Максим Марух - Игра Лазаря
– Но почему ты выжил? – потусторонне ровным голосом спросила Дара. – Падение с такой высоты в инсоне не менее фатально, чем в яви.
Теперь все шестеро даже не нуждались в вербальных командах – они и так говорили и делали то, чего хотел от них Лазарь. Пусть те, кто сейчас следят за ним, знают: ему всё известно. Он «схавал их с потрохами». Победил. Сделал.
– Потому что не собирался умирать, – просто ответил Лазарь. – В этом мире я – бог и царь. Ничто не способно причинить мне вред, пока я сам того не захочу. Все вы до единого, – он охватил широким жестом двор, – лишь части моего рационального «я». Всё это время вы пытались открыть мне глаза на правду относительно Яники. Что касается истории с Мартой… как я уже говорил, так пытался достучаться до себя я сам. Как раз в это самое время там, наяву, – он указал пальцем на небо, – мой неподражаемый двойник выводит Янику на чистую воду. Возможно, не так драматично, как это произошло здесь, но инсон есть инсон, тут уж ничего не попишешь.
«И от этого мучительно, мучительно больно», – со щемящей тоской в сердце подумал он. Вся боль, которую он должен был испытать от падения с третьего этажа, передастся «наверх» с утроенной силой. В том мире от неё не получится защититься за холодным рассудком, друзьями, или изъяном в законах природы. Там он один на один со своей болью.
Лазарь ещё раз оглядел друзей, превратившихся в безмолвных роботов.
– Единственное, чего я до сих пор не могу понять: если с самого начала истории с Мартой вы были рациональной частью Лазаря, то куда подевались настоящие проекции его друзей? Либо наяву они действительно пытались помочь разоблачить Янику, и это отразилось на их проекциях, но тогда непонятно, почему вы ходили вокруг да около, вместо того, чтобы сказать всё напрямую. Либо мне удалось каким-то образом соединить ваши проекции с рациональной частью Лазаря, и вы попеременно исполняли сразу две обязанности, но я не могу представить, как мог проделать нечто подобное. Так что, ни та, ни другая версия не кажутся мне убедительной.
– Есть ещё третья, – раздался позади голос Яники, и Лазарь вздрогнул от неожиданности. В этой реплике чувствовалась мысль. Чужая. Инородная.
Лазарь резко обернулся... и чуть не рухнул обратно на землю.
Лицо Яники стало меняться.
9
Овал подбородка вытянулся и отяжелел, скулы поднялись, нос удлинился и сплюснулся. Глаза свернулись в две прозрачные пуговки и съехались к переносице, ушные раковины расширились, мочки напухли и обвисли. Заключительным аккордом стали волосы, соскользнувший на землю с абсолютно лысой головы, как парик. Тело тоже изменилось. Оно стало выше, жилистые конечности вытянулись в броской диспропорции по отношению к туловищу. Лазарь моргнул, и одежда Яники исчезла – на смену ей пришли тёртые серые джинсы и красная толстовка с откинутым на спину капюшоном. Перед Лазарем стоял Келпи. Не тот идиот у входа в ночной клуб – глаза этого светились чистым, острым умом.
– Твой рационалистический подход мыслить логически всё это время я направлял в нужное русло, – пробубнили откуда-то слева.
Лазарь обернулся и ахнул: на месте Сенсора, Аймы, Марсена и Матвея стояли ещё четверо точно таких же Келпи. Похоже, перевоплощение друзей ускользнуло от его внимания.
– Наяву ты выглядишь раз в шесть тупее, – сказал Лазарь, не зная, к кому обращаться. – Теперь ясно, почему.
– Это – плоская шутка, – беззлобно заметил Келпи номер два, некогда бывший Сенсором. А может, Дарой – Лазарь не помнил в точности, кто где стоял.
Говорил Келпи в нос, на одной ноте, с монотонностью имбецила. Так в младших классах рассказывают наизусть стихотворения – спеша и без выражения, дабы не упустить из памяти какой-нибудь строчки. «Бубу-бубу-бубу-бу! Бубу-бу-бубу-бубу!»
Однотипные интонации портили впечатление от долгих витиеватых фраз, которые складывались у Келпи весьма неплохо. Насколько тяжело ему давались слова наяву, настолько лавинообразно они сыпались из него в инсоне.
– Плоские шутки хорошо принимает девяносто процентов населения, – заметил Лазарь. – Так что будь площе, и станешь на девяносто процентов популярнее. В твоём случае – на все пятьсот сорок.
– Я могу заменять собой и большее число проекций, – ухмыльнулся Келпи номер четыре. Кажется, раньше там стоял Марс. – Но тебе хватило и шести.
– Хватило? – нахмурился Лазарь. – Хватило для чего?
– Чтобы сломаться конечно.
Смысл сказанного Лазарь уловил не сразу. Звук влетел в одно ухо, точно поезд-призрак, промчался по туннелю в мозгу, оставляя за собой чёрный маслянистый след, и выскочил наружу через другое. Спустя пару мгновений сознание распробовало этот едкий, отравленный шлейф на вкус.
Разумеется, его «играли» – этот не стало для Лазаря откровением. Но вот заявление, что он «сломался», было явным преувеличением. Или блефом. Что-что, а сломанным он себя не считал.
Келпи номер один, который стоял на месте Яники, заговорил снова:
– Но ты конечно этому не веришь, – он читал мысли Лазаря, как раскрытую книгу. – Перефразирую ты искренне веришь что это не так и поступаешь правильно. Думаю ты сам ещё толком не понял что сейчас чувствуешь. Чтобы до конца разобраться в себе понадобится время бог знает сколько времени. Я могу ускорить процесс ибо мне доподлинно известно всё что творится у тебя на душе. Видеть души проекций один из моих талантов.
«Бубу-бубу-бубу-бу! Бубу-бу-бубу-бубу!»
Это блеф. Стопроцентный блеф.
– Второй раз «играете», – с усмешкой заметил Лазарь. – Или я приглянулся вашему патрону, или вы ребята ещё бездарней, чем я думал. Тройная Игра...
– Нет, – жёстко перебил Келпи номер шесть – бывший Матвей. – С Яники всё началось но ты прав Игра велась действительно многоходовая.
– Вгоняешь в краску. И сколько понадобилось ходов, чтобы дотянуться до меня? Энуо? Ник?..
– Все кто был после Яники. Как видишь у нас от тебя секретов нет.
По спине Лазаря пробежал холодок. Ну, конечно... И как он раньше не догадался? Весь этот детсад, все эти смехотворные победы – всего лишь ширма! Прикрытие для Маты Хари, огромная рабочая поверхность для обработки одного-единственного изделия – Лазаря. Такое внимание со стороны Ведущего даже немного льстило.
«И всё насмарку!»
Похоже, эту мысль Лазарь нечаянно озвучил, потому что лицо Келпи номер шесть переменилось. К нему снова вернулось то вальяжное высокомерие мудреца, которое Лазарь так ненавидел в Матвее. Не зря же номер шесть занял его место.
– Как я уже говорил ты сломался, – прогундосил Келпи-Матвей. – Ты никогда не бывал в космосе но всё равно знаешь что планета круглая помнишь?
