Людмила Милевская - Восход Черной луны
— О! Ляночка! Как спалось на новом месте? — с лукавыми чертиками в глазах поинтересовалась Арсеньева, едва завидев девушку.
— Спасибо! Хорошо! Я загадала то, о чем вы говорили: ложусь я спать на новом месте, приснись… Ну, и так далее…
— Вот как? Молодец. Интересно, кто же тебе приснился?
— Ваш сын, Андрей, — простодушно призналась Ляна.
Анна Сергеевна была слегка шокирована такой откровенностью.
«Господи, да Ляна же совсем еще ребенок», — подумала она.
Арсеньев же пришел в восторг и с трудом удерживался, чтобы публично не обнаружить свою радость. Мариула же лишь горестно покачала головой и строго произнесла:
— Иной раз не плохо было бы и подумать перед тем, как сказать.
После этой фразы наступило напряженное тягостное молчание. Мариула отвернула лицо к стене и сердито поджала губы. Ляна, опустив голову долу, залилась стыдливым румянцем. Ее грудь трепетно вздымалась от волнения. Смущенный Андрей все же продолжал любоваться девушкой, не скрывая удовольствия. Анна Сергеевна растерянно смотрела на молодых людей, соображая, как ловчее исправить положение.
Арсеньев, заметив на себе взгляд матери, перестал смотреть на Ляну и повернул голову сторону, но наткнулся на пронзительный взор Мариулы. Он уткнулся в сумку и, механически перебирая принесенные матери покупки, с раздражением подумал: «Ну и глаза! Как у ведьмы!»
Он еще раз оглянулся, и взгляд его снова встретился с уже насмешливым взглядом старой женщины, лицо которой словно высек из камня суровый и неулыбчивый скульптор.
— А что это за немая сцена? Дети, что вы притихли? Доченька, иди сюда! — нашлась, наконец, Анна Сергеевна и быстро-быстро заговорила. — Андрюша: Ляна! Рассказывайте, мы вас так ждали! Ляна, рассказывай ты. Как вы устроились? Вы долго искали наш дом?
— Нет, не долго, почти сразу нашли, — как за спасительную соломинку ухватилась девушка за вопрос Анны Сергеевны и весело защебетала, рассказывая со всеми подробностями о вчерашнем путешествии в дом Арсеньевых.
Анна Сергеевна слушала Ляну и размышляла:
— Славная девушка, таких теперь уж и нет, наверное. И красивая, и умная, и скромная. А какая открытая, бесхитростная, услужливая, уважительная. Ангел! Просто чудо, что за девушка! Вот бы моему Андрюше такую жену. Да он, похоже, и сам очарован ею.
Она посмотрела на сына, не отводящего влюбленного взора от Ляны, и почувствовала легкий укол ревности.
«Ох! — тяжело вздохнула про себя Анна Сергеевна. — Один только недостаток у этого идеала — цыганка. Нет, не пара она моему сыну. Невежественная, полуграмотная. Нет, не пара она Андрюше, — решительно отбросила назревающую было мысль Арсеньева. — Не пара».
* * *Мысль-то она отбросила, но судьбу Ляны и Андрея изменить не смогла. А Судьба, словно подслушала неосторожные чаяния старой женщины и, тут же воспользовавшись этой подсказкой, круто изменила жизни молодых людей, стараясь слить их в одну.
Глава 12
Андрей нравился Ляне. Никогда раньше она не испытывала таких чувств. Ее юное горячее сердце еще спало, но сон этот стал ярким и тревожным, как перед пробуждением. Ляна была счастлива. Необыкновенный трепет охватил ее душу внезапно. Таких ощущений она не испытывала никогда. Девушка не могла даже представить себе, что так сладко может щемить в груди от одного только взгляда другого человека. Между молодыми людьми установилась невидимая связь. Каждое движение, каждый жест, каждый вздох, улыбка говорили им о многом.
Они упивались обществом друг друга и сколько ни старались скрыть это, и Анне Сергеевне, и Мариуле было понятно: Андрей и Ляна безнадежно влюблены.
«Сегодня же скажу Пьетро, чтобы взял внучку и ехал, подальше от греха, догонять сородичей, — озабоченно думала старая цыганка, с удивлением наблюдая, как увлеченно кокетничает с Арсеньевым ее скромница, прославленная в таборе нелюдимостью. — Ишь как раскраснелась, как плечиком-то поводит. Один бог знает, где она такому научилась. И что с ней в один миг сделалось? Ишь, какая стала. Просто черт в юбке, а не девка. Кого хошь соблазнит. А этого офицерика и соблазнять не надо. С первого дня в ее сети попался. Ох! Не к добру все это. Чует мое сердце — не к добру! И Анна Сергеевна уже нервничает. Нет, срочно надо увозить Ляну отсюда. Сегодня же. Так Пьетро и скажу. Я уже свое отжила; и негоже портить жизнь девчонке из-за какой-то старой развалины. Да и что может со мной случиться? Одно из двух: или помру, или выживу. Если помру, похоронят. Если выживу, разыщу табор. Выбор не велик. Все просто и ясно. А вот у Ляночки сто дорог впереди, и по какой она пойдет, от нас с Пьетро зависит. Нет ошибок молодости. Есть только глупость старости, не сумевшей предотвратить эти ошибки».
Так думала древняя Мариула, не зная, что у Ляны уже заныло сердечко болью пробивающегося сквозь ликование предчувствия беды, уже стала набегать на ее радость гнетущая тень страшного предстоящего.
«Что со мной? Почему так плохо мне, словно ужасное горе случилось?» — с тревогой думала девушка, стараясь не подать виду и не испугать проницательную свою бабку.
Внутреннее напряжение охватило ее внезапно, ни с того, ни с сего, в момент наивысшего ощущения счастья. Оно разрасталось в груди обреченным тоскливо-беспокойным страхом, называемым жутью.
Когда на пороге возникла пожилая медсестра и ласково поманила Ляну, девушка едва не потеряла сознание.
«Вот оно, началось! — с ужасом подумала она.
— И ничего уже нельзя изменить!»
Ноги сразу же стали ватными и отказались повиноваться.
— Ну что же ты? Иди, — ворчливо проговорила Мариула.
Она сердито потянула внучку за атласную кофточку и повысила голос, словно стараясь разбудить Ляну.
— Разве не видишь? Тебя зовут!
Девушка сорвалась с места и кинулась к медсестре, которая бережно взяла ее за локоть и отвела в сторону от палаты.
— Ты Ляна? — будто извиняясь за вопрос, виновато произнесла она.
— Я… А что случилось?!!
— Крепись, девочка, весть недобрая…
— Отец?!!
— Сбила машина. Скончался по дороге в больницу. Едва успел сказать, где находятся его мать и дочь, — скороговоркой проговорила медсестра. — Нам только что сообщили. Мариуле пока об этом говорить нельзя. Она не выдержит такого потрясения. Придумай, детка, что-нибудь сама. Тебе видней, чему она легче поверит.
Ляна побледнела, прислонилась к стене и посмотрела вокруг невидящим взглядом. Слезы набежали на ее чудные глаза. Медсестра покачала головой и сказала:
