Бронислава Вонсович - Плата за одиночество
- Пойдем, - подтолкнула меня Сабина в спину, - мне тебе еще постельное белье нужно дать.
- Да не нужно, - запротестовала я, внезапно вспомнив, что там Петер.
Петер, который вчера приходил в теперь уже мою квартиру в поисках жены, но нашел там лишь меня, а вот я что-то потеряла. И боюсь, это что-то не найдется при новой встрече с ним.
- Нужно-нужно, - довольно жестко сказала Сабина, подхватила меня под локоть и быстро пошла вперед.
Наверно, я никогда не научусь так ходить на каблуках, как это делала она. Возникало впечатление, что она на них не просто шла - летела, почти земли не касаясь. Впрочем, если бы меня дома ждал любящий муж, я бы тоже поторопилась. А он ждал. Петер приветствовал меня радушно, но так, что Сабина даже не заподозрила, что мы уже с ним встречались. Но все равно, отправила она его под явно надуманным предлогом подальше от нас, что меня не очень-то и расстроило. Вручила она мне не только постельное белье, но и немного посуды, отказа не приняла, на благодарность благосклонно покивала и довольно быстро выставила из своего семейного гнезда. Я там и рассмотреть толком ничего не успела. Я шла домой, прижимая к себе Сабинины дары, и недоумевала, почему вчера Петер произвел на меня такое убийственное впечатление. Сегодня он совсем не казался вышедшим из моих грез. Да, его замечательная улыбка осталась при нем, но в остальном - он совсем не был похож на того, что я себе намечтала. У него даже нос немного кривой. Нет, мне такого не нужно. Я вздохнула. На самом деле, не так уж он и плох, и самое ужасное в его внешности - это то, что он чужой муж.
Глава 8
За ручку двери черного хода я бралась с внутренним трепетом. А ну как не признает местная магия во мне права на проникновение внутрь и останусь я перед закрытой дверью? Что я тогда буду говорить иноре Эберхардт? Та сиреневая дымка, что выглядела легкой и невесомой на руке Сабины, оказалась вязко-неприятной и давящей. И цвет ее для меня уже не выглядел нежно-сиреневым, теперь он был неприятно грязно-лиловым. И выглядело это устрашающе. Я уже успела пожалеть, что не спросила вчера, что бывает с теми, кто пытается проникнуть внутрь помещения, не имея на это никакого права, как вдруг дымка растаяла и дверь приглашающе распахнулась. Я зачем-то потерла руку, хотя на ней никаких следов не осталось и неуверенно шагнула внутрь.
Внутри со вчерашнего дня совершенно ничего не изменилось. В торговом зале, куда я прошла, сразу после того как переоделась, царили тишина и загадочный полумрак, сквозь щели в жалюзи просачивались лишь тонюсенькие лучики света, но в них даже пылинки не танцевали - старинный артефакт отрабатывал свои обязанности безукоризненно. Но камушки на баночках и флаконах поблескивали. Или не камешки, а обычное стекло? Не думаю, что я вообще когда-нибудь буду в этом разбираться. Да и к чему мне? Дорогих украшений не было и не будет, а смотреть на чужие уши и подсчитывать, на какую сумму там висят серьги, это только Сабине интересно. Я еще немного постояла, наслаждаясь тишиной и нежными ароматами, которыми отличались все изделия иноры Эберхардт. Даже духи, казалось, лишь подчеркивают индивидуальность, не привнося ничего своего. Не было в них этого резкого, бьющего в нос запаха, иной раз шедшего от работниц ткацкой фабрики, которые собирались на свидание после смены и щедро поливали себя пахучими жидкостями. Пожалуй, обилие там тяжелых, неприятных запахов больше всего меня угнетало. И еще - вечная пыль в воздухе, которая забивалась везде, где только можно. Уж там хозяева и не подумали раскошелиться на артефакт против пыли, хотя это было не столь и дорого. Впрочем, инора Эберхардт тоже заботилась совсем не о здоровье своих продавщиц, а исключительно о внешнем виде собственного товара. Хотя нельзя сказать, что она совсем о нас не думала. Жалование было положено очень и очень приличное, вознаграждения за продажи шли, а про доплату за зарядку артефактов она сама сказала, не дожидаясь вопросов со стороны моей или Сабины. Сама инора Эберхардт гнушалась таким делом, ей казалось это недостойно магички ее квалификации, и тратить свой Дар на подобное считала ниже собственного достоинства. Хотя другие маги так подрабатывали. Вон, Сабина очень высокого мнения о способностях своего мужа, а Петер не видит ничего страшного в том, чтобы получать деньги таким путем. Жаль, что моего Дара, как утверждали монахини, не хватит ни на что приличное, а значит, мне надо радоваться, что хоть такое применение ему нашли.
Размышлять на эту тему можно было до бесконечности, пора было открывать. Сегодня мне предстояло отработать полдня безо всякой помощи со стороны. Разве что придет та дама, что хотела заказать крем лично у хозяйки заведения, тогда я вызову инору Эберхардт, а во всех остальных случаях буду справляться самостоятельно. Больше всего я боялась, что опять появится Рудольф со своей насмешливой улыбочкой и попросит прочитать ему очередную лекцию, в то время как мое внимание будет необходимо настоящим покупателям. Но шло время, редкие в столь раннее время дамы уходили со столь необходимыми им для собственной внешности покупками, я тщательно записывала каждую баночку и каждый флакончик, боясь проштрафиться в первый же день, даже пересчитывала по нескольку раз итоговые суммы, хотя в приюте с математикой у меня проблем не было никогда и уж своим расчетам я всегда доверяла. Но сегодня ответственность была особой. Такчто я говорила, считала и улыбалась, улыбалась...
Когда инора Эберхардт спустилась вниз, мне уже начинало казаться, что улыбка намертво приклеилась к лицу и никогда уже не отдерется. Нанимательница просмотрела мои записи, осталась довольна и отправила на обед.
- Штефани, только поешь нормально, - предупредила она, ласково улыбаясь. - До выплаты первого жалования я буду давать тебе деньги по итогам каждого дня, так что не старайся себя ограничивать. Мне не нужно, чтобы продавщицы выглядели как мечта некроманта или, не дай Богиня, бурчали животами во время работы. Я плачу достаточно.
Посмотрела она при последних словах очень строго. Неужели Сабина рассказала, что я не захотела ничего заказывать в том кафе из-за дороговизны? Животом я не бурчала, да и позавтракала довольно плотно, но позволить себе питаться в таких местах со своим длинным списком жизненно необходимых вещей, я не могла.
- Инора Эберхардат...- начала было я.
- Нет, - твердо ответила она, даже не дослушав. - Ни готовить, ни есть здесь я не разрешаю. Только чай, самый простой безо всяких добавок. Мне не нужны в торговом зале посторонние запахи. Повторяю, я плачу достаточно, чтобы ты нормально питалась. И в приличном месте, - с явным намеком в голосе сказала она.
