Кира Измайлова - С феями шутки плохи
– Найду, – кивнул мальчишка. – Притворюсь, что работу ищу!
– Конечно. Все, иди, а мне уже впрямь пора бежать бегом, не то хватятся…
Глава 9
Этим вечером я снова вынула куклу из тайничка. Мне нужен был не совет, а ответ, и я спросила:
– Это крестная Эллы сделала что-то с конем?
Кукла едва заметно моргнула.
– Для того, чтобы герцог не мог быть рядом с принцем? А отчего не убила?
Кукла, казалось, чуть растянула в улыбке нарисованный рот.
– Ах да, она же добрая фея… – протянула я и прошлась по комнате, прижимая куклу к груди. – Но ведь он может умереть и от гнилой горячки, и от лихорадки, и от этого лекарства, если выпьет слишком много…
Фея Ночи не подавала никаких признаков жизни.
– Ну хорошо… значит, моя очередь, – сказала я и спрятала куклу обратно.
Подумав немного, я постучалась к кузине.
– Что такое? – спросила она. Кажется, Агата пыталась заштопать чулок, и хоть получалось у нее плохо, я промолчала. Я тоже не с ходу научилась стряпать и чинить вещи.
– Пойдешь со мной завтра по воду?
– Ну… а зачем? Ты все равно не даешь мне ведра носить.
– Я слышала от кухарки господина Тимме, что принц завтра собирается на охоту, а когда он едет на охоту, то, бывает, срезает дорогу через наш квартал, так что…
– Вдруг увидим! – Агата подскочила и захлопала в ладоши, а потом кинулась мне на шею, разроняв рукоделие. – Какая ты выдумщица!
– Перестань. И подбери нитки с иголками, не то наступишь, – сказала я, отстраняясь. – И тише, тетушка услышит…
Кузина кивнула и полезла под кровать за катушками ниток, а я вышла на задний двор.
– Осторожнее, Маргрит, – сказала Фея Ночи, соткавшаяся из теней, особенно густых лунной ночью. – Я не возьму в толк, что ты затеяла, но чаши весов колеблются слишком сильно. Настолько сильно, что я могу выполнить еще одно твое желание. Или даже два.
– Пускай Черный герцог поправится поскорее, – попросила я. – Мне в одиночку не сладить с этим делом, но я постараюсь сделать, что сумею. Вы ведь можете?..
– Такую ерунду? Конечно, – улыбнулась она. – А для себя ничего не хочешь попросить?
– О чем мне просить? Отца не вернуть… – тут я примолкла, вспомнив слова герцога. – Ума своего хватает, деньги имеются, а красоты… вы же сказали, что не можете наколдовать ее, разве не так?
– Ну а как же другое? Неужто ты не хочешь любви того же принца?
– Наколдованной – не хочу, – ответила я. – Не настолько я страшна, чтобы выпрашивать любовь. А вот если бы принц завтра проехал мимо колодца, когда мы с Агатой пойдем по воду…
– Сущая ерунда. Это все?
– Я только повторю вопрос, можно? С куклой все же разговаривать сложно.
– Конечно.
– Конь герцога ведь понес не просто так, верно? Я видела: это умный зверь, послушный, на нем нет никаких следов, а по словам хозяина Браст понимает его без слов. Отчего же он вдруг взбесился?
– Я посмотрю, – задумчиво ответила Фея Ночи. – Раз уж загляну к герцогу по твоей просьбе, заодно проведаю и его коня. Самой любопытно, что там такое приключилось… Ну, мне пора, луна уже высоко!
Я кивнула и посмотрела на звезды. Поздней осенью они становятся холодными и колючими, но пока – пока можно было дотянуться до них рукой.
Поежившись, я вошла в дом, помедлила, а потом поднялась к тетушке.
– А? Что? Кто? С Агатой что-нибудь? – вскинулась она, когда я дотронулась до ее руки. – В чем дело, Маргрит?!
– Простите, я думала, вы еще не спите, – сказала я. – Просто хотела спросить… Но нет, это подождет до утра.
– Говори уж, все равно разбудила!
– Правда ли, что папа очень мучился перед смертью? – спросила я. – Я помню только, что он все время спал, не добудишься, но он никогда не говорил, что чувствует…
Тетушка села на кровати. Зажечь лампу она не попросила, и хорошо – мне самой легче было разговаривать в темноте.
– Он сказал, что хочет поскорее умереть, – негромко выговорила она. – Вот поэтому я прятала лекарство и сама выдавала его по часам. Гастон сумел бы подняться и выпить все разом. Или уговорил бы тебя подать ему флакон – что ты понимала в пятнадцать-то лет?
– Вот как…
– Ты решила поговорить об этом только сейчас, когда до совершеннолетия тебе остался год с небольшим? – прямо спросила тетушка. – Тебе уже скоро двадцать один.
– А что, если так?
– Ничего. Я не буду лгать: мне хотелось обеспечить Агате будущее. Я экономила на всем, чтобы нанять ей учителей, чтобы она смогла выйти замуж за достойного человека. Ты вряд ли захочешь и впредь видеть нас в своем доме!
– Я вам не родная племянница, так что не нужно оправдываться. Агата вам дороже чужой дочери, и это понятно, – сказала я. – Теперь мне все ясно. Не беспокойтесь, на улицу я вас не выставлю. Впрочем, у вас же есть домик?
– Да… – Тетушка сгорбилась, обхватив себя руками, оборки на ее ночном чепце поникли. – Жильцы платят мало, но на приданое Агате удалось скопить… У тебя есть этот дом, и еще… еще деньги. Я их не трогала, Маргрит, даже не думала: вдруг что случится? Получишь их по завещанию Гастона…
У меня имелись еще и драгоценности, но об этом я говорить не собиралась. Я вполне понимала тетушку: она заботилась об Агате, как отец заботился обо мне. Я-то, со своим домом и деньгами, выхожу не то чтобы завидной невестой, но всяко не хуже прочих – насчет «бесприданницы» я преувеличила.
– Вы могли бы сказать об этом сразу, – произнесла я, присев к ней на кровать. – Знаете, я ведь думала, что это вы убили папу…
– Что?..
Тетушка схватилась за грудь.
– Ты… Маргрит, ты…
– Теперь я знаю, что это не так, – сказала я. – А что до прочего… Это вы велели Агате помогать мне по дому?
– Нет, она сама так решила… – Лицо тетушки в темноте было белее мела, и я подумала: не сделалось бы ей плохо с сердцем. Нет, обошлось. – И… ей нужно научиться вести дом, Маргрит.
– Лучше бы она училась этому со мною вместе, проку было бы больше. Впрочем, тогда у нее не осталось бы времени на танцы, вышивание и уроки этикета.
– Да, – сказала тетушка. – Именно так. Ты выросла жестокой, Маргрит. И виновата в этом я.
Сейчас, в темноте, она выглядела старой. И еще – темнота будто бы заставляла ее говорить о том, о чем тетушка не хотела даже упоминать.
«Фея Ночи? – подумала я. – Не иначе ее рук дело…»
– Завтра я закажу себе новое платье, – сказала я. – Недорогое, просто новое, не траурное. Вы не возражаете?
– Нет, Маргрит, – сказала тетушка и вдруг взяла меня за руку. – Я хочу попросить тебя кое о чем.
– Да?
