Людмила Стрельникова - Метаморфоза
Последующие два дня ничего нового не принесли. На третий день, не успела Валентина переступить порог своего дома, как к ней бросилась взволнованная Татьяна Сергеевна.
– Валентин, как я вас жду! У меня несчастье – меня обворовали. В полицию не заявляла, думаю, надо предварительно с вами переговорить. – Впервые глаза и её лицо выражали не слащавость, а растерянность и возмущение: – Прямо не знаю, что делать. Я женщина одинокая, знаете, как трудно мне наживать вещи.
– Взяли золото и деньги, – с поразительной проницательностью уточнил молодой полицейский.
– Да, – лицо соседки выразило крайнее удивление, – А откуда вам известно?
– Производственная тайна, – Валентина почувствовала себя Шерлоком Холмсом. – Пройдёмте на место преступления. Евгения, пойдёшь в качестве свидетеля с нами, обратился он к супруге.
Все трое направились к соседке. Зайдя в комнату, полицейский не стал снимать даже фуражку, чтобы выглядеть посолиднее и вселить в растерянную душу потерпевшей уверенность, что преступник будет пойман, зло не уйдёт от возмездия. В комнате царили чистота и порядок, как и после прошлых краж, в других местах, что вводило несколько в заблуждение. Обычно грабители, не зная, где находятся золотые вещи и деньги, при поиске переворачивали всё к верху дном, устраивая страшный беспорядок. Здесь же все вещи оставались на своих местах, все, кроме золота и бумажных купюр, то есть грабитель хорошо знал: места их хранения. Кроме того, аккуратно изъяв интересующие его предметы, он тем самым не сразу наводил хозяев на мысль, что в их доме совершилась кража. Проходило несколько дней, а иногда и недель, прежде чем хозяйке требовались деньги или украшения, и она обнаруживала пропажу. Если преступник и оставлял какие-то следы, то за несколько последующих дней они окончательно пропадали для следствия.
Полицейский тщательно осмотрел комнату. Евгений тоже озирался по сторонам, пытаясь найти хотя бы окурок или какой-нибудь иной предмет, помогающий следствию раскрыть преступление, но напрасно.
Валентина на всякий случай поинтересовалась:
– Вы не убирались в квартире после того, как обнаружили кражу?
– Что вы! Я же смотрю кинокартины и прекрасно помню, что улики надо оставлять. Поэтому вещи я не трогала. Как они были, так и остались.
– Да, но у вас так было всегда, – несколько разочарованно вздохнула Валентина, обводя в который раз комнату пристальным взором. – А где деньги лежали и золото?
– Кольца и серьги – здесь, в шкатулке, – хозяйка открыла дверцу серванта. – А кошелёк с деньгами рядом.
– И всё – на самом видном месте, – укоризненно произнесла Валентина. – Как откроешь сервант – сразу всё бросается в глаза: и кошелёк, и шкатулка, тут и искать не нужно – берите, экономьте время на поиске.
– Но у меня с роду никого не бывает, – развела руками Татьяна Сергеевна. – Разве только вы иногда заходите да Варвара Ивановна. А в основном я чаще по гостям хожу, когда скучно.
– Надеюсь, меня вы не подозреваете? – с наигранной бравурностью спросила Валентина, хотя почувствовала себя после высказывания соседки в роли подозреваемого: когда в чьём-то доме что-то пропадает, и оказывается, что кроме тебя там никого не было, поневоле начнёшь испытывать неловкость за себя.
Но Татьяна Сергеевна, однако же, поверила в непогрешимость стража порядка и замахала руками.
– Что вы, что вы! Какой может быть разговор о вас.
– Жена тоже отпадает, я за неё ручаюсь, – заявила Валентина. Евгений засмеялся. Он настолько был уверен в собственной честности, что подобное заявление показалось ему смешным.
Если же задуматься серьёзно, то кто может оставаться уверенным в своей честности, если никогда не знал соблазнов? Интересно, как поведёт себя честный человек, если останется один на один с кучей драгоценностей и будет знать две вещи: во-первых, что в данный момент он совершенно один, и, во-вторых, что если он даже и возьмёт часть, пропажу не обнаружат, и никто его не заподозрит? Честность проверяется на соблазнах так же, как доброта – на добрых поступках, а не на добрых помыслах. Но мой приятель по наивности пока этого не подозревал и верил в себя, как верят, впрочем, многие.
– Остаётся Варвара Ивановна, – продолжала вести следственную нить Валентина. – Но ей семьдесят четыре года. Зачем ей это? – раздумывала она.
– Что ж, и в таком возрасте можно нагрешить. Может, она собирается устроить себе пышные похороны на чужие средства, тем более, что своих не стало, – пошутил Евгений.
– А у Варвары Ивановны тоже ведь украли перстень, – вспомнила Татьяна Сергеевна.
– Значит, в нашем доме вторая кража, – заключила Валентина. – Получается, что вор дважды бывал в нашем подъезде. Кто-то же должен был его видеть. Когда вы в последний раз надевали свои украшения? – обратилась она к соседке, пытаясь выйти из тупика.
– Месяц назад.
– И больше не прикасались?
– Нет. Незачем было. А соседка меня пригласила в филармонию. Вот и понадобились украшения – я полезла, а их нет.
– Месяц назад. Значит, их могли украсть и не сегодня, а месяц назад? – пробовал мыслить логически новоявленный следователь.
– Могли, – подтвердила соседка.
– И деньги могли месяц назад исчезнуть?
– Могли, – снова покорно кивнула Татьяна Сергеевна, – На мелкие расходы я оставляю в сумочке небольшую сумму, а излишки откладываю в кошелёк.
– Ваше невнимание очень осложняет следствие, но ничего, распутаем, найдём и вернём, – ободрила Валентина, задумчиво походила по комнате и спросила: – Так кого же вы видели в последние два месяца? Вспомните, кто заходил к вам, кроме нас троих, возможно, какое-нибудь служебное лицо; газ приходили проверять или электросчётчик.
– Служебные лица? Да, они были, – обрадовалась пострадавшая. – Из домоуправления приходили, переписывали, в каких квартирах горячая вода плохо бежит; почтальонша телеграмму приносила, врач заходил, я неделю болела, вызывала на дом. Из телеателье мастер приходил, телевизор чинил; портниха два раза была, мне примерку делала.
– Вот это уже следствию интересно, – сразу оживилась Валентина, стараясь выражаться как можно солиднее. – Указанные личности мы установим, отдыхайте. Всего хорошего.
Валентина и Евгений поспешили распрощаться, чтобы надоедливая соседка не увязалась за ними. Хотелось отдохнуть и мысленно проанализировать имеющиеся факты. Вернувшись домой, полицейский переоделся в домашнее спортивную форму и сел ужинать.
– Ты что, думаешь сама расследовать кражу? – спросил Евгений супругу и, не дожидаясь ответа, начал отговаривать: – И не думай. Дело ответственное, не для твоего ума. Люди специально учатся, чтобы расследовать преступления, а ты – самозванец.
