Дело об убийстве маркиза де Лианкура (СИ) - Куницына Лариса

— Я всё сделаю, господин граф, — поклонился Саржа. — Ложитесь спать и ни о чём не беспокойтесь.

Он вышел, и Марк, наконец, смог раздеться, с наслаждением лёг в постель и, укрывшись мягким тёплым одеялом, закрыл глаза.

Ему показалось, что он спал совсем немного, но, должно быть, уже наступило утро. Он слышал тихий звон посуды и приглушённые голоса и видел сквозь ресницы тусклый свет свечей, которые зажгли слуги.

Он потянулся и открыл глаза. Пожилой лакей под бдительным оком Саржа накрывал стол к завтраку.

— Вы проснулись, ваше сиятельство, — заметил секретарь и подошёл к постели. — Я нашёл для вас ту книгу, она на столе. Подсумок — на сундуке рядом с вашей одеждой. Её почистили. Прикажете принести вам для умывания воду или предпочитаете, чтоб вам наполнили ванну?

— Ванна, — мечтательно проговорил Марк, обратив взгляд на высокий потолок, где в ночном сумраке таинственно проглядывала причудливая роспись, а потом вспомнил о свежих швах на своём теле. — Увы, пока мне противопоказаны такие процедуры. Пусть мне принесут кувшин воды.

— Вы, как прежде, предпочитаете ледяную?

— Ваша внимательность и отличная память делают вам честь, друг мой! — рассмеялся Марк.

Саржа поклонился и чинно вышел из спальни. Марк нехотя выбрался из-под одеяла и подошёл к окну. Слегка отодвинув гардину, он увидел тёмную улицу, освещённую фонарями, по которой уже шли ранние прохожие. Начался тёмный день, наиболее удобное для его расследования время, когда можно смешаться с толпой, а ночной сумрак под капюшоном и маска скроют от любопытных глаз его лицо. Ношение маски в городе не было чем-то необычным. Их часто носили те, чьё лицо обезображено болезнью или войной, или кто-то, кто просто не хотел быть узнанным.

Он всё ещё не знал, куда пойти и что сделать, чтоб снова начать своё расследование. Немного подумав, он решил, что для начала ему следует связаться с кем-то из тайной полиции. Он не верил, что граф Раймунд мог так просто проглотить нанесённую ему обиду и отказался бы от желания если не разобраться в этом деле самому, то, по крайней мере, разузнать хоть что-то, что могло бы оказаться полезным в будущем.

В комнату вернулся слуга и поставил на небольшой столик таз и запотевший кувшин с родниковой водой. Марк снял рубашку и вымыл лицо, руки и грудь, стараясь не намочить повязки, а слуга, который поливал на его руки, хоть и заметил их, не проявил излишнего любопытства. Одевшись, Марк сел за стол и увидел небольшую книжицу с обложкой из телячьей кожи. На ней ещё проглядывало теснённое золотом название и имя автора. Это были мемуары барона Лодуара, алкорского посланника при дворе короля Сен-Марко Алфреда Сурового. Пролистав её, он решил позже прочесть её целиком, а пока отложил в сторону и занялся едой.

Перед тем, как выйти из дома, он зашёл к деду проститься. Тот только что позавтракал, и теперь сидел, обложенный подушками и грустно смотрел в потолок.

— Что вас так тревожит, дедушка? — спросил Марк, присев рядом с ним.

— Две вещи, мой мальчик. Во-первых, мне скучно целыми днями лежать. Я уже отлежал все бока, мне хочется размять ноги, но Фабрициус велел оставаться в постели, чтоб рана скорее затянулась. И, во-вторых, я тревожусь за тебя. То, что ты собираешься делать, опасно?

— Ничуть, — небрежно ответил Марк.

— А почему ты весь обмотан белыми тряпками и от тебя пахнет целебным бальзамом?

— От вас ничего не утаишь! Это царапины, которые не стоит оставлять без лечения, чтоб они не оставили уродливых шрамов. Ваш внук должен оставаться образцом рыцарской красоты, разве не так?

— Я бы предпочёл, чтоб он оставался образцом благоразумия, — проворчал маркиз и ткнул пальцем ему в лоб.

Марк рассмеялся и, поймав его руку, поцеловал.

— Берегите себя, дедушка. Надеюсь, совсем скоро мы с вами сможем выгулять наших коней в королевских лесах! На лисиц я больше не охочусь, а вот оленя загнал бы!

— Для начала загони негодяя, который так ополчился на нас с тобой! — фыркнул старик.

И Марк поднялся, позволяя ему оставить последнее слово за собой. Поклонившись, он вышел. За дверями его ждал Саржа.

— За выходом на улицу принцессы Оливии никто не следит, наши люди проверили, — деловито доложил он. — Если вам нужна будет помощь, немедленно сообщите.

— Обязательно, — кивнул на ходу Марк и надел маску.

Он вышел на нарядную улицу, которая всё больше заполнялась людьми, и снова направился на север. Миновав собственный дом, он шёл всё дальше, замечая, что спешившие мимо него прохожие становятся всё беднее, фонари на улицах попадаются всё реже, потом начались ремесленные кварталы, а затем и уже знакомые ему трущобы. Однако теперь он был полностью уверен в своих силах дать отпор любому грабителю, и потому откинул за плечо плащ, выставляя напоказ простой, но вполне внушительный меч Теодора. Да и маска из чёрного атласа, закрывавшая верхнюю половину его лица, выглядела в этом месте как предупреждение о том, что с ним лучше не связываться.

Попетляв по кривым улочкам, он снова вышел на Королевскую площадь, но это была её северная оконечность, где с одной стороны высились мрачные бастионы королевского замка, с другой — суровая крепостная стена с зубцами, а с третьей — старые, ветхие дома, часть из которых пустовала, а остальные были забиты ютящейся в них беднотой.

Он вышел в переулок и увидел напротив заросшую кустарником стену замка, скрывающего небольшую дверцу, через которую время от времени проскальзывали внутрь и наружу люди, явно стремящиеся скрыть свою личность. Именно через неё входили в замок шпионы и осведомители тайной полиции, чтоб потом узким тёмным коридором пройти в массивную Серую башню, которая виднелась неподалёку.

Марк какое-то время наблюдал за этим входом, раздумывая, насколько смелым с его стороны будет прямо сейчас войти в него, чтоб явиться в башню. Он совсем не был уверен, что не будет узнан, слишком часто клерки и стражники видели его в полутёмных переходах замка. И вряд ли среди них не найдётся никого, кто поспешит донести о его появлении, либо из чувства повышенной бдительности, свойственной служащим тайной полиции, либо ради вознаграждения.

От этих раздумий его отвлёк странный шорох за спиной, и он поспешно присел, уходя от удара, в то время как над его головой пронёсся огромный кулак.

— Гаспар! — рявкнул он, узнав напавшего, и тот сразу же застыл, смирно опустив свои пудовые кулаки и преданно глядя в глаза, как охотничий пёс, услышавший голос хозяина.

— Ваша светлость? Это вы? — радостно воскликнул сыщик. — А я-то подумал, кто тут торчит, высматривая наше убежище!

— Именно я, — кивнул Марк, не снимая маску. — Что там у нас происходит?

— Да ничего, — как-то уныло понурился Гаспар. — Его сиятельство граф Раймунд запретил нам влезать в дело, связанное с убийством маркиза де Лианкура. А тех, что более рьяно вас защищали, ну, меня, Матье, Демаре и ещё кое-кого из парней так загрузили беготнёй, что нам и вздохнуть некогда.

— Это мудро, Гаспар, — сообщил своё мнение Марк.

— Но как вы… — начал тот и смолк, повинуясь его жесту.

— Запомни, ты меня не видел, поскольку я сейчас заперт в Чёрной башне. Я разрешаю тебе вспомнить об этой встрече лишь на мгновение, когда ты увидишь барона де Грамона. Скажи ему, что я жду его в известном ему трактире на улице Трёх бродяг. А если он забыл или не знает, где это, просвети его. Жду до полудня.

— Всё сделаю, ваша светлость, — кивнул Гаспар и направился к той самой дверце среди разросшихся кустов, а Марк развернулся и пошёл в трактир.

Это был мрачный сырой полуподвал, где под тяжёлыми сводчатыми потолками были расставлены грубо сколоченные столы и скамьи. Даже светлым днём здесь было темно, потому под потолком всегда горели свечи, укреплённые на колёса, которые подвешивались цепями к крюкам, вбитым в почерневшие от копоти балки. Здесь редко появлялись благородные господа, если только им хотелось совсем уж ярких впечатлений среди своей скучной пресыщенной жизни, зато часто пировали шайки воров и разбойников, сорвавших куш. Потому в этом неказистом на первый взгляд заведении можно было неплохо поесть и выпить.