритва. Естественно, как всегда, меня сопровождал верный «биффакс». Я вышел с Фебой на прогулку, хотя, судя по нетронутому бифштексу, никаких особых дел у нее в лесу не было. Мы гуляли почти три часа. Взаимопонимание не продвинулось ни на шаг. Никто также не собирался на меня нападать, чтобы сунуть мне в руку конец нити, которая должна была привести меня к… Именно! Ариадна! Несколько секунд я стоял, тяжело дыша и чувствуя, как пульсирует кровь в висках. Неожиданная ассоциация с лабиринтом и Ариадной Вуд привела меня в полное замешательство. Пришлось ударить рукой о ствол дерева, чтобы прийти в себя. Я поднял с земли кусок ветки и бросил его как можно дальше.
— Апорт! — рявкнул я.
Феба присела на задние лапы, после чего неожиданно рванулась вперед, засыпав мои ноги лавиной опавших листьев. Я застыл неподвижно. Феба тем временем нырнула в заросли за палкой и тотчас же вернулась. Длинными прыжками она подбежала ко мне, вежливо обошла вокруг и уселась с палкой в зубах. Я схватил конец палки левой рукой.
— Дай, — решительно приказал я, а когда она отпустила палку, бросил ее снова и немного подождал, хотя знал, что у Фебы под шкурой напряжены все мышцы. Облизав губы, я прошипел: — Апорт.
Целый час я истязал лес бросками в разные стороны, что имело двойную цель: я тренировал Фебу и одновременно мог наблюдать за окружающей обстановкой. В конце концов я повернул в сторону дома. Когда я похлопал Фебу по загривку, мне показалось, что кончик ее хвоста дрогнул. В радостном настроении я сытно пообедал, Феба же, вопреки моим ожиданиям, продолжила голодовку. Она лишь выпила полную миску воды, но от мяса отвернулась. Я высказал в ее адрес несколько горьких слов, но, видимо, даже квазигипноз не может наделить собаку чувством стыда. Лишь складывая тарелки в посудомоечную машину, я сообразил, что без команды она не должна есть. Четверть часа я потратил на попытки ее убедить, я приказывал и просил, настойчиво уговаривал то стальным, то бесстрастным голосом, но в конце концов отказался от дальнейших попыток. В бездонном холодильнике нашлось несколько кусков пирога. Один был испечен несколько лет назад Пимой. Я отложил его на иной случай, разогрел другой, сварил кофе, а потом, ощущая во рту вкус отменной шарлотки, сел отдыхать — сигареты, бутылка, кофе. Взяв «Провал операции „Шепот Тигра"», я начал читать. Было тихо. В книге было чуть меньше ста страниц, но она поглотила меня так, что я оторвался от нее только семь раз — один раз, чтобы запрограммировать выключатель, и шесть раз, чтобы осмотреть дом. У меня было нехорошее предчувствие, что-то давило, как будто над моим домом появился невидимый колпак и опускался все ниже, отрезая доступ света и воздуха. Ничего, однако, не случилось, тем не менее, когда вечером я выходил с Фебой, еще до того как совсем стемнело, я взял с собой игломет. В течение всей прогулки он мешал нам заниматься апортировкой, я зря его купил, зря взял. Вернувшись, я сразу же выбросил вчерашний бифштекс Фебы и приготовил свежий. Приказав ей поесть и не интересуясь, что она будет делать на этот раз, я пошел наверх. Уже наверху я повернулся и сказал:
— Аминь.
Свет погас.
Следующий день с утра проходил так же, как и вчерашний. Феба съела бифштекс, что привело меня в хорошее настроение. Поскольку в полицейских сводках ничего интересного не нашлось, мы пошли на обход наших владений. Почти два часа мы бегали по лесу, потом я немного пострелял, чтобы проверить, как собака реагирует на выстрелы. Домой мы вернулись в прекрасном настроении и с аппетитом перекусили. Меня потянуло в сон. Еще раньше я решил, что эту ночь и последующую буду бодрствовать. Опустив жалюзи, я лег подремать часа на три. Меня разбудил неожиданный удар в живот. Скорчившись, я свалился с дивана. От боли и нехватки воздуха в легких у меня глаза вылезли на лоб. Заметив, что что-то светлое приближается к моему лицу, я дернул головой, и лишь потому ботинок не вышиб мне глаз. Боль пронзила только ухо, и я почувствовал что-то теплое на шее. Я выбросил ноги в сторону ботинка, но промахнулся. Послышалось чье-то хихиканье, одновременно другой голос пролаял:
— Встать! Никаких лишних движений! — Я подождал несколько секунд и начал подниматься. На фоне окна стоял тип в синем трико и оранжевых туфлях, ростом метра полтора, не больше. Я знал, что в комнате есть кто-то еще, но не осмеливался повернуть голову. Хихиканье смолкло, и я услышал:
— На колени, и присядь на пятках.
Я упал на ковер и бросил взгляд под крышку стола: «биффакс» висел на ремешке. Лишь теперь я внимательнее пригляделся к фигуре у окна. Если бы не мелкие морщинки вокруг глаз и светлые усы, я дал бы ему лет пятнадцать-шестнадцать, вот только в таком возрасте редко встречается столь сиплый голос, приобретенный за долгие годы благодаря сигаретам, алкоголю и, в его случае, ненависти к миру, который выше его на две головы.
— Насмотрелся? — спросил он.
Он кивнул головой кому-то за моей спиной. Какая-то фигура появилась в поле моего зрения, и я перевел взгляд на нее. На несколько секунд у меня перехватило дыхание. Это раздражает, но случается всегда, когда я чему-то удивляюсь. Стоявший сзади был идеальной копией стоявшего у окна. Я знал, что мое удивление страшно их забавляет. С подобной реакцией они должны были встречаться уже не раз. Некоторое время мы стояли молча, потом тот, что сзади, показал пальцем на тяжелый револьвер неизвестного мне типа, который держал в правой руке, а второй подошел к дивану и обыскал его уверенными и отработанными движениями, без труда найдя игломет в груде подушек. Театрально присвистнув, он показал его «близнецу», после чего, направив дуло в мою сторону, вынул магазин и проверил.
— Хорошая игрушка, — усмехнулся он. — Неэтичная, правда…
— Только не неси чушь об этике, — простонал я, чувствуя себя уже лучше. Боль после пинка утихла, и дыхание вернулось в норму. — Что вам здесь надо?
Тип с револьвером придвинулся ближе, на ногах у него были тяжелые ботинки на толстой твердой подошве. Я вперил взгляд в эти ботинки.
— Сальво! — прошипел его «брат». — Отойди от него. Ну?
Обладатель тяжелых ботинок громко вздохнул и отошел на два шага. Я отвел взгляд от гостей и посмотрел на Фебу. Она спокойно лежала, уставившись в ковер перед носом. Стопроцентное безразличие.
— Тебя же предупреждали, что собачка ни на что не годится, — захихикал нынешний обладатель игломета. — Ладно, — он откашлялся, — будем кончать, — деловито произнес он.
