Дженнифер Барнс - Дурная кровь
одиночестве. И то, что он там увидел, заставило его решить выпить и поговорить с его
отцом.
Сначала шестеренки в моей голове крутились медленно, затем — быстрее. Ты не
считаешь, что её похитил твой отец. В комнате Селин Майкл непринужденно назвал
девушку одной из наших жертв. Он пришел сюда, чтобы поболтать со своим отцом, но
сосредоточился не на том, где могла быть Селин, а на том, как его отец с ней обращался —
и спал ли он с ней.
Потому что он уже знал.
Майкл взглянул на моё лицо и шагнул ко мне. Я мысленно вернулась к месту
преступления. Мы с Дином думали, что разбитое стекло, мольберт, перевернутые столики
и вся эта разруха, были результатом борьбы Селин с нападавшим.
Но что, если никакого нападавшего не было? Возможность тут же пустила корни в
моём мозгу. Слоан сказала нам, что кто-то смахнул содержание столика на пол. Мы
думали, что это сделал Н.О. — чтобы сделать Селин больно, напугать её, доминировать.
Но Селин была из тех, кто рисовал собственный портрет ножом. Она полностью
отдавалась всему, что делала. Волевая. Решительная. С характером.
— Она сделала это сама, — я проверила теорию, наблюдая за выражением лица
Майкла. — Поэтому ты думал, что твой отец пришел к Селин в день её исчезновения. Что-
то заставило её сорваться.
— Понятия не имею, о чём ты, — в голосе Майкла не было абсолютно никаких
эмоций.
— Нет, — возразила Лия. — Имеешь.
Ты разгромила собственную студию. Я вернулась к точке зрения Селин . Ты
смахнула стекло со стола. Сломала мольберт, перевернула столик. Ты пропитала
комнату керосином. Возможно, ты собиралась её сжечь. Возможно, ты хотела
превратить всё это в пепел, но затем ты остановилась, огляделась и поняла, на что
походила вся эта разруха.
Комната выглядела так, словно там произошла драка. Словно на тебя напали.
Я гадала о том, было ли этого достаточно. Гадала о том, окинула ли Селин этот хаос
глазами художника, размышляя о том, как сделать его более реалистичным.
Кровавый отпечаток ладони на двери. Капли крови на ковре.
Я гадала о том, как она смогла удалить запись с камер наблюдения и взломала ли
она замок собственной студии.
— Художественный вызов, — подхватил Дин. — Игра. Чтобы увидеть, сможет ли
она всех обмануть. Увидеть, когда…
Когда они заметят, что она исчезла.
— Кто-нибудь потрудится объяснить мне, что я упускаю? — из телефона раздался
голос агента Стерлинг, напомнив мне о том, что она всё ещё была на связи.
— Майкл — лжец, — ровно произнесла Лия. — А бедняжка Селин Делакруа —
паталогическая богатая девчонка, которая похитила саму себя.
— Не говори о ней так, — тут же ответил Майкл. — Что бы она не сделала, у неё
были на то причины.
— Ты сох по ней с детства? — Лия задала вопрос так, словно ей было плевать на
ответ. — Таскался за ней с круглыми глазами, как когда-то таскался за Кэсси? — Лия била
ниже пояса. Но только так она и умела бить. — Ты убедил себя в том, что недостаточно
хорош для неё, — негромко произнесла она, — потому что кто-то вроде тебя достаточно
хорош только для такого ужасного человека, как я?
— Ты говоришь ерунду, — сказал ей Майкл.
— Ты её любишь? — голос Лии сочился приторной сладостью.
Я видела, как иссякает терпение Майкла. Он провёл большим пальцем по
окровавленной губе и посмотрел на Лию.
— Дольше и сильнее, чем тебя.
ГЛАВА 16
Мы нашли Селин Делакруа на следующее утро. Она сидела на краю причала в двух
часах езды от её дома — того самого причала, где их с Майклом сфотографировали много
лет назад. Стоявший рядом со мной Дин с каменным лицом наблюдал за тем, как Майкл
шагал к краю причала — к Селин. Я не смогла различить выражение, появившееся на её
лице, когда она заметила его. Я не расслышала его приветствия и её ответа. Но я увидела,
в какой именно момент боец в Селин сменился чем-то мягким.
Чем-то уязвимым.
— Вот, что происходит, когда они вместе, — произнёс Дин. Я знала, что он говорил
не о Майкле и Селин. — Майкл знает, что именно чувствует Лия. Лия знает, когда он ей
врёт. Они ранят друг друга и самих себя.
Я подумала обо всём, что произошло: стычке Майкла с его отцом, его ссоре с Лией
и осознании того, что мы отвлеклись от охоты за похитителями моей матери ради
тщательно проработанного розыгрыша. Мы работали над этим делом меньше суток, но
даже это казалось мне слишком большим перерывом.
До дня рождения Майкла оставался один день. Три дня до второго апреля. Пока я
наблюдала за тем, как Майкл присаживается на причал рядом с Селин, в моей голове
возобновился отсчет Фибоначчи.
— Расслабься, Дин, — к нам подошла Лия. — Я в порядке. Мы нашли девушку.
Спасли ситуацию. Если думаешь, что я стану убиваться за Майклом Таунсендом, значит,
моя игра в бессердечную злюку не удалась.
Майкл не рассказал нам, что сказала Селин. Он не рассказал нам, объяснила ли она,
почему так поступила или чего она хотела этим добиться. К утру мы вернулись на
самолет. В салоне царила недосказанность.
Бриггс и не заговорил Стерлинг о том, что она с самого начала знала, что это дело
никак не было связано с Владыками. Стерлинг не стала говорить Бриггсу, что он
согласился заняться им, стоило вмешаться её отцу. Майкл с Лией не упоминали об их
ссоре.
Я не сказала Дину о том, что накануне ночью мне снился его отец, моя мать, кровь
на стенах и на её руках — и на моих.
Когда мы взлетели, Джадд отозвал меня в заднюю часть самолета. Он опустился в
одно из сидений и кивнул в сторону соседнего. Я села. Несколько секунд он молчал,
словно мы двое сидели на крыльце нашего дома в Квантико, наслаждаясь утренним кофе и
тишиной.
— Знаешь, почему я согласился на это дело? — наконец, спросил Джадд.
Я обдумала его вопрос. Он хотел поймать Владык не меньше меня. Они убили его
дочь. И пусть казалось, что это дело с ними связанно, что-то подсказывало мне, что в
отличии от директора и агента Бриггса Джадд очень внимательно наблюдал за агентом
Стерлинг. Он поддержал не решение Бриггса. Он поддержал её.
— Пропала девушка, — я повторила слова, сказанные агентом Стерлинг днём
