Журнал «Фантастика и Детективы» - Фантастика и Детективы 2014-07
— В прямом. После дела о браслетах императрицы Феодоро мне довелось побывать в Санкт Петербурге, где я, ко взаимному удовольствию, общался со многими вашими генералами и офицерами. Все чины русской гвардейской кавалерии заказывают себе шпоры исключительно в мастерской некого Савелова. Его изделия отличаются особым малиновым звоном, совсем не таким, как у вас, граф Турнин. Или, может, вам угодно пользоваться каким-нибудь другим именем?
Офицер немного помолчал, обдумывая то, что считал нужным сказать.
— Мистер Холмс, я действительно граф Турнин, если вас это интересует. Но в одном вы правы. Я не служу императору Николаю Второму. При этом я не шпион, не налетчик, так что, если господин Ватсон прячется сейчас за дверью с револьвером в руках, то он может совершенно не волноваться. Однако очень желательно, чтобы то, что я вам расскажу, осталось между нами.
Холмс испытующе поглядел на своего визави.
— Хорошо, пусть будет так.
— Постарайтесь мне поверить. То, что вы услышите, возможно, покажется невероятным, но это чистая правда.
Знаменитый сыщик молча кивнул.
— Относительно вашего времени я живу в будущем. В мире, очень похожем на этот, но все же несколько ином.
— Это что же, шутка?
Граф Турнин устало вздохнул и достал из рукава небольшую коробочку.
— Это не шутка, — произнес он, поднеся коробочку к губам, — это самая настоящая правда. — Закончив говорить, он нажал на кнопку, и коробочка заговорила голосом Холмса: «Это не шутка, это самая настоящая правда».
— Занятная вещица.
— Очень занятная. С ее помощью я могу прослушивать и перехватывать любой телефонный разговор в Лондоне, даже не приближаясь к кабелю. При этом в случае необходимости обе стороны будут слышать нужный текст, произнесенный любым измененным голосом.
— Позвольте полюбопытствовать.
— Сделайте любезность, смотрите. Итак, мистер Холмс, я сотрудник Института Экспериментальной Истории и прибыл в начало двадцатого века, чтобы пролить свет на загадочную смерть в вашем мире того самого господина Рихтера. Настоящая фамилия его — Ульянов. Владимир Ильич Ульянов, помощник присяжного поверенного. Этот человек действительно имеет отношение к банде грабителей банков некого Иосифа Джугашвили. Деньги, на которые позарился Андре Мениль, были переданы из России для проведения второго съезда Российской социал-демократической рабочей партии, который должен состояться в августе этого года. Это очень важный съезд. На нем должно было произойти разделение социал-демократов на большевиков и меньшевиков. Понимаю, что для вас эти названия пустой звук, но поверьте, этот звук пострашнее орудийной канонады. В нашем мире большевики во главе с этим Ульяновым свергли царя и пришли к власти, воспользовавшись ужасной войной, получившей название Первая Мировая. Она унесла десятки миллионов жизней. Российская, Австрийская, Германская и Османская империи обратились в прах. Британская выстояла, но с великим трудом. Согласитесь, зная это, необходимо было выяснить, что стоит за таинственной смертью господина Ульянова. Чей-то политический расчет, месть или что-то еще. Иначе сложно было бы просчитать варианты последствий.
— И что же будет? — почти завороженно спросил Холмс.
— Вероятно, уже не будет партии большевиков, а следовательно, в конце первой Мировой войны Россия не выйдет из нее, бросив союзников, и не будет сама брошена на произвол судьбы. Это позволит закончить боевые действия примерно на полгода раньше. Германия вновь, как столетие назад, будет разделена на ряд королевств и не сможет начать Вторую Мировую войну, еще более кровопролитную, чем первая.
— Но первой войны не избежать?
— Нет, — покачал головой граф Турнин, — однако вы можете помочь своей державе.
— Чем же?
— Этого я вам сказать не имею права, но, уверен, вы сами поймете. А сейчас позвольте откланяться. — Граф Турнин поднялся, щелкнул каблуками, печально склонил голову и направился к двери. Через несколько секунд его шаги на лестнице стихли.
Дверь соседней комнаты приоткрылась, и доктор Ватсон быстрым шагом вошел в гостиную.
— Вы отпустили этого странного человека, Холмс?
— Что за нелепый вопрос — конечно, отпустил.
— Но он же безумец! Или авантюрист!
— И те, и другие вне моей компетенции, Ватсон. Займемся делом насущным. Буква «S» — spy. Шпионы!
Светлана Васильева
27 февраля 1961 г.
Письмо из России
Мой друг Шерлок Холмс всегда поражал меня проницательностью, однако в тот вечер он превзошел самого себя.
Я возвращался от пациента и по старой памяти заглянул на Бейкер-стрит — в свою бывшую холостяцкую квартиру.
Холмса я застал в его любимом кресле.
Не вынимая изо рта трубки, он указал на диван и снова прикрыл глаза. Зная, что в такие минуты его лучше не беспокоить, я уже собирался было поднять и расправить валявшийся на полу номер «Дейли-газетт» (прочитанные Холмс обычно комкал и отшвыривал), когда на глаза попалась лежащая на столе между нижней челюстью эоантропа и золотой гильотинкой для сигар (откуда она тут — Холмс же отродясь не курил сигар?) рукопись на незнакомом языке. К счастью, ниже следовал перевод:
«КОЛОБОК
Жили-были старик со старухою. Просит старик:
— Испеки, старуха, колобок.
— Из чего печь-то? Муки нету.
— Э-эх, старуха! По коробу поскреби, по сусеку помети, авось муки и наберется.
Взяла старуха крылышко, по коробу поскребла, по сусеку помела, и набралось муки пригоршни с две…»
Текст был небольшим, поэтому я довольно быстро пробежал его глазами.
— Что скажете, друг мой?
Умение Холмса мгновенно переходить от полного покоя к самой кипучей деятельности всегда меня восхищало.
— Без сомнения, перед нами сказка.
— Верно подмечено. Еще?
— Для детей, — после минутного раздумья добавил я.
— А вот здесь, мой дорогой Ватсон, вы ошибаетесь.
— Но…
— Давайте обратимся к фактам. Итак, что мы имеем?
— Пожилую крестьянскую супружескую чету.
— Отлично, — приободрил Холмс.
— По просьбе супруга крестьянка испекла колобок, и они, вероятно, собирались ужинать.
— Они! — азартно подчеркнул Холмс. — Заметьте, Ватсон, они! Крестьянка положила горячий хлеб к окну… Дальше!
— Дальше, собственно, начинается сказочная часть.
— Ничего подобного, Ватсон, дальше начинается вранье!
— Черт возьми, Холмс! — воскликнул я. — Если придерживаться подобной точки зрения, любую сказку придется классифицировать, как вранье!
