Дмитрий Федотов - Проект Нужные дети
— Люханс, когда-нибудь ты станешь желтокожим и узкоглазым и звать тебя будут Иль Сур Кис!
— Это почему?
— Потому что желчь окончательно пропитает твое тело и мозг!
— Ладно, — голос Ильи заметно помягчел, — извини, Димка. Заработался я что-то…
— Оно и чувствуется. — Я перешел на деловой тон. — Мне срочно нужна твоя консультация… или совет.
— Ну, так подгребай в институт. Скоро будешь?
— Минут через двадцать.
— Угу. Тогда я чаек заварю. Таежный.
Суркис дал отбой, а я рысцой припустил к троллейбусной остановке.
Илья Борисович, Илюха, Люханс… Мой старый добрый товарищ еще по медицинскому институту. Учились мы, правда, на разных факультетах, но жили в одной комнате целых четыре года. Не один пуд соли вместе съели, так сказать… Илья закончил медико-биологический факультет с отличием, а его дипломная работа по тонкой биохимии мозга была признана почти готовой диссертацией. С тех далеких времен и по сию пору, теперь уже доктор биологических наук, Суркис трудился в НИИ биологических проблем. Поэтому я не без основания полагал, что, по крайней мере, смогу получить от друга толковый совет или плодотворную идею для решения своего ребуса.
В институт я проник безо всяких задержек, хотя всегда считал НИИБП режимным учреждением. К такому заключению меня подвигло наличие на входе двойной «вертушки» с постами охраны и строгое предупреждение о входе только по пропускам. Однако на сей раз я попал сюда после окончания рабочего дня и, к своему удивлению, не обнаружил ни охранников, ни какой-либо сторожевой системы. Вместо этого возле отключенного турникета в потертом кожаном кресле дремала дородная тетка в черной униформе вохровца. На мое вежливое покашливание она приоткрыла один глаз и хрипло спросила:
— Вам чего?
— Мне бы к Суркису, — честно признался я, готовясь выдать охраннице наспех сочиненную «легенду» о срочном интервью по заданию редакции.
— Проходите, второй этаж, в конце коридора, — махнула тетка пухлой дланью и снова погрузилась в дрему.
Я с ощутимым стуком захлопнул отвалившуюся челюсть и двинулся в указанном направлении. Нет, тысячу раз был прав уважаемый мною писатель Задорнов, когда говорил, что наш народ победить нельзя, потому что разгильдяйство непредсказуемо в принципе, а следовательно, любой план захватчиков заранее будет обречен на провал!
На двери Илюхиной вотчины я с удивлением прочел: «Лаборатория № 13. Группа НГП. Руководитель д.б.н. И. Б. Суркис». Внутри же загадочная лаборатория выглядела вполне заурядно и типично. Длинные столы в три ряда со штативами, микроскопами, всякими колбочками-скляночками, по углам — шкафы с непонятной аппаратурой.
— Люханс, ты здесь? — позвал я громко.
Вдалеке что-то грохнуло, лязгнуло, задребезжало тонкое лабораторное стекло, послышалось сдавленное ругательство и следом — ответный громкий крик:
— Иди сюда, на голос!
Осторожно протиснувшись сквозь лабиринт «научного кавардака», я неожиданно оказался во вполне человеческом, уютном уголке. Здесь стоял небольшой столик, пара стульев и холодильник. На столе присутствовал электрический чайник, а на холодильнике удобно расположилась потрепанная жизнью микроволновка.
Суркис, колдовавший над столом, обернулся на мои шаги и, как ни в чем не бывало, пожал протянутую руку, словно мы виделись с ним буквально вчера. А ведь с последней нашей встречи прошло больше года!
— Присаживайся, — кивнул он на стул между холодильником и столом. — Сейчас чай подоспеет.
— Курить у тебя тут можно? — Я вытащил пачку любимых «Монте-Карло».
— Дыми. Я вытяжку включу. — Илья взял со стола дистанционный пульт, ткнул им куда-то вверх, послышалось негромкое гудение. — Ну, выкладывай, что там у тебя?
Вот вам весь Суркис! Ни «сколько лет, сколько зим», ни даже «как дела»… Он всегда предпочитал переходить сразу к сути, считал, что тратить время на «пустословие» — значит, увеличивать энтропию вселенной!
— Ну, если в двух словах… — и я коротко пересказал ему события последних суток.
— Интересными делами ты теперь занимаешься! — хмыкнул Илья, разливая густой, почти черный напиток по стаканам. Этот «чай» тоже был родом из нашей студенческой юности — незаменимое средство в ночь перед экзаменом. Он позволял продержаться без сна до полутора суток, сдать «точку», а потом мы вырубались часов на двенадцать и просыпались с чистой, незамутненной знаниями головой, готовые к новым «штурмам». Глупости, конечно, но все же…
— Приходится, — я сделал первый, маленький глоток. — Он самый! Фирменный «Люханс»!
— Так что тебе от меня хотелось бы услышать?
— Умные мысли, креативные идеи…
— Забавно!.. — Илья тоже отпил чаю. — А ведь ты, сам не подозревая, пришел точно по адресу!
— В каком смысле?
— Дело в том, что… Надеюсь, ты прочитал вывеску на двери лаборатории?
— Ну да… Только не понял.
— А! «Группа НГП» означает «группа по изучению наследственной генетической памяти». — Илья пристально посмотрел мне в глаза. — Я сейчас нарушаю приказ о неразглашении, который подписал при вступлении в должность руководителя проекта. Поэтому, зная тебя как исключительно порядочного человека, предупреждаю: информация top secret! Никаких намеков и ссылок в разговорах! Иначе меня «закроют»…
— Буквально? — с сомнением уточнил я, вспомнив тетку на входе в институт.
— Да. Ладно, не будем о грустном. Думаю, тебя интересует вопрос: насколько серьезно можно говорить о наличии у хомо сапиенс врожденных паранормальных способностей?
— В точку!
— Можно, Димка! И очень серьезно. Моя группа уже третий год работает по гранту Минобороны именно в этом направлении. Без подробностей могу сказать, что получены обнадеживающие практические результаты.
— Разреши наводящий вопрос?
— Валяй.
— Если я правильно понял, вы теперь можете тиражировать экстрасенсов?
— Мы называем их «эсперами». — Суркис взял сигарету из моей пачки и закурил. — Всего два-три удачных опыта, о тиражировании речи не идет… Но и этого хватило, чтобы вектор интересов у заказчиков заметно поменялся.
— Погоди, — я тоже взял сигарету и прикурил от первого «бычка». — То есть вы реально пробудили у человека паранормальные способности?
— Не совсем. Год назад мы работали с детьми-аутистами, искали гены социальной адаптации, — Илья невесело усмехнулся, — а вышло как в анекдоте: «Ничего не понимаю! На коробке написано „Модель корабля Христофора Колумба“, а у меня почему-то все время автомат Калашникова получается!»
